Если даже мысль об этом человеке вносила смятение в ее душу, то что уж говорить о тех моментах, когда он оказывался поблизости. Один на один она бы, несомненно, справилась с ситуацией, но было неясно, чего ожидать от Милдред. За время их общения она показала себя хотя и не беспардонной, но достаточно прямолинейной собеседницей. Если учесть, на чем их прервали, Уинни не была уверена в том, что пожилой даме не взбредет в голову напрямую спросить у Хэла, как он сам рассматривает сложившуюся ситуацию, считает ли он Уинни особенной гостьей или в отличие от Милдред не придает их знакомству большого значения. Уинни не была готова к тому, чтобы услышать ответ от того, кто все это затеял. Оставалось только надеяться, что миссис Санчес не станет продолжать прерванный разговор при Хэле.

Уинни метнула быстрый взгляд на хозяйку, пытаясь угадать ее намерения. Милдред пристально смотрела на нее, словно догадываясь, какие мысли крутятся в тот момент в голове девушки. Заметив настороженный взгляд Уинни, она ободряюще улыбнулась, заговорщицки подмигнула ей и как ни в чем не бывало, словно они не вели минуту назад довольно странный разговор, совершенно невозмутимо объявила:

— А вот и Генри. Я же говорила, что он появится с минуты на минуту. Так что ты проспорила, милая. Ремонт не занял и двух часов.

Уинни отвлеклась на эту фразу и не заметила, что высокая фигура Хэла уже возникла в дверном проеме. И хотя она ожидала его появления и была внутренне к нему готова, его шутливый вопрос, заданный ей с порога, заставил ее вздрогнуть.

— Мисс Милтон, Милли вас еще не совсем затерроризировала?

Уинни попыталась придумать сколь-нибудь достойный ответ, но ничего нейтрального в голову не шло. Слишком она была смущена предыдущими рассуждениями хозяйки и появлением Хэла. При этом она выглядела так, словно пробежала стометровку на время: раскрасневшаяся и взъерошенная. Это не укрылось от его внимания, и Хэл совершенно не по-джентельменски указал на это.

— Да, я вижу, она вас тут совсем замучила. Зная Милли, могу с уверенностью сказать, что из вас вытащили всю подноготную. Что ж, я как прекрасный принц прибыл, чтобы спасти вас из этого драконьего логова.

Предыдущее смущение и шутовские реплики Хэла оказались поистине гремучей смесью. Еще раньше Уинни заметила, что в присутствии Хэла она ведет себя совсем не как Уиннифред Милтон, которую она знала вот уже столько лет, а как абсолютно незнакомый человек. Вот и сейчас, прежде чем она успела сдержать порыв добродушного ехидства, Уинни неожиданно для себя выпалила:

— Ну, если это драконье логово, то вам куда больше подойдет роль его хозяина. Если мне не изменяет память, прекрасные принцы никогда не заманивали принцесс в логова драконов, чтобы потом оттуда их спасать. — Выдав свою обличительную речь, Уинни ужаснулась собственной дерзости. Вдруг в попытке соответствовать тону их беседы она переступила грань дозволенного и повела себя бестактно?

Но реакция обоих собеседников на ее выпад превзошла все ее ожидания. Хэл растерянно замер, потеряв на пару мгновений дар речи. Он явно не ожидал подобного отпора. А миссис Санчес громко расхохоталась.

— Браво, Уиннифред! Так его! Что, получил?! Наконец-то хоть кто-то отплатил тебе той же монетой. Что ни говори, есть в мире справедливость. — Вдоволь насмеявшись, Милдред поспешила уточнить, своей фразой снова вгоняя Уинни в краску: — Ты как свою принцессу собираешься спасать, принц драконоподобный? Опять на своем двухколесном хромированном скакуне?

Но смутить Хэла больше не удалось. Он уже успел оправиться от первоначальной растерянности и встретил выпад миссис Санчес во всеоружии:

— Обижаешь! Все в лучших традициях: карета подана. — Он прошествовал к окну и королевским жестом предъявил доказательства: напротив подъездной дорожки была припаркована машина Уинни.

Достав ключ из кармана, он вручил его обрадованной хозяйке машины.

— Как и обещал, все сделано в лучшем виде, можно сказать с доставкой на дом.

— Сколько я вам должна? — поспешно уточнила Уинни. — Может, мне надо заехать в мастерскую за счетом?

Хэл как-то замялся. Со словами «Чуть не забыл! Спасибо, что напомнили» он начал рыться в карманах и наконец извлек на свет сложенный вдвое листок бумаги. Без особого энтузиазма он вручил его Уинни. Та не глядя засунула его в карман пиджака, пообещав заплатить в самое ближайшее время. Она тепло распрощалась со своими новыми знакомыми и поспешила юркнуть в машину. Одно дело деревенеть под взглядом мистера Роджерса один на один, и совсем другое — терзаться перед проницательными очами старушки, которая уже и так сделала неверные выводы.

Лишь дома она развернула полученную бумагу и подумала, что не следовало бы ей проявлять излишнюю деликатность. Ей показалось невежливым изучать выставленный счет, словно она не доверяла своим гостеприимным знакомым, и теперь она жалела о том, что не повела себя иначе. Если бы только она удосужилась заглянуть в бумагу в присутствии Хэла! Она бы нашла, о чем поспорить. И хотя она мало разбиралась в подобных вещах, с первого взгляда было ясно, что ремонт обошелся ей почти даром.

Уинни долго крутила в руках счет, рассматривала размашистую подпись хозяина автосервиса и размышляла, как ей следует поступить. В конце концов, не ехать же ей обратно для того, чтобы выяснить, не потерялся ли где нуль, а то и два? Если владелец станции техобслуживания оценил проделанную работу именно в такую сумму, то кто она такая, чтобы спорить?! А если в расчетах допущена ошибка, ее, без сомнения, скоро известят. Этим она успокоила совесть, тем более что радость по поводу того, что не придется сильно тратиться на ремонт, хоть и старательно сдерживаемая, была вполне искренней.

На следующий день Уинни предстояло выяснить, что неожиданное знакомство с байкером внесло в ее жизнь более крутые перемены, чем она могла предположить. С самого раннего утра на нее обрушилась неожиданное осознание: Хэл Роджерс вторгся не только в ее внутренний мир, из-за чего она полночи не сомкнула глаз, но и изменил ее взаимоотношения с окружающими.

Едва выйдя из машины, она оказалась под прицелом тщательно скрываемых любопытных взглядов коллег и ничем не прикрытого любопытства учеников, сворачивавших шеи при ее приближении и начинавших громко шептаться за ее спиной. Все внезапно заметили, что такой человек, как мисс Уиннифред Милтон, которая обычно скромно проскальзывала в класс и ничем никогда не блистала на фоне более общительных коллег, оказывается, не так уж проста. Для той, что привыкла оставаться в тени и не стремилась к популярности, такое внимание к собственной персоне стало настоящей пыткой.

Некоторые из учителей не только начали обращать повышенное внимание на нее, но и предприняли ряд попыток намеками выведать, кто был тот человек на шикарном байке. Одни шли напролом, озадачивая ее своими неуместными вопросами немедленно после приветствия. Другие вели себя более деликатно и начинали издалека, и это была еще большая пытка, чем прямолинейность первых. Уинни сквозь зубы и прилипшую к губам улыбку пыталась заверить самых неугомонных собирателей сплетен, что ее просто подвез один знакомый, что она с ним почти не общается, но такое объяснение мало удовлетворяло ждущих пикантных подробностей.

Кульминацией дня стала беседа с директором, который официально вызвал ее в кабинет через секретаря, вырвав с очередного урока. Такой тактический ход был явно рассчитан на то, чтобы показать всем: мисс Милтон пригласили к директору не для приватной беседы, а для публичной порки, хоть и за закрытыми дверями.

Уже через двадцать минут после окончания разговора, который в основном состоял из обличительного монолога мистера Уиллби, изредка прерываемого робкими и безуспешными попытками провинившейся учительницы оправдаться, вся школа знала содержание их беседы. Подобный тщательно просчитанный психологический маневр всегда приводил к результату, желанному для сурового руководителя: его жертва ощущала на себе не только всю тяжесть его гнева, но и порицание общественности, тщательно завуалированное за сочувственными взглядами.