– Люблю, когда вы сердитесь. Вы сразу становитесь похожи на… Как же зовут эту актрису? Лиз Тейлор!

– Да-да, именно на нее я и похожа! Мы с ней просто на одно лицо! Только мне все равно ничего не нужно.

– Я хочу, чтобы вы взглянули на одну вещь, только на одну. Что может быть лучше «Wonderbra», да еще за полцены? Не верите?

– Не верю! Ну-ка!

– Я не обманываю. Гляньте-ка. Лучший бюстгалтер на нынешнем рынке. Поднимает грудь и не похож на стальные доспехи. Потрогайте сами, вот, потрогайте. А ведь весна близко, Люси, близко!

Потом он поехал по дороге на Мальпику. Потом – Пуэнте-Секо, Лахе, Байо, Вимьянсо, Кама-риньяс, Мухиа, Сеэ, Коркубьон, Финистерре. Дело двигалось. Слава богу, что он взял хороший запас этих самых «Superbreasts»! Спасибо тебе, сердце, спасибо, шестое чувство, ты меня никогда не подводишь. Надо бы перекусить. Он глянул на часы. Тут его словно обухом по голове ударило – и удар был сильнее, чем та затрещина, которую когда-то он получил от отца. Небеса святые! Я грубая скотина, негодяй, каких свет не видывал! И он со всех ног кинулся к телефонной будке.

– Ma? Это ты, Ma?

– …

– Прости, прости, ради бога. У меня были всякие сложности, правда, Ma, поверь, случилась одна неприятность.

– …

– Нет, ничего. Поломка. А что мальчик? Я спрашиваю: Миро появился?

– …

– Еще не пришел?

– …

– Ну, знаешь ли, позвонил – уже хорошо. Так что там у него произошло? Что-нибудь серьезное?

– Да-да, я обязательно с ним поговорю. Непременно. Да, очень строго поговорю. А ты успокойся. Я сделаю все, чтобы такое больше не повторилось. Иди поспи немного. Отдохни. Я тебе позвоню. Мне еще много чего надо сделать. Отдыхай, ладно?

Выйдя из телефонной будки на пристани в Фистерре, он в первый раз за целый день посмотрел на море. Мартовское солнце придавало воде суровый, стальной блеск. Он вернулся в будку и снова набрал свой домашний номер.

– Ma? Прости меня, ладно? Прости, что не позвонил раньше. Сам не знаю, как так вышло.

– …

– Все будет хорошо. Вот увидишь. Все будет хорошо. Целую, крепко целую. И давай отдохни, хорошо?

Проезжая после обеда по берегу Коррубедо, он заметил группу юношей и девушек, которые занимались серфингом. Он смотрел на них с завистью. Не из-за себя – из-за сына. Ему хотелось, чтобы сын был таким же, чтобы он красовался в таком же ярком костюме, плотно облегающем тело. Веселые, здоровые, наверняка богатые, они бросают вызов грозному морю, мягко скользя по гребням волн. И все-таки, подумал он, сердце у сына совсем не злое. К тому же играет он вроде бы довольно хорошо, на свой манер, конечно, но хорошо. Он выбьется в люди. Ведь я-то выбился.

Рабочий день он закончил в Рибейре. И был доволен. В галантерейной лавке «Флор де пьель» у него купили последнюю партию «Superbreasts» и еще трусики «Основной инстинкт». Так что тот тип, который вечно старается перебежать ему дорогу, его конкурент, похожий на сутенера, у которого перстней больше, чем пальцев, а галстук напоминает букет гладиолусов, завтра, когда двинется по его стопам, останется с носом. Он и не догадывается, какую свинью я ему подложил. Что ж, кто не успел, тот опоздал. Он устал, но в целом результатами этого дня был доволен. Закрывая багажник, подумал, что его собственные веки тоже с удовольствием захлопнулись бы. Он решил выпить кофе и позвонил из бара домой.

– Привет, Ma. Что там у вас?

– …

– Пусть возьмет трубку.

– …

– Не кричать на него? Ну конечно, ты еще хуже, чем он. Пары оплеух, вот чего ему не хватает.

– …

– Он был там один?

Между ними протянулось молчание, словно по телефонному туннелю пронеслось эхо шагов бессонного и одинокого путника, а еще – стук падающих капель. Он скосил глаза. Все посетители бара уставились в телевизоры и были поглощены последними спортивными новостями.

– Как это один? Он что, спал в подворотне? Но ведь где-то он должен был спать?

– …

– Как это не спал?

– …

– Да нет, я вовсе не дергаюсь. А что он делает сейчас?

– …

– Пришел голодный, надо думать?

– …

– Это хорошо.

– …

– Ma, скажи ему, скажи… Нет, ничего не говори!

– …

– В Рибейре.

– …

– Нет, дождя нет.

– …

– Ну все, пока. Ужин не готовь. Я что-нибудь сам найду в холодильнике.

– …

– Пока, Ma.

– …

– Да-да, я поеду медленно.

Прежде чем завести машину, он глубоко вздохнул. Уже начали зажигаться первые неоновые вывески, и свет фонарей в эту пору казался еще каким-то болезненным. «Он был там один», – прошептал он. Из всего случившегося сильнее всего на него подействовало именно это. Он слышал шаги Миро в туннеле. Лицо сына было выбелено, как у арлекина. От привидевшейся картины ему стало больно. Он предпочел бы, чтобы сын провел ночь в шумной компании и утро встретил на пляже, покуривая гашиш.

Бог знает в какой раз за этот день он поставил кассету «Аэросмита». Подарок для Миро. Потом, повернувшись в Стивену Тейлору, который сопровождал его в пути, по-товарищески подмигнул ему.

– Лучше было бы, если бы за руль сел ты.

Веки у него сделались тяжелыми, как крышка вечного багажника.