– Спасибо, что вспомнил... – сказал я, передернувшись. – Режь колбасу, поставь воду кипятиться...

Когда все было готово, было уже достаточно поздно, и я молил Бога, чтобы Леша не подвел нас с машиной до Шереметьево. Так что сама процедура расщепления прошла в спешке и как-то без особой торжественности.

Я просто уселся на табурет, посреди укрепленного на полу цинкового круга и прижал к животу сумку с провизией. Бертик сообщил мне, что включает активацию и меня тряхнуло током. Перед глазами поплыли огоньки. Я не успел обругать Альберта – он скомандовал:

– Включаю поле!

И ровным счетом ничего не произошло. Я зло повернулся, чтобы посмотреть на хозяина и обнаружил, что за моей спиной, на точно такой же табуретке сидит с сумкой в руках довольно неприятный тип с серой усталой физиономией. Меня он заметил не сразу.

– Ну? – спросили мы хором. Потом встали. Я догадался протянуть своему двойнику руку, и мы «познакомились». Некоторое время мы осматривали друг друга и самих себя, а Бертик ходил вокруг нас кругами и снимал все это дело на «видео».

– Так, сказал я с легким упреждением. – Ну, я пошел... Счастливого пути...

– Ты куда это? – онемел от возмущения второй я.

– Домой – у нас завтра сочетание. Браком...

– Э, нет... Это еще надо решить, почему это именно мне лететь, а тебе – жениться...

До мордобоя дело не дошло – бросили жребий.

Больше я в азартные игры с Судьбой не играю.

– В конце концов, после воссоединения у вас снова будет общее прошлое... – успокоил нас Бертик, но как-то неуверенно...

И я взял кейс с бумагами и отправился вниз, где у подъезда уже нетерпеливо попикивал клаксоном Леша.

Дальше вы, наверное, слышали что было. До Афин я не добрался и даже «раздвоенных» бутербродов не попробовал. Это был именно тот, предпоследний случай с захватом самолета. Четверо суток мы сидели под чеченскими автоматами в Минводах. Потом был дурацкий штурм и, для меня – госпиталь. Про эпопею с выяснением моей личности и все с нею связанное рассказывать тошно. Бертик ко мне в палату зайти осмелился только через недели полторы.

– Знаешь, – запинаясь промямлил он. – Мы кажется, упустили время...

– Это ты про обмен веществ? – спросил я зло. – Что же, прикажешь мне тут с голоду подыхать, с пулей в заднице?! А бутерброды твои затоптали когда вся эта буча началась...

– Да, и пища... и медикаменты... В общем, и у тебя и у... у него много изменений накопилось в организме... Так что я бы не стал... Понимаешь, уже значительная часть тебя состоит из обычных атомов – нераздвоенных...

– Так что – так мне и оставаться в двух лицах? – ошарашено спросил я. – А Анна, а прописка?..

– Аня хорошо живет... с тобой. С тем, который... Одним словом... Квартиру они согласны тебе оставить...

– Ну, спасибо, тебе, Бертик...

– Да я понимаю, нелегко тебе адаптироваться к этой ситуации... Но у меня есть идея... Если сделать из этого сенсацию... Феномен раздвоения... Можно заработать много денег...

От костыля он увернулся... И вообще, пришлось его предложение принять – все равно, все выплыло. Этот мой дубль еще к тому же влип, когда попытался вернуть авиакомпании дубль моего билета на Афины... А потом еще подал на нас с Альбертом в суд, когда мы продали права на публикацию моих сочинений и на телеинтервью. Мол подорвали его авторитет как предпринимателя и хотели разрушить семью.

Я с самого начала понял, что доверять этому типу нельзя...