– Нет! Ни в коем случае не стреляй!

Скаддер понял. Но не остановился. Вместо этого он достаточно демонстративно направил оружие на огромного грызуна. В тот же момент – и это не могло быть совпадением – крыса подняла голову, посмотрела на человека и, пятясь, поползла прочь.

– Идите осторожно! – шепотом приказала Черити. – И сохраняйте спокойствие. Единственный выстрел – и всем нам конец!

Черити готова была молиться, лишь бы это помогло. По какой-то причине мутировавшие крысы не считали людей своими врагами. «Но что будет, – с содроганием подумала она, – если борьба с гигантской амебой разожгла в них жажду крови, пробудила повадки древних предков? Вдруг крысы голодны?»

Люди медленно, очень медленно отходили назад. Нервы Черити были натянуты до предела, на лице Скаддера и остальных беглецов от напряжения выступил пот. Рано или поздно кто-нибудь обязательно допустит оплошность: споткнется, сделав неверное движение, или вскрикнет от испуга, – и тогда крысы набросятся и раздерут людей на куски, как ни сделали это с гигантским монстром.

И вдруг в гнетущей тишине раздался натужный скрип застоявшихся без движения шарниров. Неожиданно путники оказались перед дверью, которая в ту же секунду открылась. В ярком желтом свете появились две большие неуклюжие фигуры: ростом под два метра, с серебряной кожей, квадратной головой и единственным, казавшимся золотым, глазом.

Один из великанов поднял руку. Черити даже не успела вскрикнуть. Бледно-зеленая молния и невыносимая боль, отключившая сознание – вот все, что она увидела и почувствовала.

Пробуждение больше походило на пытку. Огонь, полыхавший где-то внутри, проникал в каждую клетку; глухие, тяжелые удары сердца гнали по телу волну пульсирующей боли, и эта волна доходила до самых кончиков пальцев. Хотелось открыть глаза, но сил на это не было.

Черити знала, что привело ее в такое состояние.

До того, как вспышка шокового оружия погасила последний лучик сознания, происходившее оставило след где-то в памяти.

Теперь силы постепенно возвращались, сознание становилось ясным. И хотелось разобраться: что более всего поразило – вид этих двух существ или то, что они напали на беглецов? Решить было трудно.

Через несколько минут Черити смогла открыть глаза. Она лежала на низкой металлической койке, стоявшей в крохотной и совершенно пустой бетонной коморке. Под потолком висела обыкновенная стеклянная лампочка, защищенная стальной сеткой. По левую сторону от кровати была такая же, как в тоннеле, проржавевшая дверь. Между нею и ложем Черити оставалось так мало места, что дверь полностью не открывалась – комнатка действительно была очень мала.

Один из серебристых великанов, так поразивших Черити, расположился на стене в ногах кровати. Теперь то, что сначала показалось чудовищем, имело иную форму: висело складками, словно баллон, из которого выпустили воздух. Серебристая кожа оказалась защитным покрытием старомодного противоатомного скафандра, единственный глаз был всего-навсего визиром в шлеме. На левом рукаве костюма виднелась маленькая синяя нашивка с изображением черно-красно-золотого флага и надписью: «Лейтенант Фельс».

Черити пришлось немного порыться в памяти. Конечно же! Она вспомнила, что это были цвета объединенной республики Германии. Все понятно. Убегая из Парижа, они забрались дальше, чем предполагали.

За стальной дверью послышались шаги. В замке звякнул ключ, отодвинулся, по-видимому, очень тугой засов, и дверь приоткрылась, стукнувшись о металлическую отделку кровати. Почувствовав острую боль в затылке, Черити поморщилась и попыталась сесть.

Из коридора в комнату проникал резкий неоновый свет, так что фигура, появившаяся в дверном проеме, в первый момент показалась большой плоской тенью. Когда глаза наконец привыкли, Черити обнаружила, что на пороге стоит довольно молодой мужчина высокого роста, с каштановыми волосами и открытым лицом, которое, пожалуй, могло бы считаться даже симпатичным, если бы не связывалось в сознании с жутким состоянием, последовавшим после выстрела из шокового пистолета. Вошедший был одет в хорошо пригнанную повседневную униформу темно-оливкового цвета, имевшую когда-то хождение в войсках НАТО. На правом плече у незнакомца была такая же эмблема, как на защитном скафандре, но без именной надписи.

Лейтенант, видимо, совершенно не ожидавший найти Черити в полном сознании, некоторое время удивленно смотрел на нее снизу вверх, потом протиснулся своим богатырским телом в узкую щель и затворил дверь.

– Очнулись? – спросил он из вежливости. По-английски мужчина говорил со странным акцентом, мешавшим определить, где же именно очутились беглецы.

– Как видите.

Хотелось, чтобы это прозвучало раздраженно или хотя бы насмешливо, но голос внезапно сделался усталым и слабым, будто принадлежал совсем не ей, а какой-то старой больной женщине.

Молодой лейтенант молча посмотрел на незнакомку, пожал плечами, потом сунул руку во внутренний карман рубашки, достал узкий кожаный футляр и, раскрыв, присел на край кровати.

– Знаю, что спрашивать об этом глупо, – начал мужчина, – и все же: как вы себя чувствуете?

– Великолепно, – ответила Черити, пытаясь приподняться.

На этот раз ей удалось придать голосу оттенок горькой иронии. Лейтенант снова взглянул на пленницу, в его глазах мелькнула улыбка. Черити увидела лежащий в раскрытом футляре шприц.

– Что вы собираетесь делать? – с опаской спросила она. Потом быстро села, подтянув к себе колени.

– Вам станет легче, – ответил военный, поднимая шприц к свету. Прищурил левый глаз и нажал на поршень. На кончик иглы выкатилась одна-единственная блестящая капелька. – Причин для беспокойства, конечно, нет, – заметил незнакомец, – но ведь у вас ужасно болит голова.

– А может, мне нравится, когда болит голова! – резко возразила Черити.

Молодой офицер опустил шприц и, нахмурившись, посмотрел на женщину.

Черити добавила:

– И уберите эту штуку!

Он немного помедлил. Черити совсем не удивилась бы, если б лейтенант сделал инъекцию насильно, но он только пожал плечами, положил шприц в футляр и захлопнул коробочку.

– Ваше дело, – сказал незнакомец. – Кому что нравится, верно?

Черити смерила его сердитым взглядом.

– Где я? – поинтересовалась она. – И почему вы в нас стреляли?

– Так было нужно, – произнес лейтенант. В его голосе звучало искреннее сожаление. – Все остальное, капитан Лейрд, вам при встрече объяснит лейтенант Гартман.

Только ценой огромных усилий Черити удалось скрыть, насколько она удивлена.

– Кто такой этот Гартман? – спокойно спросила она.

Долю секунды лейтенант с недоумением смотрел на незнакомку, потом повернул голову, показал на висевший па стене скафандр и кивнул. На губах мужчины мелькнула улыбка.

– Наш ТДИ.

– ТДИ?

– Наш ТруДоИдиот, – с улыбкой пояснил Фельс. – Настоящий дуб. Вдобавок, мой начальник, а сейчас и командир нашего пункта.

– Так отведите меня к нему! – потребовала Черити.

– Прямо сейчас?

– Конечно.

Фельс уже собрался уходить, но обернулся и посмотрел на девушку.

– Вам точно больше ничего не нужно? – поинтересовался он. – У вас ведь очень болит голова, и я могу дать хотя бы таблетку, если уж вам так не нравятся уколы.

Черити сердито покачала головой, от этого тихое постукивание молоточков в висках переросло в стаккато грохочущих литавр, и негромко ответила:

– Да.

Лейтенант залился ровным добродушным смехом, потом сунул руку в правый карман рубашки.

– Гордость – вещь хорошая, – резюмировал он. – Но от головной боли не помогает.

Черити одарила остряка сердитым взглядом, подождала, пока незнакомец открыл небольшой пенал с таблетками и вытряхнул на ее протянутую руку две пилюли, положила их в рот и тут же, не запивая, проглотила. Потом закашлялась; однако, когда Фельс поднял руку и вопросительно посмотрел в глаза, желая постучать по спине, от подобной услуги отказалась.