— Ты смотри, какая краса, чёрная коса, пошла! — от низкого чуть вибрирующего голоса у меня над ухом я вздрогнула.

— Джарэз, не пугай девчушку. Она, похоже, таких страшил, как ты, ещё не видела, — слева от меня как из воздуха вырос высокий худощавый блондин.

Его длинные волосы цвета спелой пшеницы, казалось, светятся на солнце, а голубые как небо глаза делали лицо почти кукольно красивым. Широкий разворот плеч, тонкая талия. Не мужчина, а картинка. Я стояла, раскрыв рот, просто рассматривая этого красавчика. Тычок в ребра от проходящей мимо дородной бабы привёл меня в чувство. Несколько раз я растеряно моргнула. С меня схлынуло наваждение, и теперь предо мной стоял просто молодой парень, весьма симпатичный, с волосами цвета соломы. Куда только делся сказочно красивый персонаж?

— Так не честно. Я думала, ты и правда такой неотразимо красивый, а ты… — я обиженно поджала губки и, развернувшись, поспешила смешаться с толпой, чуть посмеиваясь.

Некрасиво использовать чары на первых встречных. Пусть теперь переживает удар по самолюбию. Чары на меня с детства плохо действовали, как показал опыт нескольких заезжих Лордов, а тут они оказались совсем слабенькими. Рассыпались, стоило мне отвести глаза. Продолжая посмеиваться, я отошла от ворот на значительное расстояние и попыталась узнать у местных бабонек, что разговаривали у одного из домов, где я могу найти травную лавку.

— Что, девонька? Приболела чтоль? — меня внимательно рассматривали, пытаясь понять, что за недуг зовёт меня в столь неприглядное место. К травникам и лекарям ходили, только если очень приспичит.

— Да нет, что вы. Я вот только сегодня в город пришла, хотелось узнать о работе, нет ли у кого нужды в помощнице.

— А ты что, в травах разбираешься? — одна из них уставилась на меня, ища признаки моего знакомства с травнической профессией. — Ну, в академию ты точно не ходила, я б точно поняла, — ее многозначительный взгляд задел струны самолюбия.

И как это она такая умная да сразу поняла? Я что, похожа на лупоглазую доярку с соседнего поля? Или на необразованную клушу, чью светлую головку мозги не посещали с самого рождения?

— Нет, в Академию не ходила, — я покачала головой. — Но меня бабушка всему, что сама знала, научила, а она деревенской травницей была.

— Бабушка ее учила. Не ходила, — она выделила это слово интонацией, сделав её почти издевательской. — Тогда ничего ты не смыслишь в ихних премудростях. Не возьмут тебя. Они там много лет всё учат, а тут ты со своими скудными познаниями. Точно говорю, не возьмут!

Подавляя приступ злости, я сжала кулаки. Да чтобы эти старые толстые бочки на ножках, да мне говорили, что я знаю, а что нет? Спокойно Керри, незачем ссориться с местными обывательницами, вдруг потом пригодятся. Ага, пригодятся, как же. Эти старые матроны только и знают, что перемывать другим косточки да трепаться почём зря. Натянув фальшивую улыбку, я поблагодарила женщин и решила найти лавку сама. Уходя, я слышала, как меня назвали замарашкой и страшилкой. Если бы не мой тонкий слух, то, наверное, я бы и не услышала всего этого. Но мне не повезло. Или повезло, смотря как на это дело взглянуть.

Настроение ухудшалось с каждой минутой. Самостоятельно найдя несколько травных лавок, я услышала всё ту же историю. Нет диплома — нет работы. Никто и слушать меня не хотел, а только презрительно поджимали губы, когда я пыталась доказать, что я знаю, о чем говорю. Оказавшись в очередной раз выставленной на улицу из убогой лавчонки, где выбор был хуже, чем у меня в рюкзаке, я тихо выругалась от бессилия и ударила кулаком об стену.

— Такая красивая и так непривлекательно злишься. Ай-ай-ай, — от приятного женского голоса, что застал меня врасплох, я вздрогнула. — Ну чего ты так дёргаешься? — от медовых интонаций меня аж передёрнуло.

Ой, не к добру это. Но мне так захотелось поделиться своей злостью, что я не удержалась и выпалила на одном дыхании:

— Да меня эти гады на работу не берут! Диплом им подавай! — от избытка чувств я пнула стену. — Сами-то чертополох от одуванчика не отличат, а всё туда же!

— А что ты умеешь, а, красавица? — всё те же медовые интонации и уж слишком заинтересованный взгляд. С чего бы это?

— Да что вы меня все красавицей называете? Обыкновенная я.

— Не обыкновенная, а очень красивая. Боссу такие нравятся.

Я сделала шаг назад. О нет. Никаких боссов, никаких нравиться. Как-нибудь, но я разберусь и без её помощи. Бабушка просветила, как некоторые деньги зарабатывают. Спасибо, без меня. Я сделала шаг назад, прислушиваясь к почти пустой улице вокруг. Солнце ещё только начинало садиться, а эта улица стояла пустой, будто вымерли все. Кажется, я влипла. У меня за спиной, шагах в двадцати, переминались с ноги на ногу как минимум три человека. С другой стороны, там где стояла молодая женщина, ещё трое. Плохо. Значит, они готовились.

Вот что бывает с молодыми неразумными девицами, когда они не слушают умную бабушку, а идут на принцип. Надеюсь, что всё ещё не очень запущено. Девушка красивая, очень опрятная. Следов побоев нет, значит, есть возможность, что она просто из бандитов, а не из дома терпимости.

— Травница я. Ищу работу по профессии.

— И хорошо своё дело знаешь? Умеешь ребят на ноги ставить?

— Я в селении жила, в приграничии. Там многое бывает. Из тех, кого ко мне быстро доставили, никто не умер.

— Вот и великолепно. Пойдём, девочка, — я услышала ликующие нотки в её голосе. — Ты же и так поняла, что выбора у тебя нет. Будешь сильно трепыхаться, мальчики могут силу не рассчитать, — она задумчиво и достаточно тихо проговорила последнюю фразу. — А если ты и правда так хорошо знаешь своё дело, то ничего плохого с тобой не сделают.

Была не была. Убежать я от них не смогу, это их город. Меня найдут, и тогда мне точно не поздоровится. Сжав кулаки так, что ногти впились в кожу ладоней почти до крови, я последовала за незнакомкой. Через полчаса мы остановились у входа в большой особняк с ярко освещённым крыльцом. Начищенные до блеска ступени из невероятно красивого зелёного камня с чёрными и белыми прожилками. Тот, кто живёт здесь, явно очень богат, чтобы позволить себе такую роскошь.

Несколько ударов тяжёлого кольца в форме оскалившейся морды чудовища и дверь открыл странного вида человек, одетый во все чёрное. Старое лицо, изуродованное давними шрамами, а красные глаза грозно сверкают. Несмотря на морщины и седые волосы, я бы ни за что не назвала этого мужчину беспомощным стариком. В нём чувствовалась сила.

Чуть опустив голову, я последовала за ведущей меня женщиной в дом. Стараясь не оглядываться по сторонам, выказывая свою нервозность и, честно говоря, состояние аффекта от той роскоши, что меня окружала, и ситуации в целом. Пока шла за ней по длинным, хорошо освещённым коридорам, мне чудилось, что за окном не вечерняя мгла, а светлый безоблачный день. Так ярко светили люстры, раскидывая по стенам комнаты забавных солнечных зайчиков. Зелёный ковёр с причудливыми узорами стелился под ногами, и казалось кощунством наступать на такую красоту ногами, а тем более сапогами, в которых я сегодня исходила полгорода, а до этого бродила по лесам и грязным дорогам.

— Я вижу, что ты вернулась, Сита. Как прошла охота?

Высокий немолодой человек с широкими плечами, завернувшись в халат с причудливой и очень искусной вышивкой, сидел к нам спиной, держа в руке бокал с тёмной жидкостью. Волосы цвета соли с перцем волнами ложились ему на плечи. Больше всего внимания привлекли его руки — на каждом пальце красовалось по огромному перстню с цветным камнем. Оскаленные морды разных животных держали эти кристаллы в своих широко открытых ртах, а в глазницах сверкали камни поменьше.

— Я не нашла новых девочек для нашего заведения, если Вы об этом, хозяин.

— Отчего же я тогда чувствую запах невинной девы, что дрожит где-то у тебя за спиной?

Я чуть поёжилась от этого заявления. Запах. Если сведения бабушки правы, то он относится к оборотням, именно они — обладатели самого острого обоняния. Наблюдать за ним более пристально не хотелось, хотелось оказаться от него как можно дальше, чтобы он забыл о моем существовании. Ведь я могу, в конце концов, поступить в Академию, получить свой диплом и работать как положено, а пока что потерпеть. Сомневаюсь, что провалю вступительные экзамены.