Аманда была поражена. Дочь совершенно изменилась за эти несколько часов. Она бросила недоумевающий взгляд на горничную, которая пришла доложить о том, что горячая ванна с лавандой уже готова, и заметила, что служанка тоже находится, в недоумении. Крутая перемена, произошедшая с дочерью хозяйки за эту ночь, озадачила даже привыкшего ко всему дворецкого, который застыл в изумлении и удивленно покачивал головой, забыв предложить Элизе чашечку согревающего напитка.

– Когда я окончательно пришла в себя, он дал мне плащ и отправил домой в своей карете, – продолжала рассказывать девушка. – А теперь, если вы не возражаете, я приму ванну. Я ужасно продрогла, устала и хочу спать. – Она поднялась с кресла и поплыла к двери, взяв на ходу с подноса чашку с глинтвейном.

. – Элиза! – воскликнула Аманда. Ее оклик остановил девушку уже на пороге. – Но кто он? Кто этот мужчина, в которого ты влюбилась?

–. О, разве я не сказала? – девушка искренне рассмеялась, предвкушая, как вспыхнет от радости лицо матери, когда она назовет имя своего спасителя. – Он барон. Очень красив, молод и сказочно богат.

– Барон? – вопросительно изогнула тоненькую бровь Аманда.

– Да, барон Фридрих фон Ауленберг, – мечтательно объявила Элиза, упиваясь произведенным эффектом. – Я пригласила его к нам завтра к пяти часам. Надеюсь, ты не станешь возражать? Ему не терпится познакомиться с тобой, и я не смогла отказать. О, не сомневаюсь: когда ты увидишь барона, то будешь очарована им!

Девушка слегка покружилась по комнате, изображая трепетное волнение, и, медленно потягивая глинтвейн, направилась в сторону ванной комнаты, оставив окаменевшую от шока мать на попечении служанки и дворецкого.

– Нет, это невозможно! – всплеснула руками Аманда, рухнув в кресло. – Днем она отвергает любовь и страсть, а ночью заявляет, что влюбилась! И в кого? В барона фон Ауленберга!

Дворецкий, который полностью разделял недоумение хозяйки, растерянно поставил на стол поднос, на котором стояла еще одна чашка с глинтвейном. Напиток немного остыл, но расстроенная Аманда не обратила на это внимания и выпила его залпом, беспомощно причитая:

– Не могу в это поверить… Ну почему из всех мужчин Вены мою дочь должен был спасти именно тот, кто славится своей невероятной распущенностью! Бог мой, это же самый порочный сластолюбец в мире! Он разобьет сердце моей девочки! Всем известно, что он беспрестанно таскается по борделям, легко соблазняет даже самых непорочных женщин да еще волочится за женами своих приятелей… Удивительно, что его до сих пор не застрелил на дуэли чей-нибудь рогатый муж. – Аманда – с ужасом представила, какие неприятности ждут Элизу.

Отпустив дворецкого и служанку, она принялась бродить по комнате, хрустя пальцами и едва сдерживая слезы.

– Я так хотела, чтобы моя девочка нашла свое счастье… Это должно было происходить постепенно, разумно… Сначала она научилась бы принимать знаки внимания со стороны щедрого и галантного поклонника, который бы неторопливо и осторожно знакомил бы ее с любовными утехами, осыпал подарками, заботился о ее благополучии… А чуть позже, когда ей открылось бы умение свободно читать в мужских сердцах, она обязательно встретила бы своего единственного, того, кто подарил бы ей мир настоящей любви… И вот теперь… – не выдержав, Аманда опустилась на колени прямо на ковер и горько расплакалась: – Моя маленькая девочка и… барон фон Ауленберг…

Слезы градом покатились из ее глаз, но она и не пыталась их сдерживать, хотя знала, что наутро будет выглядеть не лучшим образом. Уткнувшись лицом в колени, Аманда оплакивала свои несбывшиеся надежды.

А в это время новоиспеченный возлюбленный Элизы, ожидая в кабинете ресторана возвращения своей кареты, потягивал шампанское и смотрел на огонь, весело потрескивающий в камине. Он размышлял над тем, что даст ему сегодняшнее ночное приключение.

Невероятный случай свел его с восхитительной и очень упрямой девчонкой, которая невольно заставила его забыть о скуке и инциденте с братом. Что ж, предоставим Иоганну и Вильгельму самим разбираться в своих проблемах. Ему теперь есть чем себя занять: Эта своенравная девчонка чудо как хороша, а барон фон Ауленберг никогда не отказывался от столь лакомых кусочков.

Окажись малышка менее взбалмошной, они сейчас валялись бы в постели, тесно прижавшись друг к другу, пили шампанское и вели легкомысленный разговор. Фридрих ожидал, что ночная гостья Вильгельма поведает ему дешевую историю о домогательствах непорочного графа Геренштадта, но взамен услышал нелепый рассказ о проблемах незаконнорожденной девчонки. Все пошло по совершенно иному пути, и теперь Ауленберг недоумевал: как он мог позволить событиям выйти из-под контроля? Он надеялся легко соблазнить глупенькую малышку, но вместо этого она сумела втянуть его в нелепую сделку. Фридрих не понимал, сердиться ему на себя или смеяться из-за того, что дал согласие на этот безумный заговор. Боже! Он обещал притвориться ее любовником! Уму непостижимо…

Барон еще долго сидел у камина, раздумывая о произошедшем. От смятенных мыслей его отвлек приход лакея, который сообщил, что карета вернулась. Услышав это, Ауленберг взял свою шляпу и перчатки и направился к выходу.

Дождь уже перестал, и в воздухе висел лишь легкий туман. Садясь в карету, барон небрежно поинтересовался у кучера:

– Куда ты отвез ее, Ганс?

– На Химмельфортгассе, ваше сиятельство.

– Вот как? Она вошла в дом со стороны кухни?

– Нет, ее встретили у главного входа. Похоже, там все были счастливы, что она вернулась.

Забавно… Значит, девчонка ему не лгала… Ну что ж, похоже, ему предстоит веселое приключение, от которого он не собирается отказываться.

– Домой, Ганс, – приказал барон, с довольным видом откидываясь на спинку сиденья.

Ночной ливень умыл. Вену, и теперь столица блистала во всей красе. Радуясь теплому солнцу, горожане высыпали на улицы, и это стало настоящим праздником для торговцев, поскольку от многочисленных покупателей не было отбоя. То тут, то там раздавался смех, и, казалось, весь город погрузился в веселье.

Настроение барона фон Ауленберга абсолютно не соответствовало всеобщему ликованию. Фридрих угрюмо сидел в карете и еле сдерживал свое негодование. Пару часов назад он встретился с Вильгельмом и честно предупредил брата о готовящейся против него провокации. Но после небрежных слов благодарности граф Геренштадт начал читать Фридриху нравоучения о том, что весьма рад пробуждению у младшего брата совести, и надеется, что отныне Ауленберг расстанется со своими непристойными манерами и ложными друзьями. Долго вынести это Фридрих не смог и, быстро распрощавшись с Вильгельмом, покинул его особняк с чувством досады. Ему казалось, что их встреча должна была пройти несколько иначе. Что ж, он свой долг перед семьей выполнил и вполне может окунуться в занятную интригу.

Если быть честным, Ауленберг с удовольствием забыл бы обо всем и покатил в клуб. Задор и пыл сумасшедшей ночи угасли, и сейчас ему было не по себе. И зачем только он принял предложение этой девчонки? Дурацкое соглашение теперь казалось ему смехотворным и даже унизительным. Возможно, при свете дня девушка не покажется ему такой пленительной. Но встречаться с Верхоффеном Фридриху хотелось еще меньше, поэтому он решил, что все-таки наведается к Элизе. Хотя бы для того, чтобы хоть на время избавиться от мыслей о спесивом старшем брате и изрядно надоевшем приятеле. В последнее время Ауленберг начал тяготиться своей компанией. Ему порядком наскучило бессмысленно прожигать жизнь, но разорвать отношения с приятелями и занять себя чем-либо более осмысленным не позволяла гордость. К тому же Фридриха останавливал тот факт, что у него сложилась репутация сумасброда, и он еще не был готов к тому, чтобы попытаться ее изменить. Да и становиться копией своего брата он не имел ни малейшего желания. Так что предложение забавной девчонки пришлось весьма кстати – появилась возможность хоть чем-то разнообразить свою жизнь.