- Ну что же, это очень интересно, - я зевнул и открыл альманах. Наверное, вам нужно было направиться в Дьюк и помогать доктору Раину.

- Будьте уверены, я был сильно взволнован, - продолжал он, игнорируя мою попытку закончить беседу. - Этот знаменитый доктор говорил, что люди могли проделывать подобное, и тут я получаю этому подтверждение.

- Да, - сказал я. - Возможно, вам следовало написать доктору Раину и рассказать ему все это.

- Я велел Олне перемешать карты, и мы попытались это сделать снова, - в голосе Крэнстона начало звучать легкое отчаяние. - Она не проявила энтузиазма, но сделала, как я просил. Я заметил, что у нее дрожат руки.

- Вы напугали бедное дитя своими фокусами, - сказал я.

Он вздохнул и сидел минуту в молчании, уставясь на воды пролива. Буксир пыхтел над своей связкой бревен. Я внезапно почувствовал жалость к этому несчастному маленькому человечку. Я уверен, что он никогда не отходил от деревни дальше, чем на пять миль. Жизнь его ограничивалась этим старым домом на гряде, еженедельной игрой в карты в Грейндже и время от времени походом в бакалейную лавку. Мне даже не верилось, что у них был телевизор. Что касается его сестры, то у нее была репутация старой карги.

- Вы снова назвали все карты? - спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал заинтересованно.

- Без единой ошибки, - ответил он. - Я тогда точно определил то место в моем сознании. Я мог найти дорогу к нему в любое время.

- А Олне хотелось узнать, как вы это делаете, - сказал я.

Он сглотнул.

- Нет. Я думаю, она... ПОЧУВСТВОВАЛА, как я это делаю. Во второй раз мы перебрали не более пятнадцати карт, когда она швырнула колоду на пол. Она сидела, уставясь на меня и дрожа. Внезапно она назвала меня каким-то именем - я толком не расслышал, как оно правильно произносится, - вскочила и выбежала из дома. Это произошло так быстро! Она выбежала в заднюю дверь прежде, чем я поднялся на ноги. Я выскочил вслед за ней, но ее уже не было. Позже мы узнали, что она остановила попутный грузовик с хлебом и отправилась прямо домой в Порт Орчард. Олна больше не возвращалась.

- Это очень плохо, - сказал я. - Единственная личность, чье сознание вы могли читать, и она от вас сбежала.

- Олна больше не вернулась, - повторил он, и, клянусь, в его голосе были слезы. - Все подумали... понимаете, что я сделал ей неприличное предложение. Моя сестра просто взбесилась. На следующий день приехал брат Олны за ее вещами. Он пригрозил, что выпорет меня, если я хоть ногой переступлю порог...

Крэнстон замолчал, повернувшись и пристально глядя на посыпанную гравием дорожку, идущую в деревню от ферм на западных холмах. Высокая женщина в зеленом платье, доходившем ей до середины икр, только что обогнула обгоревший пень и направлялась к почтовому отделению. Она шла, склонив голову, так что можно было видеть часть ее макушки с желтыми волосами, заплетенными в косу и плотно уложенными вокруг головы в виде короны. Это была крупная женщина с хорошей фигурой и широким размашистым шагом.

- Я слышал, что ее брат болен, - произнес Крэнстон.

Я взглянул на Крэнстона, и выражение его лица - печальное и отстраненное - дало мне ответ на мой невысказанный вопрос.

- Это Олна, - сказал я. Я почувствовал возбуждение. Я все еще не верил в его дурацкую историю...

- Она не слишком часто спускается сюда, - произнес Крэнстон. - Но раз ее брат болен, я надеялся...

Она свернула на тропинку, ведущую к почте, и угол здания скрыл ее от нас. Мы слышали, как с другой стороны открылась дверь, а потом низкий рокот беседы в здании. Немного погодя дверь еще раз отворилась, и женщина вышла из-за угла, идя по тропинке, что проходила перед нами вниз к лавке у шоссе. Ее голова все еще была склонена, но теперь она читала письмо.

Когда она приблизилась, Крэнстон выдохнул:

- Олна?

Ее голова резко дернулась, и она остановилась. Клянусь, я никогда не видел большего ужаса на чьем-либо лице. Она уставилась на Крэнстона просто-таки застывшим взглядом.

- Я сожалею о мальчике вашей сестры, - сказал Крэнстон, а потом добавил: - На вашем месте я предложил бы ей обратиться к одному из специалистов в Миннеаполисе. Они проделывают чудеса при помощи пластической хирургии и...

- Вы! - вскрикнула она. Олна подняла правую руку, наставив на Крэнстона указательный палец и мизинец в отвращающем зло жесте. Я думал, что такое использовалось только в средние века.

- Не смей лезть мне в голову... ты... КОТТИС!

Ее слова разрушили наваждение. Она подхватила свои юбки и бросилась вниз по тропинке к шоссе. Последнее, что мы видели, была бегущая фигурка, быстро скрывшаяся за углом гаража.

Я пытался найти какие-нибудь слова, но на ум ничего не приходило. Коттис - это сатир у датчан, совращающий девственниц, захватывая их сознание. Но я никогда не думал, что эта легенда распространена по всему северу.

- Просто сестра написала ей об этом в письме, - сказал Крэнстон, - что младший мальчик сильно обварился, опрокинув с плиты котел. Это случилось лишь позавчера. Авиапочта. Здесь таких не много получают.

- Вы пытаетесь сказать мне, что читаете письмо ее глазами? - спросил я.

- Я никогда не терял того места, обнаруженного мною, - ответил он. Видит Бог, я достаточно часто пытался избавиться от него. Особенно после того, как она вышла замуж за Гаса Биллса.

Во мне поднималось возбуждение. Возможности...

- Послушайте, - сказал я. - Я сам напишу в университет Дьюка. Мы можем...

- Вы не посмеете! - огрызнулся он. - Достаточно плохо уже то, что каждый в деревне знает про нас. О, я знаю, они по большей части не верят... но вероятность... - Он покачал головой. - Я не буду становиться у нее на пути, если она найдет подходящего человека для...

- Но, - произнес я. - Если вы...

- Теперь вы мне верите, не так ли? - спросил он, и мне не понравилась хитрая нотка в его голосе.

- Ну, - ответил я, - я бы предпочел, чтобы это исследовали люди, которые...

- Сделать из этого эстрадный номер, истории в воскресных газетах. Весь мир бы знал.

- Но если...

- Она не осилит меня! - рявкнул он. - Неужели вы не понимаете? Она никогда не избавится от меня, и ей никогда меня не одолеть. Даже когда она уехала поездом обратно в Миннеаполис... через неделю после того, как убежала из нашего дома...

Он замолчал.

- Но подумайте, что это могло бы значить для...

- Единственная женщина, которую я любил, - вздохнул Крэнстон. Единственная женщина, на которой я мог бы жениться... она считает, что я сам дьявол! - Он повернулся и свирепо посмотрел на меня. - Вы думаете, что мне хочется выставлять это напоказ? Прежде я заберусь себе в голову мясным крюком и вырву это место из моего сознания!

С этими словами он вскочил на ноги и пустился по тропинке, ведущей к дороге на гребень.