– Надеюсь, вы не нас имеете в виду, госпожа? – проговорил побледневший Макмиллан.

– Кончено, нет. Вы меня должны извинить за фантазии. Так вы, кажется, говорили о каком-то недоразумении, которое вы обязаны устранить в кратчайшие сроки?

– Вам, госпожа, не стоит беспокоиться, – ответил поспешно Петти, – предоставьте все своим подданным. Мы все решим быстро и без потерь.

– Вы сказали: без потерь?

– Да. Разумеется, без потерь с нашей стороны. Что же касается стороны противоположной, то… Словом, в этом деле присутствует человек, который представляет особую опасность. Так сказать, эпицентр ваших… простите, госпожа… наших потрясений.

– Кто этот человек?

– Агент ФБР Питер Дубойс. Работает в Особом Девятом отделе. Упрям, несговорчив, педантичен, честолюбив… Словом, этот человеческий узелок надо не распутывать, а разрубать по рецепту Великого Александра.

– Кажется, он русский, – зачем-то добавил Макмиллан.

– Русский… – повторила леди Морвен в задумчивости. – Как вы сказали его имя? Так вот. Нейтрализуйте этого Питера Дубойса. Вы меня поняли?

– Да, госпожа.

– Нейтрализуйте Дубойса, но не ликвидируйте его. Пока он нужен нам живым. Живым… Вы меня хорошо поняли? Говорить глупости, что ни один волос не должен упасть с его головы, я не буду, но сохраните ему жизнь любым способом. Хоть в психушку его сажайте…

Слежку Питер почувствовал сразу. Не то чтобы засек что-то подозрительное, а именно почувствовал – кожей, затылком, спинным мозгом. Два часа он петлял по городу, не столько, чтобы оторваться от преследования, но скорее, чтобы убедиться: «хвост» действительно есть. Но никакие уловки не сработали. Преследователи ничем не проявили себя. Неприятное ощущение между тем не проходило.

И только добравшись до дому, Питер получил недвусмысленное подтверждение, что это все-таки не была паранойя. Сработала незаметная «контролька» – волосок, подклеенный снизу к дверце письменного стола, был оборван. Значит, пока он отчитывался перед начальством, а потом колесил по столице, кто-то успел побывать в его квартире. Все вещи, все бумаги, были на своих местах, ничего не пропало, но, возможно, кое-что прибавилось…

Одного «жучка» Питер обнаружил на задней стенке своего компьютера, среди множества гнезд, проводков, разъемов. С находкой ничего делать не стал – он не хотел, чтобы те, кто его «пас», поняли, что их раскусили. К тому же, наверняка этот «жучок» был не единственным. Само собой, прослушиваются оба телефона, автомобиль, отслеживаются выходы в сеть с его компьютера… Питер принял душ, облачился в предварительно прощупанный на предмет всякой микроэлектроники спортивный костюм, плеснул в апельсиновый сок немного мартини – и на полную мощность включил любимые баховские «Страсти». Лично ему под них всегда хорошо думалось, а влияние подобной музыки на мозги других потенциальных слушателей его в данный момент волновало не сильно…

И все же о слушателях Питер позаботился. Дождавшись, когда сгустятся сумерки, он вставил в проигрыватель диск с ритуальными распевками шаманов западноафриканского племени га в медленно сводящем с ума темпе три восьмых и лишь затем выскользнул на балкон, а оттуда перелез на балкон соседней квартиры.

Судя по светлой полоске между портьерами, Флойд был дома.

Питер постучал в стекло…

– Вообще-то в гости принято ходить через дверь, – проворчал Флойд, отложив бейсбольную биту и открыв балконную дверь.

– Извини, старик, особые обстоятельства. – Питер шагнул в комнату и прикрыл за собой дверь. – Ты один?

– Джерри на курсах для молодых мамаш, – сказал Флойд. – Скоро вернется. Очень надеюсь, что она будет рада твоему визиту.

– Я ненадолго. Будь другом, позвони по этому номеру и скажи три коротких слова: «Выйди в чат». Очень надо…

Питер уселся за компьютер Флойда, вошел в «аську» и, набрав позывные Кэт, послал первое короткое сообщение:

«Хай! Я вернулся…»

Бетизда. Кэт плохо знала этот пригород Вашингтона и «Кошерное кафе Айка» нашла не сразу.

В узком зале было сумрачно и пусто, только полная женщина за стойкой и за дальним столиком – какой-то хасид в пейсах, бороде и черной шляпе.

Кэт заказала кофе.

– У нас вкуснейшие блинчики из мацы с творогом, – доверительно сообщила буфетчица, – попробуйте, милочка, потом спасибо скажете…

– Я спешу, извините…

– А вот я не откажусь, ибо никуда не спешу… – произнес за ее спиной хасид голосом Питера Дубойса.

Кэт вздрогнула от неожиданности и резко обернулась.

– Ба-а, какая неожиданная встреча! Сарочка, ты ли это? – Хасид вздел руки к небу, точнее, к потолку. – Как поживает тетушка Рахиль и здоров ли дядя Яков?

– Да, спасибо, вполне здоров, – как могла, подыграла Кэт.

– Ну же, пойдем, присядь за мой столик, расскажи, как там все наши…

Хасид увлек Кэт за собой и, когда она уселась напротив, тихо спросил:

– Принесла?

– Да… – Кэт достала из сумочки сложенный листок бумаги и мини-диск. – Здесь коды доступа и программа взлома индивидуальных паролей…

Питер накрыл бумажку и диск газетой на иврите и прищурил глаза на приближавшуюся буфетчицу.

– Ваш кофе, милочка, – елейно проговорила толстуха.

В ее томных, навыкате, глазах плескалось любопытство.

Хасид покачал головой и назидательно произнес:

– Как сказано в одной умной книжке, не вари козленка в молоке матери его.

Толстуха важно кивнула и медленно, с достоинством отошла…

– Добрый день! Есть свободные комнаты?

Поднявшись со стульчика, Джек Флэш увидел перед собой высокого молодого иудея с кудрявой бородой.

– Найдутся… А вы надолго?

– А что, это что-нибудь меняет? – вопросом на вопрос ответил гость. – Или у вас на определенное число забронированы все места?

– Вообще-то пятнадцатого у нас в городке окружной конкурс «Мисс Говядина», с коечками туговато будет…

– До пятнадцатого еще дожить надо, – философски заметил хасид.

– Это верно, – согласился Джек. – А пока, честно говоря, только свободные номера и есть. Выбирайте любой. Тридцать баксов в сутки. Деньги вперед. Наличные или карточка?

– Наличные.

– Оно вернее, – вновь согласился Джек. – Как записать вас, мистер?

– Питер… Питер Мордекай Рабинович из Хьюстона.

Он отсчитал три десятки, вручил Джеку.

– Берите двенадцать-а, он с лоджией, – посоветовал Джек.

– А почему двенадцать-а?

– Ну, тринадцать – число несчастливое…

– А ванная в двенадцать-а имеется?

– Обижаете, мистер Рабинович. В каждом номере. И телевизор. Телефон в вестибюле, «Макдоналдс» через дорогу, церковь… ну, церковь вас вряд ли интересует… Кино, дискотека и компьютерный клуб – через квартал, на пересечении Бликер и Мейн-Стрит….

Питер Мордекай Рабинович не пошел в компьютерный клуб. Повесив на двери табличку «Не беспокоить», вышел в лоджию, достал из чемоданчика навороченный ноутбук, пристегнул к нему портативную телескопическую антенну и после двухминутных манипуляций улетел в виртуальный мир… Из компьютеров Девятого отдела и персонально Ричарда Чивера он скачал все документы, содержащие фамилии «Дубойс» и «Морвен». Потом вышел из сети и уже в автономном режиме погрузился в изучение.

Про себя он ничего нового не узнал. Дарлин Морвен упоминалась только в материалах, им же переданных Чиверу. Зато покойный лорд Эндрю Морвен!.. Питер качал килобайт за килобайтом в полной уверенности, что вся эта информация, на первый взгляд не имеющая прямого отношения к его расследованию, может ему очень и очень пригодиться…

В «Макдоналдс» он пришел только к закрытию, и даже простецкие «мак-хряки» показались ему истинной пищей богов…

А ночью, впервые за последние двое суток, его мобильный телефон разразился рубинштейновским «Демоном».