Но у нас было то, что есть в семьях всех военных. Семья — это твоя часть. В армии солдат учат быть до конца преданными своей части. Это основополагающий закон жизни. А дети копируют взрослых. Переносят ту же самую беззаветную преданность на свою семью. Так что ты можешь ненавидеть своего брата, но ты ни за что не позволишь кому бы то ни было сделать ему плохо. Это было справедливо и в отношении нас с Джо. Мы были безоговорочно преданы друг другу. Попадая в новую школу, мы стояли спиной к спине, кулаками прокладывали себе дорогу через неприятности. Я вступался за Джо, а он вступался за меня. В течение шестнадцати лет. Нельзя сказать, что у нас было нормальное детство, но иного мы не знали. Джо был для меня началом и концом. А теперь кто-то его убил. Я сидел на заднем сиденье полицейского «Шевроле» и слушал звучавший у меня в голове голос, настойчиво спрашивающий, что я собираюсь делать.

Проехав весь Маргрейв, Финлей остановился у полицейского участка, прямо перед большими стеклянными дверями. Он и Роско вышли из машины и остановились, дожидаясь меня, совсем как Бейкер и Стивенсон сорок восемь часов назад. Я присоединился к ним в полуденном зное. Мы постояли, затем Финлей открыл массивную входную дверь, и мы вошли внутрь. Прошли через пустынное дежурное помещение в просторный кабинет, отделанный красным деревом.

Финлей сел за письменный стол. Я сел на тот самый стул, на котором сидел в пятницу. Роско пододвинула стул и села рядом со мной. Финлей с грохотом выдвинул ящик. Достал магнитофон. Снова проделал рутинную проверку микрофона своим ногтем. Затем посмотрел на меня.

— Прими мои искренние соболезнования, — сказал он.

Я кивнул, ничего не ответив.

— Боюсь, мне придется задать тебе массу вопросов, — продолжал Финлей. Я снова молча кивнул. Я понимал, в каком положении он находится. Мне самому не раз приходилось бывать в таком положении.

— Кто ближайший родственник твоего брата? — спросил Финлей.

— Я, — сказал я. — Если только он не женился, не поставив меня в известность.

— Как ты думаешь, такое могло произойти?

— Мы не были очень близки, — сказал я. — Но я сомневаюсь.

— Ваши родители умерли?

Я кивнул. Финлей тоже кивнул. Записал меня как ближайшего родственника.

— Как полное имя твоего брата?

— Джо Ричер, — ответил я. — Без среднего имени.

— Джо — это сокращение от Джозефа?

— Нет, — сказал я. — Просто Джо. Как и меня зовут просто Джек. Наш отец любил простые имена.

— Хорошо, — сказал Финлей. — Он был младше или старше тебя?

— Старше. — Я назвал дату рождения Джо. — Старше на два года.

— Значит, ему было тридцать восемь?

Я кивнул. Бейкер сказал, жертве было лет сорок. Наверное, Джо плохо сохранился.

— У тебя есть его последний адрес?

Я покачал головой.

— Нет. Он жил где-то в Вашингтоне. Как я уже сказал, мы с ним не были особенно близки.

— Хорошо, — повторил Финлей. — Когда ты видел брата в последний раз?

— Около двадцати минут назад, — сказал я. — В морге.

Финлей сочувственно кивнул.

— А до этого?

— Семь лет назад, — сказал я. — На похоронах нашей матери.

— У тебя есть его фотография?

— Ты же видел все мои пожитки, когда меня обыскали, — сказал я. — У меня нет никаких фотографий.

Финлей снова кивнул. Помолчал. Ему становилось не по себе.

— Ты можешь его описать?

— До того, как ему выстрелом снесли лицо?

— Ты же понимаешь, это может помочь, — сказал Финлей. — Нам необходимо узнать, кто, где и когда видел его в наших местах.

Я кивнул.

— Полагаю, можно сказать, он был похож на меня, — сказал я. — Где-то на дюйм выше, фунтов на десять легче.

— То есть, его рост около шести футов шести дюймов? — спросил Финлей.

— Наверное, — подтвердил я. — И вес около двухсот фунтов.

Финлей записал все это.

— И он брил голову? — спросил он.

— Нет, по крайней мере, когда я видел его в последний раз, — ответил я. — У него были обыкновенные волосы, как у всех.

— Значит, это было семь лет назад, да? — спросил Финлей. Я пожал плечами.

— Быть может, Джо начал лысеть, — предположил я. — И очень страдал по этому поводу.

Финлей кивнул.

— Где твой брат работал? — спросил он.

— Последнее, что я о нем слышал, он работал в Государственном казначействе, — сказал я. — Чем именно занимался, я не в курсе.

— А до этого? Он тоже служил в армии?

Я кивнул.

— В военной разведке. Затем уволился и работал в государственных учреждениях.

— Брат писал тебе, что бывал здесь, так? — спросил Финлей.

— Он упоминал про Слепого Блейка, — сказал я. — Не уточнял, что именно привело его сюда. Но это будет нетрудно установить.

Финлей кивнул.

— Завтра же с утра мы сделаем несколько телефонных звонков. А до тех пор ты точно не сможешь нам ответить, что он делал в наших краях?

Я покачал головой. Я понятия не имел, что привело Джо сюда. Но я знал, что это известно Хабблу. Джо был тем самым высоким детективом с бритой головой и кодовым именем. Это Хаббл пригласил его сюда, и Хаббл знал, зачем именно. Первым делом надо найти Хаббла и расспросить его.

— Ты сказал, вы не смогли найти Хаббла? — спросил я.

— Нигде не смогли, — подтвердил Финлей. — Его нет дома на Бекман-драйв, его никто не видел в городе. Хаббл может нас просветить, точно?

Я только пожал плечами. Я не собирался раскрывать все свои карты. Если мне придется надавить на Хаббла, выжимая из него то, о чем он не хочет распространяться, лучше будет сделать это без посторонних. Мне не очень-то хотелось, чтобы Финлей стоял при этом у меня за спиной. Возможно, ему покажется, что я надавил слишком сильно. И я определенно не собирался стоять за спиной у Финлея, наблюдая за тем, что делает он. Я не хотел давить на него. Возможно, мне покажется, что Финлей давит слишком слабо. Кроме того, Хаббл разговорится со мной быстрее, чем с полицейским. Он уже на полпути к откровенности. Так что, сколько именно известно Хабблу, останется моим маленьким секретом. Пока.

— Я понятия не имею, что известно Хабблу, — сказал я. — Это ведь ты утверждаешь, что он рассыпался.

Опять проворчав что-то невнятное, Финлей пристально посмотрел на менл. Я понял, что его мысли начинают течь в новом направлении. Причем у меня не было сомнений, в каком именно. Мне следовало догадаться раньше, что так и произойдет. В делах об убийстве есть так называемое «правило большого пальца». Оно выведено на основе опыта и статистических данных. Правило большого пальца гласит, что, имея убитого, нужно первым делом хорошенько присмотреться к его семье. Потому что чертовски огромное количество убийств совершается родственниками. Мужьями, женами, сыновьями. И братьями. Этому учит теория. За двадцать лет в полиции Бостона Финлею приходилось сотни раз видеть подтверждение этого на практике. Я понял, что теперь он попробует повторить то же самое в Маргрейве. Мне надо было направить его мысли в другую сторону. Я не хотел снова терять время в тюрьме. Так как у меня, похоже, появились другие заботы.

— Ты доволен моим алиби, ведь так? — спросил я.

Финлей понял, к чему я клоню. Как будто мы были коллегами, разбирающими запутанное дело. Он сверкнул улыбкой.

— Все без изменений, — подтвердил Финлей. — В тот момент, когда все это происходило, ты был в Тампе.

— Отлично, — сказал я. — А ваш начальник Моррисон этим удовлетворен?

— Он пока что ничего не знает, — сказал Финлей. — У него дома никто не отвечает на звонки.

— Мне не нужны новые ошибки, — сказал я. — Жирный придурок утверждал, что видел меня на месте преступления. Я хочу, чтобы он уяснил: больше этот номер не пройдет.

Финлей кивнул. Пододвинул к себе телефонный аппарат и набрал номер. Я услышал из трубки тихие гудки, звучавшие долго-долго и оборвавшиеся только тогда, когда Финлей нажал на рычажки.

— Дома никого нет, — сказал он. — Сегодня ведь воскресенье, правда? Затем он достал из ящика телефонный справочник. Раскрыл его на букву "X". Нашел номер Хаббла в доме по Бекман-драйв. Набрал его и получил тот же результат. Много длинных гудков и никакого ответа. Затем Финлей попытался позвонить Хабблу на сотовый телефон. Электронный голос начал отвечать, что аппарат отключен. Не дослушав ответ до конца, Финлей положил трубку.