Маадэр стиснул кулаки. В его сознании появились новые образы, то ли всплывшие из руин памяти, то ли заботливо подсунутые Вурмом. Неровная, в выщерблинах и сигаретных ожогах, поверхность барной стойки. Вкус дешевого рома. Лицо бармена, сохраняющее равнодушно-презрительное, как у всех барменов Солнечной системы, выражение. Грязный туалет космопорта, захватанное зеркало, в зеркале – его, Маадэра, лицо с характерной для пост-эффекта гримасой – сжавшиеся в щелки глаза, стиснутые зубы, испарина… Судя по всему, зрение его к тому моменту расфокусировалось окончательно, единственное, что можно было разглядеть – шевельнувшуюся в отражении смутную фигуру.

- Значит, меня вырубили в туалете, - пробормотал Маадэр, садясь на пол, - Превосходно. За полчаса до того момента, когда я должен был убраться с Пасифе.

Он рефлекторно проверил карманы плаща – пусты. Там, где полагалось лежать «Корсо» пальцы нащупали лишь пустое пространство, обрамленное дешевой тканью. Скверно. Он сам думал избавиться от револьвера в космопорте перед вылетом, но кто-то, похоже, сыграл на опережение. И сыграл весьма умело. Пропал также узкий граненый стилет, который обычно был скрыт в ножнах на правой лодыжке. Скверно. Маадэр пришел к неутешительному выводу о том, что люди, обыскивавшие его, были не меньшими специалистами своей работы, чем те, что его вырубили.

И, что еще хуже, он нигде не мог обнаружить кейса с тридцатью тысячами рублей, взносом господина Танфоглио на его, Маадэра, безбедное существование. Этот кейс несомненно был с ним в космопорту и был в туалете, но потом…

«Ты сам виноват, - безжалостно сказал Вурм, - Стал слишком беспечен. Слишком слаб. Тебя выпотрошил бы последний уличный нарко».

- Мог бы и проследить за моей безопасностью, - огрызнулся Маадэр, безнадежно обшаривая пустые карманы, - А что, если бы мне голову проломили?..»

«Тогда мне пришлось бы смириться с небольшим сквозняком в своем жилище. Не будь тряпкой, мерценарий. Я использую твои глаза, своих у меня нет».

В голосе Вурма появилось что-то вроде холодной насмешки. Вурм не был человеком и был лишен возможности пользоваться спектром обычных человеческих эмоций, но подсознание Маадэра всегда безошибочно выбирало нужную.

Вурм был прав. Он слишком расслабился. Держа в руке билет, вообразил, что все закончилось. Словно не знал, что вырваться с Пасифе – то же самое, что вырваться из липкого обволакивающего кошмара.

- Что со мной? – кратко спросил он.

«Ты самоуверенный дурак, Маадэр, но, кажется, ты не это имел в виду?»

- Что с моим телом?

Вурм молчал, но совсем недолго – этого времени хватило бы на два вздоха.

«В порядке, за исключением гематомы на затылке и нескольких мелких ссадин. Сотрясение мозга, но в легкой форме».

- Ты можешь что-нибудь с ним сделать?

«Сделать человека умнее свыше моих сил.

- Вурм!

«Сейчас, - в голосе паразита опять послышались ворчливые интонации, - Подожди немного».

Через несколько секунд Маадэр с удовольствием почувствовал, как рассасывается мучавшая его тошнота. Потом пропало давящее ощущение в висках, точно кто-то вывернул тяжелые стальные винты, которые вонзились в его череп. Думать стало легче. Воспользовавшись этим, Маадэр запустил руку в карман пиджака и обнаружил там крохотную склянку с жидкой горошиной цвета неспелой вишни внутри. Темнота не давала разглядеть ее истинного цвета, но в этом и не было нужды.

- Что ж, по крайней мере при мне остался шань-си, - Мааэдэр открыл склянку, - Отбирать наркотики у беспомощного человека – настоящее свинство, хоть в чем-то они оказались джентльменами.

Запах шань-си был тонок и едва уловим. Казалось, он воспринимается не носом, а обнаженной слизистой оболочкой самих глаз. Капля шань-си столь мала, что ее можно и не заметить. Но, как и многие крошечные вещи, она может вместить в себя очень многое. Бездонный океан спокойствия. Мир, состоящий из тонко звучащих серебряных струн.

Шань-си был хороший, не чета китайской дряни по пятьдесят за грамм, Маадэр взял его у одного надежного человека из космопорта, перед самым вылетом. Точнее, за несколько часов до того несостоявшегося момента, когда он надеялся навсегда распрощаться с Пасифе. Капля шань-си – это совсем немного, она прочистит мозг, в котором после удара и возни Вурма все еще была изрядная сумятица, даст сил, приведет в порядок мысли…

«Не рекомендую», - сказал Вурм.

- Почему? – спросил Маадэр, хоть и сам знал ответ.

«Тебе нужна голова сейчас. Если ты забьешь мозг своей дрянью, то толку от нее будет не больше, чем от консервной банки с тухлым мясом».

- У меня нет эндорфинов, если ты еще не заметил. Сейчас мы в пост-эффекте, но он не будет длиться вечно. Еще два-три часа – и я буду корчиться от боли как лепр. Этот город напичкан чертовыми электромагнитными волнами, и каждая из них для меня – как хлыст!

«Как и для меня. Но никто из нас не знает, сколько времени придется тут провести. Не лучше ли оставить запас на тот случай, когда дело станет совсем плохо?».

Вурм был прав. У него было такое свойство – оказываться правым в самый неподходящий момент. Маадэр глубоко вздохнул, осторожно закрыл склянку и спрятал ее обратно во внутренний карман.

- Будем считать, ты уговорил меня, проклятый червь. А теперь, Бога ради, сделай что-нибудь с освещением!

«Я уж думал, ты никогда не попросишь об этом…»

Возникло головокружение, но совсем не такое сильное, как несколькими минутами раньше, и быстро прошедшее. Открыв глаза, Маадэр с удовольствием убедился в том, что способен видеть. Окружающее было зыбким, освещенным призрачным зеленоватым светом, но все же он мог ориентироваться в пространстве.

«Больше твоя сетчатка не выдержит, - равнодушно сообщил Вурм, - Здесь слишком темно. И сил у меня осталось не так много. Ищи выход».

Помещение, в котором он оказался, Маадэр изначально представлял себе достаточно ограниченным, не больше десятка метров в ширину, и теперь убедился в собственной правоте. Глухие каменные стены в коросте старой штукатурки, низкий потолок с единственной лампой, голый пол, заваленный в углах каким-то хламом – все это напоминало забытый людьми склад старой постройки, возможно винный погреб или рефрижератор.

«Уютно, - сухо заметил Вурм, - Судя по уровню влажности и температуре, мы находимся под землей».

- Я чувствую электрическую проводку рядом. И достаточно сильное электромагнитное поле. Нельзя сказать, что это здание набито электроникой, но все же кое-что тут есть. А значит, мы не совсем в глуши. Возможно, окраина Восьмого.

«Или Девятый».

- Вряд ли, - сказал Маадэр, подумав, - В Девятом принято другое обхождение с клиентами, не думаю, что мне предоставили бы столько комфортное помещение, при этом не позаботившись о том чтоб лишить хотя бы пары конечностей. Нет, я надеюсь, что мы в Восьмом.

«И, конечно…»

- Нет, я не думаю, что тут замешаны наши добрые знакомые.

«Значит, ты достиг той степени известности, когда вопросом приобретения твоего скальпа задаются даже незнакомые тебе люди. Наверно, это можно назвать популярностью».

- Ненавижу, когда ты начинаешь шутить.

«А я ненавижу оказываться в сложном положении без намека на выход».

- Выход есть, - Маадэр кивнул на высокую стальную дверь, - Осталось лишь придумать, как им воспользоваться.

Дверь была заперта, как он и предполагал. Не было ни замка, который можно было бы открыть, ни кнопок, на которые можно было бы нажать. Маадэр вернулся к стене и сел по-турецки на пол.

«Скоро тебе будет не до острот. Мы не знаем, с кем связались в этот раз, кроме того, что они весьма настойчивы, смелы и, к сожалению, профессиональны. Меня это не утешает».

- Я мерценарий, - Маадэр снял плащ, скатал его и положил под голову, - Как говорили на Юпитере лет пять назад – «Если тебя никто не хочет убить, значит, ты плохо работаешь».

«Я думал, ты способен на оптимизм только объевшись эндорфинов».