Фомин, будто привязанный, ходил за руководителем группы и одобрительно кивал. Правильно делаешь, Николай, грамотно, завидую твоему опыту.

— Все, ребята, для выполнения первой стадии задания мы готовы, — наконец оповестил бойцов Николай, присев на пенек неподалеку от въездных ворот. — Придется стрелять — старайтесь бить по ногам. Захватим хотя бы одного налетчика живым — удача…

— А разве есть вторая стадия? — удивился Гремин. — Интересно, в чем она заключается…

— Наступит время — узнаешь… Бычок, — рассмеялся Гошев. — Сейчас — ожидать. Курить — по очереди, в стороне. И — ни малейшего шевеления!

Самое тяжелое при любой операции — ожидание. Недавно скачущие галопом минуты плетутся, цепляясь одна за другую.

Гошев отвел на территорию соседней дачи школьных друзей, предложил присесть за вкопанный в землю столик.

— Поговорить надо… Настало время открыться… Вчера я побывал на докладе у начальника управления…

— Решил все-таки…

— Да, решил! Не особо материте меня, ребята. Поступить иначе просто не в силах. Одно дело организовать слежку, помочь вам с информацией, советом… Совсем другое — задуманная операция по ликвидации такой банды… Попросил разрешения и содействия…

— Генерал разрешил?

— В противном случае сейчас я был бы здесь один. Совесть не позволила бы затащить друзей в опасное дело. Ведь приехавшие со мной оперативники — давнишние друзья. После разрешения — руки развязаны.

— Твой разговор с начальником управления касался только этой операции?

— Нет, конечно… — помялся, поежился Гошев, но пересилил неловкость и заговорил тверже: — Я рассказал генералу о наших подозрениях в адрес Серегина… Честно рассказал, ничего не утаивая и ничего не преувеличивая.

— Он, думаю, не поверил, да?

— Не поверил. Дескать, нужны дополнительные факты. Обвинить начальника отдела, подполковника, в измене, пособничестве бандитам без веских, неопровержимых доказательств… Вот и все.

— Понимаю, — взволнованно выговорил Гремин. — Вторая стадия сегодняшней операции — получение недостающих данных по Серегину.

— И да, и нет… Позже узнаете. Если поимка налетчиков завершится благополучно…

Над поселком и лесом медленно, с непонятной торжественностью плыли тучи. Заметно потемнело. Начался мелкий, нудный, совсем не похожий на летний, дождик.

Восемь вечера. Тишина. Ни одна машина не свернула с шоссе. Наблюдатель не сводил бинокля с начала проселочной дороги.

Половина девятого. Тихо…

Наконец зашуршала рация. Наблюдатель сообщил: возле развилки — две легковые машины. Люди — в бронежилетах, вооруженные автоматами. Похоже, блокировали проселочную дорогу.

Гошев забеспокоился. Прибывшие на бандитов не походят. Неужели Серегин пошел на прямую измену? Окончательно с ума сошел? Зря Николай отказался от резервной группы — посчитал ее применение излишне громоздким, способным осложнить операцию…

А вдруг генерал решил послать помощь?… Исключается! Без ведома старшего группы захвата он на такое не пойдет.

Значит, омоновцы под водительством Серегина… Неужели предстоит схватка милиции с милицией?

— Сколько человек?

— Вижу двенадцать. Кроме водителей…

— Присмотрись, может быть, узнаешь кого-нибудь…

Потянулись томительные минуты. Наблюдатель всматривался в прибор ночного видения…

Кажется, Сашка Адилов… Точно, он!

Значит, все же — Серегин! Сам отправиться с группой побоялся, как бы не продырявили случайно. Послал своего «приятеля».

— Неужели он способен на такой дерьмовый поступок? — засомневался Фомин. — Ты его лучше знаешь — тебе и решать…

— Адилов на прямой конфликт пойдет только тогда, когда будет уверен в победе. Он, как и его начальник, труслив до дрожи в коленках. Знает, что ему грозит за незаконные действия, да еще с применением оружия.

Рация ожила.

— Едут. Американский джип… Останавливается… Адилов подошел к машине… Говорит с водителем… Джип свернул на проселок… Все, конец связи!

— Приготовились, — негромко приказал Гошев. — Возьмите, ребята, — протянул он друзьям два «Макарова». — На всякий случай… Стрелять только при крайней необходимости, — напомнил он.

«Группу захвата» инструктировал владелец автосервиса. Никто, в том числе и Столяров, не знал, что за тонкой перегородкой, отделяющей кабинет от соседней комнаты, сидит Руслан. Развалился в специально поставленном кресле и внимательно вслушивался в происходящий инструктаж. Одобрительно кивал либо гневно морщился.

Столяров говорит, как всегда, ясно и четко, применяя самый минимум слов.

— Всем командует Мамед. Вы трое выполняете все его указания. И без малейших фокусов…Понятно?

Мамед, горделиво оглядев товарищей по предстоящему налёту, высоко задрал лисью мордочку, самодовольно заулыбался.

Остальные участники налета — слесарь, электрик и аккумуляторщик — подобострастно зашумели. Все ясно… Не впервые… Какие могут быть фокусы?… Мамедка — толковый парень, с ним не пропадешь.

Столяров поднял руку, и шум сразу затих.

— В общем — вот так. Повязать бизнесмена, дать ему нюхнуть из этой бутылочки. После Мамед сделает укольчик. Привезете заложника сюда. Посадите в комнату рядом с сауной. Все дела. Вопросы?

— Как с охраной? Там же — телохранители…

Тишина стала еще более плотной. Ибо этот вопрос беспокоит всех, не исключая самого «руководителя операции».

— Не успели пойти на дело, а уже в штаны наложили? — презрительно бросил Столяров. — Может быть, заменить их, а, Мамед? В мастерской желающих подзаработать — хоть задом ешь. Ведь оплата — не деревянными, а зелененькими…

…Руслан за стенкой одобрительно закивал. Дело говорит Столяр, молодчага, советчик…

Последняя фраза — о зелененьких — расчетливо подана после недолгой паузы, жирно подчеркнута слегка пониженным голосом.

Снова в кабинете — шум. Перебивают друг друга, демонстрируют готовность и активность.

— Да мы что… Мы — ничего…

— Не впервой — управимся…

— Охрану перебьем…

Столяров презрительно оглядел «храбрецов». С каким быдлом приходится иметь дело! Единственный расчет — на жадность, которая призвана компенсировать отсутствие смелости…

Руслан тоже поморщился. Выпил очередную рюмку — взбодрился.

— Ладно, так и быть — пойдете вы. Все остальное узнаете у Мамеда. Еще вопросы?

— Все-таки как с охраной? — настырно повторил электрик. — Надо знать, к чему готовиться.

— С вами поедет одна баба. Она и возьмет на себя охранника у ворот. Конечно, придется ей пособить, не без этого. Свяжете. А второго, который будет в доме, придется убрать. Желательно без шума, ножиком. Баба его отвлечет. Неужто, трое таких хлопцев не справятся?

Общий облегченный вздох. Уж если баба задействована — бояться нечего. Пока охранник с ней станет возиться — и свяжут, и подколют.

— Имеется еще один вопросик, — подхалимски изогнулся слесарь. — Вы нас никогда не обижали… Но узнать не мешает… Сколько заплатите, а?

И снова наступила тишина. Такая, что в ушах закололо. Вопрос об охране дачи продиктован страхом, вопрос об оплате — жадностью. Трусость и жадность всегда соседствуют, соревнуются друг с другом.

Любая сумма, названная хозяином, будет встречена молчанием. Не дождется Столяров ни восхищенных возгласов, ни осуждающего покряхтывания. Ибо перед ним — быдло, рабочий скот, которого подгоняют угрозами расправы и подкармливают солидными деньгами.

— Пять тысяч долларов каждому. Струсите, не привезете бизнесмена — потеряете головы… Кто не подчинится — скажет мне Мамед. Что с тем будет — сами знаете… Бабу подхватите возле метро «Щукинская». Она знает… Все, готовьтесь…

Руслан поднялся, потянулся. Больше здесь делать нечего, пора отправляться на покой…

Клавдия Сергеевна блуждала по квартире, переходя из комнаты в комнату, из кухни в ванную, из ванной — в прихожую. Ей было не по себе. Одно дело — выполнять мелкие поручения босса, совсем другое — принимать активное участие в похищении человека. Может быть, и — в убийстве. Того же понравившегося ей телохранителя Сергея.