После обеда мы стали паковать вещи, а отец съездил в Растер Крик ближайший к ферме городишко - и обменял там плуг и прочую громоздкую сельскохозяйственную утварь на крытый фургон. Все было готово к отправке на Запад.

Вечером Ма, взяв Мэри, сходила на могилку под дубом, а домой вернулась молчаливой и подавленной. Мэри спала на ее руках.

Едва мы улеглись спать, как моей руки коснулся Тимоти.

- У вашей планеты есть естественный спутник? - осведомился он без слов.

- Естественный спутник? - переспросил я едва слышно.

- Да, - донесся с соседней кровати голос отца. - Иногда по ночам он ярко сияет в небе.

- А-а, так это же - Луна, - догадался я. - Правда, сейчас она только нарождается, и тонюсенький месяц можно увидеть перед самым рассветом. Тимоти, а почему ты интересуешься Луной?

- Мой народ может многое, соединив вместе солнечный и лунный свет, - сообщил Тимоти. - Надеюсь завтра на рассвете...

- Завтра на рассвете мы уже отправимся в путь, - сказал я. - Давай спать.

- Тогда обойдусь без солнечного света, - пробормотал Тимоти, будто не расслышав последней моей фразы. - Барни, обещай, что если я услышу Зов, то ты отдашь кахиллу тому, кто тебя об этом попросит.

- Зов? - переспросил я. - Какой такой Зов?

- Зов назад, к Божеству, от которого мы и произошли. Обещай, что если силы мои иссякнут, то ты сохранишь мою кахиллу, а потом отдашь ее тому, кто придет за ней. Тогда мой Народ будет знать, куда я ушел.

- Обещаю, - ответил я, хотя ровным счетом ничего не понял.

- Вот и славно, - сказал он. - Давай спать.

* * *

Всю ночь мне снились штормы, землетрясения, наводнения и торнадо. Проснувшись, я долго не решался открыть глаза. А вдруг хотя бы часть моих снов сбудется?

Так оно и случилось!

Дом вдруг пошатнулся, и я очутился на полу. В кухне зазвенели тарелки, а затем с грохотом обрушилась полка с посудой.

- Джеймс! - в ужасе закричала Ма. - Джеймс!

Я поднялся на ноги, Тимоти в комнате не было. Тут через открытое окно в дом ворвались облака пыли, пол под ногами заходил ходуном, и я помимо воли оказался на коленях. По крыше со стуком покатилось что-то тяжелое, а со двора послышался свист. С каждой секундой свист становился все сильнее и сильнее и вскоре перерос в оглушительный рев. Снаружи что-то ударило в стену дома, крыльцо затрещало. Вдруг наступила зловещая тишина.

Где же Тимоти?

Полураскрытая входная дверь болталась всего на одной петле, и я на четвереньках пополз к ней.

Вдруг моя правая рука угодила в лужу. Вода!

- Отец! - заорал я. - Отец! Вода!

В ту же секунду отец оказался рядом со мной. Он поднял меня на ноги, и мы, помогая друг другу, пошли по направлению к двери. Выглянув из дома, мы обнаружили, что поверх разломанного в щепки крыльца лежит огромный камень, свалившийся неизвестно откуда. Ступая по колено в воде, мы обошли камень, и в сером предрассветном тумане нам открылся наш двор. Вернее, это был уже не двор, а озеро. Вода с каждой минутой прибывала.

- Вода! - сказал отец. - Вода пробила камень!

- Но где же Тимоти?! - закричал я. - Где Тимоти?

Громко шлепая ногами, я побрел по двору.

- Осторожно! - предостерег меня отец. - Под водой могут скрываться острые обломки!

Отец, последовав моему примеру, начал кружить по двору, вглядываясь в каждый смутно очерченный предмет.

Тимоти мы нашли за домом; он лежал навзничь, лицо его было перепачкано грязью, смешанной с кровью. Я приподнял Тимоти за плечи, надеясь уловить его дыхание, а подоспевший отец помог вытащить парня на сухое место.

- Он жив, - заверил меня отец. - А его лицо... Лицо просто ободрано.

- Давай отнесем его в дом, - предложил я.

- Лучше - в амбар, - возразил отец. - А то вода все прибывает, а амбар, слава Богу, стоит на возвышении.

Мы перенесли Тимоти, я остался рядом с ним, а отец отправился в дом за Мэри и Ма.

Нам очень повезло, что накануне мы упаковали почти все вещи. Ма принесла в амбар Мэри, а Па - целый тюк одежды. Ма осталась приглядывать за Тимоти и Мэри, а мы с отцом принялись таскать из дома нашу нехитрую утварь.

Вода поднималась быстро, так что вскоре камень, разбивший наше крыльцо, скрылся под ее поверхностью, а дом начал раскачиваться, словно пароход, плывущий по реке. Отец, отыскав веревку, привязал дом к амбару.

К восходу солнца озеро заполнило весь двор, и, не удержавшись в его границах, пробило дорогу среди холмов, вливаясь в русло высохшей реки Чакавола. Наш дом, оторвавшись от фундамента, всплыл, и мы с отцом подтянули его за веревку. Он, словно лодка, прочно сел на мель возле амбара.

Ма обмыла Тимоти. Серьезных ран на его теле не оказалось, лишь только на лице и правом плече была содрана кожа. Ма, смазав ссадины оливковым маслом, перевязала их. Весь день Тимоти лежал, не приходя в сознание, а мы не могли оторвать глаз от чуда - озера посреди выжженной солнцем долины. Муть вскоре осела, и отец зачерпнул полное ведро прозрачной холодной воды. Мы все напились, а Ма наложила на лоб Тимоти влажное полотенце. Тимоти при этом пошевелился, но в себя не пришел.

Только к вечеру мы осознали, что произошло.

- Теперь у нас есть вода! - внезапно воскликнул отец. - Пробились воды в пустыне и в степи потоки!

- Вода вытекла из артезианского колодца, - сказал я. - Ведь так? Из такого же, какие есть в Лас-Ломитас.

- Да, похоже, - подтвердил отец. - И наш колодец мне кажется очень и очень неплохим. Завтра же съезжу к колодцам Толливерс и расскажу людям, что у нас есть в избытке вода. Пусть приезжают и наливают, кому сколько нужно.

- Так значит, мы отсюда не уедем? - спросил я.

- Я же говорил, что пока у нас есть вода, мы останемся здесь. Боюсь только, что мы уже не успеем в этом году посадить...

Тимоти пошевелился, и я немедленно оказался подле него.

- Тимоти. - Я коснулся его запястья. - Все замечательно, Тимоти. У тебя лишь кожа кое-где ободрана, но раны эти пустяковые, скоро заживут.

- Вода... - едва слышно пробормотал Тимоти.

- Теперь воды у нас предостаточно! - воскликнул я. - Она даже смыла наш дом, но она такая, как ты и говорил, - холодная, чистая.

- Я хочу пить, - произнес Тимоти. - Дай мне, пожалуйста, воды.

Он выпил кружку холодной воды, и на губах его заиграла улыбка.