Истории той уже и на время моего рассказа лет двести как минуло. Проживала в Сонных Полях некая дева, которую звали Буненгевра или попросту Бруня. То ли у её маменьки после тяжёлых родов горячка случилась, то ли младенца изначально Бруней назвали, а потом уж, для красивости истории Буненгеврой нарекли - про это история умалчивает. Но родилась.

И вот когда ребёнок заговорил, а стоит сказать, что заговорила дитя гораздо позже, чем природой положено, начали за ней сельчане странности подмечать. Что не скажет, то не в бровь, а в глаз. И соседская-то жена к мельнику по ночам бегает. И дядька-то Малах у Грина кур тайком таскает, а Малагья закадычной подружке в крынки с молоком плюёт.

Ну, дела обычные, соседские. А ребёнок на то и ребёнок, чтобы все подмечать. Только другие-то дети смотрят и молчат. Ну, раз не удержатся, два. А потом хворостиной огребут поперёк задницы и мигом выучиваются рот на замке держать. А Бруня не из таких оказалась. Не помогла ни хворостина, ни вожжи, ни даже слега от забора. Вот после слеги странная девочка ещё больше болтать начала. Да громко так, на все село. Короче, блаженная.

Как она дожила до шестнадцати годочков, никто не знает. Но на том её бытие и закончилась. Дело в том, что через Сонные Поля проходил большой торговый тракт. А там где дорога, там и разбойнички, понятно. Вот и укоренилась поблизости банда лихих парней. И умудрилась Брунечка в их атамана влюбиться, правда, без взаимности. Что не помешало ей предупредить любимого, когда по его душу маршал приехал. Естественно, атаман вместе с бандой и утёк в ближайший лес, а там и схоронился.

Солдатам это, ясно дело, не понравилось. Ну и порешили они девушку. Чтоб, значит, другим болтать неповадно было. Порешили ­- и Отец бы с ней. Ни она первая, ни она последняя. Но в самый раз после смерти, на могиле Брунечки всякие чудеса странные случаться начали.

Своими-то глазами их никто не видел. Но доподлинно стало известно, что если незамужняя дама проведёт на могиле ночь, ни слова никому за это время не скажет, да выпьет на рассвете прокисшего молока с тремя волосинками с хвоста чёрной собаки, то обязательно найдёт она своего суженного: богатого, красивого и любящего.

Понятно, что паломники в сельцо потащились обозами. А за ними пошли бродячие торговцы артефактами, декоктами и амулетами. Предсказатели с гадалками да пророками. Ворожеи с говорящими воронами. Ну, и прочий люд не магического характера, зато досконально изучивший все мыслимые и немыслимые способы относительно законного отъёма денег у доверчивых людей.

Естественно, сельцо тут же обросло трактирами и постоялыми домами. А там и разрослось до размеров города и обзавелось собственной ратушей. Только от этого место ни приличнее, ни лучше не стало.

И нежнейшая Ларелла ни за что бы не свернула с дороги, не угрожай путникам ночь на тракте. Разбойнички-то в окрестностях Сонных Полей ещё во времена Брунечки пошаливали. А теперь же лихой люд и вовсе распоясался. Особенно те, кто хитростью у мимо проезжих монеты выцыганить не умел.

Вот так и очутились наши путешественники перед воротами славного города. Впрочем, никаких ворот, как и крепостной стены, у данного селища не наблюдалось. Имелось нечто похожее когда-то давным-давно, да за ветхостью лет развалилось. И хибары, сколоченные из того, что плохо лежало, не помещались внутри некогда очерченного периметра. Вылезали наружу, как опара у дурной хозяйки.

С тех времён, когда стена ещё имелась, а правители поселения каким-то данным свыше чудом умудрялись не разворовывать всю казну, а оставлять крохи и на благоустройство, осталась только канава - бывший ров. Сейчас в ней и горький пьяница утопиться не сумел бы. Впрочем, трудновато утопиться в не слишком жидкой жиже из человеческих и скотских нечистот, чуть разбавленной водичкой месяц как уже прошедшего дождика.

Вот эта-то канава и очерчивала границу города. Впрочем, как я уже сказал, городские хибары темнели далеко за данной линией.

- Дивное место! - сморщив тонкий носик, оценила принцесса.

Даже ей, истинному дитя своего времени, привыкшему к ароматам самой различной настоенности и противности, местное амбре мешало спокойно жить. И Её Утончённое Высочество даже вынуждена была прикрыть лицо полой плаща. Все же, конский пот, въевшийся в пыльную шерсть, пах приятнее.

Но налюбоваться местными красотами вдоволь путешественникам не дали. Как это и водится, на дороге совершенно неожиданно возникли тёмные личности, явно намеревающиеся не дать нашим героям продолжить путь. И, понятно, заговорил первым тот, кто впереди всех и стоял - главарь стало быть.

- Гляньте-ка, братья. Не наврал мальчишка и не перепутал в сумерках. Это и впрямь Торопыга!

- Опять?! - возмутилась Её Высочество. - Да я тебя сейчас своими руками!..

- Честно, господин, я и забыл про них! - как-то сразу поскучнел лицом рыжий певун. Но, что примечательно, и на сей раз не сделал даже и попытки оправдаться, не говоря уже про убежать. - Да тут и дел-то всего ничего. Ну, подумаешь, карточный долг не отдал…

- И всего каких-то сто пятьдесят золотых, - легко согласился главарь местной, надо понимать, законоохранительной системы. - А с набежавшими процентами и все четыреста получается.

- Сколько? - подавилась Лара. - Ну, нет. Забирайте его и делайте все, что хотите, честное слово! Я даже вмешиваться не собираюсь.

- Весьма разумное решение, - местные бандиты оказались людьми не только на удивление сговорчивыми, но и вменяемыми. - И не стоит о нем жалеть. Чтобы он вам не пообещал - плюньте. Все равно бы вы этого никогда не получили.

- Всё сестру мне свою простить не можешь? - приосанился вдруг певун, видимо решив, что помирать надобно гордо.

- Вот уж глупости, - ухмыльнулся главарь из-под вислых полей потрёпанной шляпы. - Сестру-то я давно замуж спихнул. А вот монеты, которые ты мне задолжал, в карманах так и не появились. Так что, слезай-ка друг дорогой с лошади и по-доброму пойдём тебя на ленты резать.

- Господин! - в один голос и одинаково умоляюще воззвали к принцессе Фрейда и Григо.

В ответ нежная Ларелла только ногу через луку седла перекинула, да ещё и опёрлась кулаком в бедро, демонстрируя, что происходящее её нисколько не интересует.

- Во имя добра! - рыженькая фрейлина сложила руки у груди, глядя полными слез глазами на госпожу.

- Они же из меня и вправду лент нарежут! - певун руки складывать не стал, да и от слез удержался. Но голос у него подрагивал. - Кто вас тогда к повитухе отведёт?

Её Высочество подумала и грязно выругалась. Длинно сплюнула в канаву, ещё немного подумала, покачала головой и выругалась снова. Но на этот раз на тарансийском.

***

Запомни на будущее, дружочек мой, и завещай эту истину своим детям: азартные игры - зло несомненное. Оно ввергло в пучину греха и отчаянья уже ни одну праведную душу. Карты и кости - куда хуже вина, а так же других веселящих смесей, о которых тебе знать ещё не положено. Раз сев за игровой стол, ты уже не сможешь избавиться от этого дьявола, пожирающего душу!

Но из всех правил существуют исключения. Так и с азартными играми. Ежели денег нет, а финансы нужны позарез, то удачно брошенные кубики или успешный карточный расклад вполне могут стать решением проблем. Правда, могут и создать дополнительные.

Эту истину Ларелла, взращённая при азартном дворе своего отца, усвоила с младенчества. Но четыреста золотых действительно составляли немалую сумму, у принцессы в данный момент не наличествующей. Конечно, был вариант уподобиться лихим людям, раздобыть кистень и засесть в придорожных кустах. Но много ли с проезжающих путников соберёшь? Хорошо, если по золотому со штуки. Тоже, конечно, приработок. Десять путников - десять золотых. Только вот сумму выкупа за рыжую башку таким способом пришлось бы копить очень и очень долго.

Поэтому выбор Её Высочества и пал на карты. Что главаря устроило полностью. Он убедился, что у наших героев при себе имеется почти пятьдесят монет золотом. Заявил, что он не разбойник какой, отбирать деньги не станет, а позволит их господам честно проиграть. И любезно пригласил путников в «уютное местечко» с милым названием «Задранный подол».