Потом Конрад услыхал, как стукнула крышка парника, и насторожился. Слух, казалось, различил шелест мелкого дождичка в листве — наверно, поливали сад.

Где это могло произойти? — Конрад осмотрелся. — Не перед дверью же!

Он думал, что это случилось в закрытом помещении, потому что в противном случае соседи, пожалуй, не приняли бы выстрел за хлопок.

Конрад пошел в сад. По пути заглянул в гараж — дверь была распахнута — и остановился: он увидел, где это случилось. На стене, на высоте пояса, Конрад заметил расположенные почти рядом три желтых

пятна свежей шпаклевки. Это случилось здесь. Здесь вошли в стену те три картечины, которые он тщетно разыскивал в стенах гостиной у Римшей. В воображении отчетливо возникла картина происшедшего.

Хуго Лангерманис стоял примерно тут — напротив этих пятен на стене. Убийца выстрелил ему в спину, подхватил под мышки и потащил в дом Римшей. Лангерманис был в туфлях, ноги его волочились по земле, и каблуки оставляли две бороздки. Убийца потащил труп Лангерманиса прочь сразу после выстрела. Расстояние между домами пустяковое, дистанция во времени совсем невелика, поэтому эксперт и не смог заметить то, что убийство было совершено в другом месте.

Конрад достал лупу, выдвинул ручку на всю длину и осмотрел номер Козиндовой машины. Впрочем, сам номер его не очень-то интересовал, его интересовали крепежные винты.

Эксперты, наверно, смогут установить, что номера на автомашинах Римши и Козинда были прикреплены почти в одно и то же время и одним и тем же гаечным ключом, — подумал Конрад, выходя из гаража. — Эта дрянь, подлец этот знал, что на дорогах стоят милицейские посты, поэтому надежности ради поменял номера «Запорожцев». И добрался до Туркалне! Может, ему нужно было спрятать там добычу? Или успеть на последний автобус до Огре, откуда в Ригу можно попасть и на электричке и на такси? Почему мне раньше не пришло в голову, что преступнику в тот вечер понадобились исправные документы на машину?

Козинд поливал гвоздики. Увидев Конрада, он положил шланг на землю и принялся вытирать о комбинезон облепленные песком ладони.

Засунув руки в карманы куртки, тяжелый и неподвижный, стоял перед ним полковник Улф. В его мрачном взгляде сквозила непреклонность.

Выехав из таксомоторного парка, Людвиг Римша увидел Нелли. Она стояла на краю тротуара и махала ему, чтобы он остановился.

Нелли села на переднее сиденье. Плащ распахнулся, и Людвиг увидел белые, округлые колени и подумал: как странно, что дома он никогда не замечал, насколько они соблазнительны.

— Куда тебя подкинуть?

— На рынок.

Нелли казалась усталой, в голосе ее слышалась тревога.

— Когда ты будешь дома?

— Около одиннадцати.

— Я не буду ложиться, подожду тебя… Ой… — Нелли вдруг схватилась рукой за грудь. — Ой!… В глазах темно. Раньше у нее бывали сердечные приступы, и оттого теперь все выглядело очень натурально.

— В поликлинику?

— Не надо. Пройдет. Останови!… Я прилягу… Людвиг остановил машину и опустил спинку сиденья.

— Тебе надо сходить к врачу, — сердился он.

— Ничего, все будет хорошо… Я схожу… Не мог бы ты отвезти меня домой?

Людвиг взглянул на часы. Он колебался.

Это было самое уязвимое место плана: Людвиг мог пересадить Нелли в другое такси, если бы оказалось, что он не успевает в банк.

— Пожалуйста, прошу тебя, отвези… — жалобно щебетала Нелли.

Людвиг погнал «Волгу» почти по белой черте, рассекающей посередине улицу Ленина.

Нелли стонала, и Людвиг еще раз напомнил о враче.

— Ты помоги мне подняться наверх, я вызову врача по телефону… Только заезжай в гараж, я не хочу, чтобы меня видели такой развалюхой.

— Болезни стыдиться нечего!

Нелли не ответила. Она больше не сомневалась, что Людвиг исполнит ее просьбу.

Хуго стоял за выступом стены в гараже Римшей. Чтобы подняться в жилую часть дома, Людвиг и Нелли должны были пройти мимо. Он оглушит Людвига дубинкой, затащит в кочегарку и закроет на задвижку железную дверь.

— А Нелли я скажу, что заткнул Людвигу рот платком, смоченным в хлороформе, — объяснял Хуго Лангерманис Козинду.

— Самый лучший хлороформ — топор, — засмеялся Козинд. — Потом ты распахнешь все шкафы, вытащишь ящики и раскидаешь тряпки, — поучал Козинд. — Пусть фараоны думают, будто ты что-то искал, но тебе помешали. Они должны быть уверены, что тебе помешали. Потом свяжешь Нелли и заткнешь ей рот. Около восьми я на правах соседа войду в дом и освобожу ее. Ты должен оставить ее в кухне, чтобы и мог ее увидеть с крыльца. — Козинд передохнул и веско продолжал: — Виновного они определенно станут искать среди таксистов. Против таксистов будут самые основательные подозрения. Знали, что Людвиг на работе… Знали, может быть, что Нелли вышла. Это выяснить просто: по телефону… Я скажу, что Джери приблизительно в это время лаял, но не зло, и скоро умолк. А это значит — был кто-то знакомый. Может, кто-то из тех, кто приезжал смотреть телевизор? А их тут побывало по крайней мере человек пятнадцать… И дальше — тоже все против таксистов. Удирает на такси, в «бардачке» находит наряд в банк. Как ехать туда и что там делать, он знает. Соблазнительная возможность… Совершенно неожиданно подворачивается удобный случай сделать большое дело… Совсем неожиданно — это самое главное. Мы должны убедить милицию в этом.

— Оставим записочку, — сипло крякнул Хуго.

— Возьми с собой еще какие-нибудь туфли и пошатайся в них по дому. Пусть думают, что было двое.

— Инкассаторы знают шоферов в лицо. Если им покажут таксистов, которые…

— Инкассаторы сидят на заднем сиденье, а я усядусь так, чтобы меня не очень-то было видно в зеркальце. За меня ты не беспокойся, меня не узнают.

— Один может сесть рядом с тобой.

— Надо прихватить какой-нибудь инструмент и разодрать обивку переднего сиденья. Чтобы пружины вылезли. Тогда штаны пожалеет и не сядет, где нам не надо!…

Хуго услыхал, как во двор въезжает автомашина. Открылась дверь гаража, и в тьму подвала ворвался яркий свет. Людвиг развернул «Волгу» и дал задний ход.

— Помоги мне подняться по лестнице и поезжай, — услышал Хуго голос Нелли.

— Хорошо, сейчас…

Они протиснулись мимо «Запорожца» и мимо выступа, за которым стоял Хуго. В сторону лестницы…

— Подожди, у меня здесь должно быть… Тебе сразу станет лучше! — сказал Людвиг и остановился.

Нелли прошла мимо Хуго.

— Я сейчас… — крикнул Людвиг, и Хуго услыхал, что он уже возится в кочегарке. Так и осталось неизвестным, что он хотел там найти.

Одним прыжком Хуго очутился у дверей, захлопнул их и задвинул щеколду.

— Кричи! — показал он знаками Нелли.

Нелли завизжала и для правдоподобности выкрикнула несколько бессвязных слов, что-то вроде;

— Пустите! Милиция! На помощь!

Людвиг Римша, услыхав крики жены, всем телом бросился на железную дверь, но она даже не дрогнула.

Хуго вскочил в «Волгу», включил зажигание и выехал на улицу. Пока он закрывал гараж и ворота, место водителя занял Козинд. Хуго не сказал ему, что не привязал Нелли — времени не было.

— Путевка в «бардачке»? — быстро спросил Козинд.

— Да, я проверил!

— Ну, тогда к черту.

Колеса такси швырнули пыль в лицо Хуго. Он пошел за машиной к центру — времени у него было еще достаточно. Нет, он не скажет Козинду, что не связал Нелли.

Хуго вошел в будку телефона-автомата и набрал номер Нелли.

— Алло!

— Привет, моя милая! Теперь я люблю тебя больше всего на свете. Я тебя люблю! Ты слышишь? Я люблю тебя! Я только потому позвонил, что не мог этого не сказать: я хочу тебя!

— Дорогой… — В трубке слышалось ее страстное, прерывистое дыхание.

Правильно пишет журнал «Здоровье», что эти яловые гиперсексуальны, подумал он. Как и все мужчины. Хуго испытывал презрение к бесплодным дамочкам, в бездетности которых он сам не был виноват. Он тоже подсознательно стремился к семье, а бездетная женщина — это всего лишь меблированная дача, снятая на лето, где можно с удовольствием провести три солнечных месяца в году, но где не устроишь постоянное жилье с очагом.