- Так вы ещё невинны? - томно выпученные глаза обольстительницы загорелись, как у кошки.

Лара машинально кивнула, прикидывая, сколько ей нужно продержаться до того момента, как подоспеет Фрейда. Подсчёты выходили малоутешительными.

- О, мой дорогой, это так романтично! - неожиданно взвыла красавица.

- Что именно? - переспросила принцесса, за раздумьями утерявшая суть происходящего.

- Мой драгоценный мальчик, не страшитесь! Я с материнской нежностью проведу вас по тропе любви и распахну врата страсти! - придушенным шёпотом пообещала «возлюбленная» и шагнула к Ларе.

Принцесса, которой показалось, что на неё надвигается осадная башня, попятилась.

- Пожалуй, мы отложим поход до лучших времён, - пробормотала Её Высочества, пытаясь выдавить улыбку.

Кажется, получилось нечто смахивающее на оскал паралитика.

- Ты так застенчив! - умилилась госпожа Жирур, - Взгляни же, что ждёт тебя!

С ловкостью ярмарочного фокусника, красавица скинула с себя платье, представ перед Лареллой в своём первозданном виде.

- О, Отец, спаси нас, грешных! - взвизгнула в буквальном смысле ослеплённая принцесса.

Девушке вдруг показалось, что белая плоть переполняет комнату, грозя её раздавить. Стоит ли осуждать робкую Лару за то, что она прыгнула за кровать, отгораживаясь от прелестницей занавеской.

- Куда же ты, мой сладенький зайчик? - замурлыкала жена градоначальника. - Не будь столь стеснителен. Покажи мне, чем тебя одарила природа.

- М-мозгами? - предположила Ларелла, с проворством кошки вскарабкиваясь на постель и, не поднимаясь с четверенек, шустро преодолевая накрытое шёлковым покрывалом поле.

- Нет, я совсем не это имела в виду, - заверила красавица, оценила высоту ложа и, видимо, сообразив, что в шустрости с возлюбленным она состязаться не в силах, просто обошла кровать, тесня Лару в угол.

А пока влюблённые развлекали себя прелюдией, на улице происходило нечто странное. Правда, ни охваченная страстью госпожа Жирур, ни принцесса, оценившая вдруг полезность целомудрия, на шум под окнами внимания не обратили. А тем временем он нарастал. Более того, тёмная улица осветилась факелами. И огней внизу с каждым прошедшим мгновением все пребывало. Толпа гудела недоуменно и немного возбуждённо, как свойственно любой толпе, ещё не осознавшей, что именно происходит, но понимающей занятность разворачивающихся событий.

И над этим гулом к ночному небу взлетали одинокие, но полные боли крики: «Изменник! Как ты смел так поступить со мной! Я лишу себя жизни прямо здесь, на глазах у всего честного народа! И пусть моя кровь, которая прольётся на эти камни, останется вечным пятном на твоей чёрной совести!»

Вот слова о крови, пролитой на камни, которые сама же Ларелла и придумала, привели принцессу в чувство. Но было поздно. За её спиной оказалась стена, с боку - кровать, с другой стороны стоял даже на вид неподъёмный комод, а спереди неумолимо надвигалась обольстительница.

Лара вдруг почувствовала себя маленькой мышкой, загнанной в угол. Называть ощущение приятным принцесса никак не могла.

***

- Стой! ­- решительно приказала Лара и даже руку вперёд выставила, как будто этот жест действительно мог затормозить гору угрожающе надвигающейся плоти. - Я передумал. Мне нужны долгие и плавно развивающиеся отношения. Романтика, баллады при луне и прогулки вдоль озера. Кажется, мы не подходим друг другу. Приношу свои извинения и предлагаю расстаться друзьями.

- Дурашка, - нежно пропела соблазнительница, - твой испуг и стеснение мне понятны. Но ты зря боишься. Это не причинит боли. Конечно, если ты только сам этого не захочешь. Поверь мне, мамочка знает, как сделать мальчику хорошо.

- Не сомневаюсь, - буркнула Лара, в которой женской солидарности не осталось и на медяк.

Пожалуй, теперь она прекрасно понимала рыжего. И была с ним полностью согласна. Уж лучше плаха, чем такая большая и бурная любовь - под два метра ростом и колышущаяся волнами откормленного мяса. Все-таки, палач выглядел и вполовину не так страшен. Но больше всего пугала настойчивость обольстительницы. Кажется, эта женщина привыкла добиваться желаемого.

Впрочем, Ларелла тоже.

- В последний раз предлагаю расстаться по-хорошему, - принцесса решила проявить снисходительность.

А заодно попытаться обойтись без насильственных методов. Все же, здравомыслие входило в число достоинств девушки. И оно подсказывало, что с госпожой Жирур Её Высочество может и не справиться.

Но красавица, кажется, Лару и не слушала. Она вдруг встала и на манер базарной торговки упёрла руки в монументальные бедра.

- А скажи-ка мне, мой мальчик, как долго ты отращивал столь дивные локоны? - пропела «мамочка», подозрительно щурясь.

Ларелла выругалась. Очень и очень грязно. Увлёкшись и красивым жестом срывая с себя берет, она как-то упустила из вида тот момент, что шевелюра рассыпалась по плечам. Когда всю жизнь носишь на голове копну длинной до талии - порой просто забываешь о её существовании. Кажется, Её Высочество как никогда близко находилась к полному провалу.

- Бедненький мой, - неожиданно плаксиво протянула госпожа Жирур, - так ты из этих?

- Из которых? - оторопела принцесса.

- Не стоит стесняться. Я все понимаю. Наверняка, какой-нибудь похотливый лорд воспользовался твоей невинностью и после держал рядом, как игрушку, да? А теперь ты решил вернуть себе естество… Как это трогательно!

- Моё естество при мне, - пробормотала принцесса и тут её осенило. - Но вы полностью правы. Я из этих! И из тех тоже. И до меня дошло, что реальность не изменить. Женщины меня не привлекают!

- Так ты же даже и не пробовал!

- Так я и не хочу! - рявкнула нежная Ларелла, теряя остатки самообладания. - Мне достаточно было увидеть!

- Глупенький мой, ничего, я тебе покажу твою истинную сущность…

Вот только этого несчастной принцессе и недоставало. На свою сущность она желала любоваться меньше всего, так как знала её весьма недурно. Да и зашедшая в тупик ситуация начинала раздражать. Несчастная Фрейда, беснующаяся внизу, уже похрипывала, безответно взывая к своему лживому возлюбленному. И начинала повторяться, выкрикивая один и тот же текст. Толпа недоумевала. Она требовала зрелищ. А одна-единственная девчонка, даже буйно помешанная, на зрелище никак не тянула. Тем более ночью. Не затем честной народ с постели поднимался.

Жена мэра, которой бесцельные разговоры тоже, видимо, поднадоели, решительно насупившись, двинулась вперёд.

- Не подходи! - выкрикнула Лара, вскакивая на постель и выхватывая шпагу из ножен. - Порешу!

- Какой же ты горячий… - томно выдохнула обольстительница, протягивая к принцессе руки.

Которые, между прочим, чуть не сграбастали Её Высочество за сапог.

- Ну, всё! - решилась Ларелла.

Всё-таки, душа у девушки действительно была доброй. И убивать сгорающую от страсти женщину она не решилась. Вместо этого схватила занавесь полога, надеясь, что она закреплена надёжно. Качнулась всем телом и, вцепившись в ткань, словно матрос в канат, перелетела через нелепо раскорячившуюся возлюбленную, попутно наградив её шлепком шпаги по мягкому месту. Исключительно в воспитательных целях, а потому плашмя. Госпожа Жирур взвыла. Лара тоже - просто от полноты переполнивших её чувств.

Принцесса не без труда подняла массивный табурет, швырнув его в окно. Полученный результат превзошёл все ожидания. Тяжёлая мебель не только вышибла ромбики стёкол, но и вынесла всю раму целиком. Выпавшее окно громыхнуло по брусчатке, звонко сыпанув осколками. Собравшийся внизу народ - а его оказалось немало - шарахнулся в сторону. Но недалеко. Так, чтобы не задело случайно пролетающими предметами. Но с возможностью все увидеть своими глазами и ничего не пропустить.

Зажав шпагу зубами, Ларелла прыгнула на подоконник.

- Малыш! - белугой взывала так и не состоявшаяся возлюбленная.

- Прости, любимая, всё могло быть, но не в этой жизни! - патетически ответила принцесса.