- Жениться-то? Нет, про жениться только сегодня. До этого я же не знал, что она девица, - признался певун, пыхтя от усилий открыть ставни, - Думал, что парень. А на мальчишке жениться как-то не очень. Даже если он и смотрит на тебя влюблёнными глазами, и краснеет мило. Должны же быть у мужчины какие-то принципы.

- Какие-то, безусловно, должны, - согласилась Ларелла. - Только ты сейчас про которого из мужчин говорил? Про себя, или про мою фрейлину? В смысле, пажа?

- Да про себя, понятное дело. Какой из него мужчина? Усов ещё не бреет.

- Вот теперь я все поняла. Твой главный принцип в жизни - не жениться на влюблённых мальчиках. Между прочим, достойно уважения. Не многие таким похвастаться могут. Ты долго там возиться будешь?

- Да уже все, - заверил её рыжий, - вылезайте.

Лара, улыбаясь в предвкушении вытянувшейся морды супруга, когда тот увидит зад её коня, лихо перепрыгнула через подоконник, придерживая ладонью шпагу.

И очень неудачно приземлилась. Впрочем, никто её не осудит за недостаток ловкости. Ничто так не способствует подворачиванию ног и потери равновесия, как разочарование. А уж зрелище собственного мужа вместе с деверем стоящего всего в пяти шагах от окна, из которого ты выпрыгиваешь, и наблюдающих за этим зрелищем с нескрываемой иронией, выведет из себя кого угодно.

Вот и разум Лары покинул свою хозяйку, аккуратно прикрыв за собой дверку. Взбешённая принцесса, даже не обращая внимания на вывихнутую щиколотку, с рычанием камышовой кошки накинулась на врага. Но, почему-то, в данной ситуации врагом она посчитала не мужа, а скромно стоявшего в сторонке певуна.

Да, о шпаге и умении недурно фехтовать, девушка позабыла тоже.

***

­- Ну а что я? - жалостливо басил певун, промокая не слишком чистым рукавом рубахи, натянутым на ладонь, царапины.

Впрочем, это стоило назвать самыми натуральными ранами. Такие обычно оставляет разъярённая пантера или тигр. Человеку, не бывавшему в восточных колониях, подобные ужасы и представить себе сложно. Ибо, к счастью, у нас животных, способных нанести похожие повреждения, с древнейших времён не водилось. Ну, в самом деле, не считать же нежнейшую Лареллу за опасное животное?

Но, так или иначе, а принцесса и без шпаги справилась весьма недурно. Физиономию рыжего украшали длинные, кровоточащие, с натурально рваными краями, порезы. Причём Её Высочество старающаяся быть оригинальной во всем, не стала уподобляться всем остальным женщинам. И царапины на коже шли не только вдоль, но и поперёк. И, при желании, на лице певуна теперь вполне можно было в крестики-нолики играть. Ларелла, может, и сыграла, не оттащи девушку герцог.

- Они же вон какие! Как таким ничего не скажешь? Ведь на твоих же собственных штанах повесят и сапогами накормят, - тянул певун.

Кстати, вполне себе мелодично тянул. И даже носом шмыгал в такт, музыкально. Все-таки, чувствовался в нем профессионал. Но и импровизируя, он не забывал кивать на «тех, которые». Чтобы все присутствующие могли убедиться - выхода у парня действительно не имелось.

- Я себе лежу спокойно в сене, никого не трогаю…

- Подслушиваю, - подсказал юный герцог, в очередной раз хлюпнув разбитым носом.

Ларелла засадила свой локоть в личико красавчика столь прицельно и удачно, что кровь даже сейчас, спустя десять минут после нанесения травмы, сворачиваться и не собиралась.

- Но ведь не трогаю же! - резонно возразил певун, печальна глядя на рубаху, изрядно испятнанную красным. - А тут налетают! Бить начинают почём ни попадя! И только приговаривают «Куда едешь?» да «Зачем?».

- Неправда твоя, - прогундосил блондин, пытаясь засунуть в ноздрю платок сомнительной чистоты, но зато обшитый кружевом и до сих пор пахнущий духами. - Братик говорил не только это.

- Заткнись! - посоветовал принц тоном, каким палач, страдающий жёстким похмельем, обычно разговаривает с осуждённым.

Мол: «Может, милок, ты сам зарубишься, а? Я ведь и промахнуться могу, не туда попасть. Раз десять так, а то и поболе. Видишь, как руки-то трясутся?».

Впрочем, повод для дурного настроения у Дарина имелся весьма достойный. Он тоже красовался поцарапанным лицом. Правда, его кожа не зияла рваными ранами, а краснела обыкновенными царапками, словно на физиономию Великолепного разом с пяток котят с крыши сигануло. Фрейда, бросившаяся на защиту потенциального жениха, профессионализмом, точностью, да и яростью принцессы не обладала. Зато старания у неё было хоть отбавляй. Поэтому внешность Его Высочества декорировали не только царапины, но и угрожающе чернеющий кончик носа с багровыми следами мелких, но острых зубок.

- Ну, при дамах я такое повторять и не собирался, - оскорблённо прогудел рыжий, не без нежности поглядывающий на свою наречённую, спокойно отдыхающую под стеной дома.

Просто принц несколько не рассчитал собственных сил, когда отбросил взбесившуюся девушку прочь. Вот и встретилась рыженькая головка со стеной. Впрочем, штукатурили трактир на совесть, слой был толстым и довольно мягким. Герцог уже успел осмотреть фрейлину и даже уложил её поудобнее, сунув под голову собственный свёрнутый плащ.

Так что, ничего страшного с Фрейдой не произошло. А даже если и помутился бы у фрейлины рассудок - не велика потеря. Как известно, придворным, тем более девушкам, важна отнюдь не голова. А крепкие ноги, чугунный желудок и стальной зад. Разум же дело вторичное.

- Так, значит, моя дражайшая супруга направляется в замок Райген, - не без ехидства поинтересовался принц. - Какое неожиданное совпадение! Наш путь тоже лежит именно туда. Никак о ребёночке беспокоитесь? Так вам не стоит волноваться: он будет в полной безопасности. Под моей защитой.

Принцесса, лежавшая на травке боком и не способная даже толком перевернуться, потому что спутанные её же собственным камзолом руки не давали этого сделать, ответила мужу улыбкой, больше всего напоминающей оскал. Но, самое странное: личико у неё при этом ничуть не утеряло от природы данной прелести. Напротив, раскрасневшиеся от борьбы щеки и горящие глаза придавали всему облику Лареллы особую дикую красоту.

- Ну, это мы ещё посмотрим, кто такую драгоценность сможет защитить лучше, - заверила девушка.

А теперь позволь остановиться на минутку, дружок, и обратить твоё внимание на этот диалог. Видишь ли ты двух людей, говорящих абсолютно противоположные вещи, но думающих, что подразумевают они одно и то же? Дарин-то имел в виду, будто принцесса, озабоченная судьбой своего бастарда, спешит его спрятать в другом, более надёжном месте. И давал понять жене, что тайна её более таковой не является. В ответ же Ларелла утверждала все то же самое, но относительно внебрачного ребёнка Его Высочества.

Это ли не ирония? Это ли не изящная шутка Провиденья? Видимо, судьба очень смеялась, одарив наших влюблённых незаконнорождёнными детьми, а потом сведя их вместе. Дочка принцессы и прелестный сынок принца… Неужели, они воспитывались вместе? Как они воспринимали друг друга? Может, считали себя братом и сестрой? Нет, ты как знаешь, а у меня аж слезы от смеха выступают на старческих глазах!

Впрочем, шутка, которую нужно столь тщательно растолковывать, теряет львиную долю своей прелести. Вернёмся же к нашим героям, которые уже успели вдоволь наулыбаться друг другу и взглядами пообещать многое.

Дарин, решивший, что затянувшуюся сцену пора заканчивать, помог супруге подняться. Причём проделал он это весьма небрежно, негалантно и даже болезненно, схватив нежную Лару за вывернутый локоть. Будучи поднятой столь невежливым способом, да ещё и ступив на поврежденную ногу, про которую в пылу битвы принцесса совершенно забыла, девушка покачнулась, вновь теряя равновесие. И если бы не широкая грудь Его Высочества, на которую Ларелла практически упала, все могло закончиться гораздо печальнее.

Но гордая красавица тут же попыталась отстраниться, а это со связанными руками сделать совсем не просто, уверяю тебя. И, все же, в жилах Великолепного текла кровь истинных рыцарей. Поэтому он поддержал свою пленницу за талию. Лара подняла голову, вероятно для того, чтобы поставить супруга в известность о назойливости его помощи. Но их глаза встретились. И-и-и…