Тони закрыл глаза и задремал в успокаивающих и надежных объятиях мага, а когда проснулся, его уже не было — Стивен ушел в Камар-Тадж, как сообщила ему Пятница.

— Значит у нас есть время. Разбуди Брюса, пусть спустится в лабораторию.

— Учитывая, что сказал мистер Стрэндж, у нас имеется двое с половиной суток. Но для трансформации этого может быть недостаточно.

— Не важно. Придумай что-нибудь, если Стивен появится раньше. Любую версию с моим отсутствием.

— Как пожелание, Тони, — ответила Пятница, — Что-нибудь еще?

— Где мой нано-реактор и Mark 50? Сам я спуститься не смогу.

— Если пожелание, дрон его доставит.

— Да. Будь так добра.

— Через полминуты летающий дрон принес контейнер с нано-реактором и костюмом, опустив его на кровать рядом с Тони.

Тони достал его и потом посмотрел на свои ребра, которые скрывала тугая фиксирующая повязка. Он постучал по ней и раздался глухой звук.

— Интересно, как же я его одену? — спросил он.

— Попробуйте оставить его сверху, сэр, — посоветовала Пятница, — Сцепление будет более слабым из-за отсутствия контакта с кожей. Я бы посоветовала вам не шевелиться.

— У нас есть что-нибудь, чтобы снять эти повязки?

— Да. Все необходимое оборудование внизу.

— Отлично. Мне надо спуститься в мастерскую.

Тони аккуратно поместил нанореактор в центр груди, и он примагнитился. Тони пришлось привстать, опираясь на сломанную ногу, которую тут же прошило болью, потому что давно закончилось действие обезболивающих.

Тони нажал на сенсорную панель, активируя сборку нано-костюма, и когда он полностью на нем собрался, направился к лифту, используя его как экзоскелет. Он был уверен, что не смог бы добраться сейчас самостоятельно даже до двери.

На самом деле, Тони соврал Стивену насчет своего успешного исцеления. Вряд ли это было возможно теперь без сторонней помощи, и он решил ею воспользоваться, не взирая на последствия.

Тони спустился в мастерскую, в которой его уже ждал заспанный Брюс.

— Тони, зачем ты позвал меня? — спросил он, — Ты плохо себя чувствуешь? Я мог бы подняться наверх.

— Нет, Брюс, — Тони прошел к дивану в мастерской, и нажав на сенсорную панель, собрал костюм обратно в центр реактора, и сел заметно поморщившись, — Просто Стивен ушел в Святилище, — продолжил говорить он, — Вот я и подумал про наш план с Экстремисом.

— Что, прямо сейчас? А ты уверен, что все сработает как надо?

— Абсолютно. Даже не сомневайся. Иначе я не стал бы пытаться это сделать. Ты ведь видел формулу?

— Да, видел, и могу только сказать — она безупречна. Ничего совершеннее я не видел. Это будущее, Тони, я с тобой согласен, но…

— Ну так что же тебя останавливает? Почему ты все еще сомневаешься?

— Потому что ты мой друг. Если бы это был кто-то другой, Тони, я бы уже давно сделал ему инъекцию. Не задумываясь. А с тобой все иначе, ты мне слишком дорог. И если ты думаешь, что только ты можешь решать, то ты не прав, — с жаром ответил Брюс.

Тони примирительно поднял руки.

— Ладно, звучит очень убедительно, что дальше?

— И еще одно, — продолжил говорить Брюс, — Дело не только в тебе. Это касается еще одного человека, человека, который тебя любит. Что случится с ним, если ты умрешь? Стивен ведь говорил со мной и он знает, что первым ты обратишься за помощью ко мне. Тебе кажется честным, что ты его обманываешь?

— Нет, Брюс, не кажется. Но выбора у меня особо нет.

— Ты же видел крошево у меня внутри, я никогда не восстановлюсь полностью, если не воспользуюсь этим шансом. Чудо уже, что я сейчас все еще на ногах. И извини, что тебе тоже пришлось врать ему. Я бы не мог смотреть как он страдает, глядя на меня.

— Знаешь ли ты, что это может быть очень болезненно? Мы соединили формулу с процессом терригенезиса. Мне бы не хотелось видеть твои мучения. Я очень переживаю за тебя, ты это знаешь? Ты вообще понимаешь тот риск, на который мы идем?

Тони криво улыбнулся.

— Брюс, неужели ты считаешь, что это не то, к чему мы оба стремились? Я никогда тебя не просил, но теперь я прошу тебя поддержать меня в том единственном, что нам поможет изменить саму суть человека. И я прошу тебя, как своего друга. Ты ведь по прежнему со мной, ты меня не бросишь, когда я в тебе так нуждаюсь?

— Никогда, Тони. Хорошо, я буду здесь.

— Не волнуйся за меня, ладно.

— Я постараюсь, — неуверенно улыбнулся Брюс, но взгляд его выражал поддержку.

— И я тебе буду очень благодарен. Но у меня еще одна просьба.

— Какая?

— Не подпускай Стивена к мастерской до того, пока процесс не завершится.

— Я бы рекомендовала протокол "Фальшивая конференция", — посоветовала Пятница, вклиниваясь в их разговор.

— Желательно вдалеке отсюда, ты знаешь, что ты очень умная, — похвалил ее Тони, — Итак, трое суток никто не должен знать, чем мы тут занимаемся. А сейчас давай приступим.

На приготовления и приведение себя в рабочее состояние ушло еще около часа.

Наконец Тони занял место на специальной кушетке и Брюс по его просьбе снял с Тони все фиксирующие повязки, а нанореактор занял свое законное место.

— Ну что ж, я готов. Мне нужно чтобы ты привязал меня, чтобы я случайно не дернулся в процессе, — попросил он Брюса.

— Зачем?

— Если это произойдет, я могу повредить себе что-нибудь.

— Хорошо.

Брюс закрепил ремни на его руках и лодыжках.

Тони видел, что тот волновался, и он понимал, что с Брюсом возможно будет непросто. Тони нужен был спокойный профессор, его друг, но из-за избыточного волнения, зверь мог выйти наружу, и тогда бы все могло пойти по самому худшему сценарию.

— И еще одно, Брюс. Вколи мне самое сильное обезболивающее, которое найдешь.

— Ты уверен, что оно не вступит в реакцию с экстремисом?

— Просто сделай это. Я уверен.

На самом деле Тони нужно было что-то, что его полностью обездвижит.

Не хотелось беспокоить Брюса понапрасну, и как он позже убедился, он оказался совершенно прав.

Брюс сделал то, что просил Тони.

Сразу после инъекции, Тони заметил, как его тело начало постепенно становиться все более вялым.

— Брюс, я бы хотел чтобы ты вышел, когда это начнется. Ты ведь будешь волноваться, а мне это не нужно. Но ты можешь наблюдать за мной на расстоянии.

— Но я должен быть здесь, с тобой.

Брюс коснулся его плеча.

— Нет. Не надо. Ты можешь прийти чуть позже, но на несколько часов ты должен будешь меня оставить, ладно? Пятница тебя позовет.

— Ладно. Но я сразу вернусь, если что-то пойдет не так.

— Договорились.

Брюс достал шприц с раствором доработанного экстремиса и неуверенно остановился рядом с Тони.

— Я не смогу.

— Ты думаешь, что будешь виноват, если я умру или если что-то пойдет не так, да? Хорошо, я тебе помогу. Должен я приложить руку к своему изобретению?

Тони обхватил руку Брюса, и направил иглу в сторону сердца.

— Почему именно сюда? — в голосе Брюса слышалось волнение.

Рука Брюса дрожала не слабее, чем ладони Стрэнджа до того, как он стал Ниффином.

— Я не могу тебя потерять.

— Не потеряешь.

Тони надавил на его руку и игла вошла в его сердце.

Экстремис в смеси с Терригеном проник в сердце Тони, обжигая его изнутри.

Брюс, не веря, что это произошло, выронил шприц и попятился.

— Тони, я не…

— Брюс, все в порядке, — выдавил Тони, борясь с болью, но она с каждой секундой усиливалась, — Иди. Сейчас же.

Брюс выбежал из мастерской, помня об опасности своих эмоций. Он предвидел, что возможно последует, судя по предыдущим опытам Киллиана, и Тони ему об этом говорил и показывал видео. Но его случай сильно отличался, да и состав был совершенно другой, более совершенный и соединенный с терригенезисом для избавления от возможных побочных эффектов.

Когда Брюс покинул помещение, Тони позволил наконец себе выгнуться и закричать, но ремни крепко удерживали его. Боль распространяющаяся из его сердца была слишком сильной. Экстремис, как как яд, выжигал его, распространяясь по венам в каждую частичку тела.

Он чувствовал, будто его разрывали на куски и били током одновременно. А когда больше не осталось сил кричать, он просто затих и позволил своему телу гореть молча. Обезболивающее наконец подействовало, но не так, как Тони ожидал, оно полностью его обездвижило, но боль не прекращалась ни на секунду, продолжая пылать внутри как костер.

Он пытался не потерять сознание, хватаясь мысленно за единственный образ, который пробуждал у него желание жить. Он думал о Стивене, представляя все, что между ними было — их знакомство, первые чувства, признания и поцелуи, их редкие ночи, и нежные прикосновения. Он думал о том, как любит Стивена, о своем желании всегда быть рядом с ним.

С этими мыслями боль утрачивала над ним власть, но оставалась такой же сильной. Просто он мог таким образом ее выдерживать, мог видеть ее со стороны, но не поддаваться ей. Управляя своим разумом, он уже не принадлежал боли, он мог видеть ее со стороны. Пламя могло касаться его сколько угодно, но его настоящие чувства помогали ему держаться, сохраняя островок своего я в пылающем океане боли.

Тони не знал, сколько прошло времени, час, или день. Казалось, с каждым мгновением, он мог распознать тысячи оттенков боли. Она была алая, как пламя, и Тони видел реки огня, вулканы и молнии, ему казалось, он чувствует огонь повсюду, даже в самом Земном ядре, ему казалось, что он и сам стал огнем. Он был огнем в центре Земли, в Солнце, в далеких звездах. А потом звезды сжались в небольшие точки размером в атом и вошли в его тело подобно маленьким иглам. Его тело светилось изнутри, и он видел, как светятся и движутся его частицы, наполненные огнем и светом.

Он ощущал боль, но так же и некое чувство экстаза, будто ему открылось что-то неведомое, то, чего он раньше не видел, как слепой, ни разу не видевший света и живущий во тьме.

"Так вот, что видит Стивен,"- подумал он сквозь хаос его состояния, — "Интересно, я теперь такой же температуры?"

Он почувствовал что-то на своей коже, будто на ее поверхности начал вырастать панцирь. Он становился все толще и толще. Тони заметил, что этот панцирь покрыл все его тело, но находясь в нем, необходимости в воздухе, он больше не испытывал.