Черити обернулась в замешательстве и посмотрела на своих спутников. Стоун выглядел таким же обеспокоенным и встревоженным, как и она. Было заметно, что он не знает, где они оказались. Его взгляд выражал интерес ученого и удивление огромными размерами космической станции. Френч выглядел еще более напуганным, чем раньше. Взгляд Черити упал на Гурка, и она прочла в нем ужас. Глаза карлика застыли неподвижно, а рот открылся в безмолвном крике. Он так побледнел, что его кожа теперь казалась такой же белой и прозрачной, как у Френча.

Черити направилась к нему.

– Что с тобой? – спросила она.

Гурк по-прежнему неподвижно смотрел на огромную гантель. Но он услышал вопрос Черити, так как коротко кивнул головой.

– Ничего, – произнес он. – Ничего…

– Кончай ломать комедию, Гурк. Ты знаешь, что это, и ты мне сейчас же скажешь.

Черити заметила, с каким трудом Гурк оторвался от причудливой конструкции и взглянул на нее.

– Собственно, почему нет? – пробормотал он охрипшим голосом. – В конце концов, мы пришли сюда, чтобы найти эту штуку.

Черити удивленно подняла глаза и измерила пристальным взглядом вращающуюся штангу с новым чувством страха.

– Бомба? – переспросила она. – Ты думаешь, это солнечная бомба?

– И да, и нет, – ответил Гурк.

Черити нахмурилась, однако взяла себя в руки.

– Ага, – хмыкнула она нейтрально.

– Это… намного хуже, – пробормотал Гурк. – Эта штука может расщепить на атомы планету, или…

– Ну и что? – спокойно прервала его девушка. – В конце концов, мы пришли сюда, чтобы обезвредить ее. Если нам это не удастся, тогда не имеет значения, взорвется ли эта станция, другие планеты или половина звезд Млечного пути. В любом случае не будет ни нас, ни Земли.

– Ты… не понимаешь, – пробормотал Гурк. Его голос стал пронзительным, грозя сорваться: – Это бомба черных дыр. И она вот-вот взорвется.

– Что? – ужаснулась Черити.

– Через пару часов она сработает, – добавил он. – И никакая сила во Вселенной уже не сможет этому помешать.

Гартман встретил Нэт в коридоре, после того как покинул бывшую обитель Крэмера и спускался вниз. Очевидно, рев сирены разбудил Нэт, потому что на ней был только пеньюар. Ее лицо и движения выдавали усталость и удрученность. Но манера разговаривать оставалась такой же точной и краткой, как обычно.

– Что случилось?

Гартман молча посмотрел на нее. Впервые он подумал о том, что Нэт ему очень нравится. Дело, наверное, в том, что она еще не совсем проснулась. Под внешней оболочкой знакомой ему девушки, которая никого не подпускала к себе, пряталась другая Нэт. Кроме всего, она была очень красива. Темный пеньюар скорее оттенял, чем скрывал ее фигуру, словно наказывая ее за желание спрятать свою женственность. Однако Гартман давал себе отчет в том, что годится Нэт в отцы или даже в дедушки, если брать во внимание его возраст.

– Что случилось? Они атакуют? – повторила свой вопрос Нэт.

Гартман быстро покачал головой.

– Нет, – ответил он и пожал плечами. – Я не знаю. Наверное, что-то происходит внизу.

Он хотел пойти дальше, но остановился и сделал то, чего сам не ожидал от себя:

– Идем.

Нэт тоже удивилась. Они как будто были союзниками, заключившими негласный союз, но не друзьями.

– В таком виде? – спросила она и показала на свой костюм.

Гартман пожал плечами.

– Почему бы и нет?

Он устало улыбнулся, заметив замешательство Нэт, и пошел дальше. Из всего происшедшего там, внизу, одно было ясно: они ничего не могут изменить силой оружия.

Поколебавшись, Нэт поспешила за Гартманом.

Сирена умолкла, когда они вышли из здания, но в огромной пещере ощущалось возбуждение. Приказ Гартмана привести людей в боевую готовность оказался излишним, потому что половина оставшегося подразделения и без приказа уже прибыла на место. Некоторые собрались небольшими группами и горячо обсуждали случившееся, другие нервно ходили взад-вперед, третьи стояли неподвижно и смотрели на купол пещеры. Но на всех лицах Гартман прочитал одно – страх. Он не пытался утаивать, что происходит снаружи. Единственное, что терзало его больше, чем ужасная армия моронов, это вопрос, кто будет следующим? Кто следующий встанет внезапно во время разговора или выполняя какую-нибудь работу и покинет бункер, чтобы примкнуть к джередам, этим жутким двуполым существам, которые выглядят как люди, но уже давно на самом деле ими не являются?

Гартман прогнал эту мысль и направился к подъемникам. Некоторые из тех, мимо кого он проходил, смотрели на него со смешанным чувством страха и любопытства, а двое или трое из них собирались даже заговорить с ним, но, увидев выражение лица командира, передумали. Это обрадовало Гартмана. Он не знал, что им сказать.

Появился лифт. Гартман не разрешил солдатам сопровождать себя и Нэт. Людей несколько удивил его приказ, но они повиновались. Двери лифта закрылись, и кабина скользнула вниз.

Этот путь никогда раньше не казался таким долгим. Появилась мысль о том, что больше они могут не вернуться.

Гартман снова огорченно подумал о слабом вооружении своей «армии». Этот бункер своего рода самое современное сооружение. Но примерно на протяжении последних шестидесяти лет он играл все более важную роль: защищал людей от натиска джередов. У них уже не оставалось запасных частей, чтобы починить разрушенную видеоаппаратуру и переговорные устройства.

Лифт остановился. Гартман вытащил пистолет и знаком показал Нэт задержаться. С бьющимся сердцем он вышел из кабины, быстро осмотрелся по сторонам и облегченно вздохнул. Они были одни. Откуда-то доносились шум и голоса, но настолько тихо, что он не мог определить, откуда именно. Гартман попытался представить в мыслях схему бункера. До сих пор он редко бывал в этой части крепости. Зачем? Он не знал, что однажды примет на себя руководство этим бункером.

– Пойдем налево, – сказал Гартман.

Он собрался убрать свое оружие, но не сделал этого, хотя и понимал, что пистолет служит, скорее, лишь для самоуспокоения.

Голоса стали громче, когда они достигли разветвления. Через несколько шагов они оказались в помещении, сохранившем старый, нетронутый мир из бетона и стали. На стенах виднелись следы пожара, на полу лежали осколки, электрические провода. В пустом коридоре горели несколько лампочек, кажущихся цепью из светлых и темных пятен. Обостренное воображение Гартмана услужливо нарисовало ему все возможное, что может произойти с ним и Нэт в этом темном помещении. Он пошел несколько быстрее, чтобы придать себе храбрости.

Вдруг Нэт схватила его за плечо и указала вперед. И тут же он увидел, что привлекло ее внимание. Из одной двери, выходящей в коридор, появилось странное существо: большое, тонкое, с взлохмаченными волосами, в одной ночной рубашке. Из левого плеча сочилась кровь, а на лице было такое же выражение, как прежде на лице Нэт, как будто человек пробудился от глубокого сна. Но это была не просто усталость или оцепенение. Человек превратился в джереда, как и все остальные, находившиеся шестьдесят лет в глубоком сне, чтобы через десятилетие или столетие, или даже тысячелетие снова подняться на борьбу с захватчиками.

«Нет, не все», – поправился Гартман. Внезапно он понял, что скоро этому придет конец. Джереды привели только последних, захваченных ими людей. Что-то произошло с их душами за последние десятилетия, пока они спали, что-то изменилось в их сознании.

Человек повернул голову в их сторону. Но в его глазах не было заметно никаких признаков жизни. Гартман и Нэт быстро прошли мимо, не спуская с него глаз, и приблизились к двери караульного помещения.

Дверь была только прикрыта. Через стекла, образующие как бы три стены, отделяющих спальное помещение, Гартман увидел, что все без исключения спящие выглядят, словно призраки. Оборудование разрушено. Гартман не мог сказать точно, было ли это результатом недавних столкновений. Мониторы и контрольные приборы, расположенные на стене помещения, отключились так же, как и система компьютеров, управляющая всем. Однако Штейнбергер все еще сидел спиной к двери за письменным столом. Услышав шаги Гартмана, он поднялся.