Эпилог

Четырнадцать месяцев спустя

Поскольку она и до этого занималась плаванием, док разрешил Эмбер продолжить занятия во время беременности. Тем не менее, пока Эмбер и Джи плавали, Фостер сидел на шезлонге рядом с бассейном.

— Они в порядке, — уверила его мама с соседнего шезлонга. — Она в порядке.

— Я знаю, — кивнул он, не сводя с них глаз.

Его мама тихо рассмеялась.

Ну, он вел себя чересчур заботливо. Фостер знал об этом. И это его не останавливало.

Дочь, жена и малыш, растущий у нее в животе, были для Фостера целым миром.

— Думаю, я присоединюсь к ним. — Фостер поднялся.

— Неа, я пойду. — Эдвард, одетый в плавки и футболку, опустил стакан чая со льдом и встал. — Мне нужна передышка от этой жары.

Успокаиваясь по мере того, как его отец спускался по лестнице в бассейн, Фостер увидел, как Джи перестала плавать, чтобы поиграть с дедушкой. Эмбер замедлила ход, ухмыляясь тому, как ее падчерица с задором начала обрызгивать деда водой.

— Бомбочку, бомбочку! — потребовала Джи.

— Ну что ж, для этого я уйду с вашего пути, — рассмеялась Эмбер, направившись к лестнице.

— Нет, нет, — крикнул Эдвард Джи, прежде чем повернуться к ней. — Я не могу бросать тебя в бассейн, когда здесь твоя беременная мама. Это небезопасно для ребенка.

— Хорошо. — Джи надулась, но не стала настаивать.

— Нет, правда, я все равно хочу пить, — сказала Эмбер, выбираясь из воды.

Взгляд Фостера сосредоточился на ее животе. Во время беременности она начала носить слитный купальник. Не из-за живота, а потому что считала, что ее грудь выглядит вызывающе.

Он не жаловался.

Ни на что.

Спустя два месяца после того, как они снова начали встречаться, он сделал ей предложение, она сказала «да». Потом через несколько недель Эмбер переехала к ним с Джи. Ее сестры выставили их дом на продажу, и туда въехала новая семья. Как ни странно, Бонеты восприняли это вполне спокойно.

Что касается их с Эмбер, они поженились зимой, проведя скромную церемонию: только семья и несколько друзей, к его большому облегчению, его родители тоже присутствовали.

Они не общались на протяжении пяти месяцев после предсвадебного обеда. Он скучал по родителям, но не настолько, чтобы отказаться от Эмбер. К счастью, его мама убедила отца не быть упрямым ослом. Эдварду не хватало его сына и внучки. И как только он дал Эмбер шанс, Фостер знал, что Эдвард будет уважать ее и заботиться о ней так же, как и он. Настолько, что он перестал оправдывать Кэролин. Кэролин, которая больше не звонила, чтобы поговорить с Джорджи. Она прекратила общение примерно через три месяца после отъезда в Париж. Он глазом моргнуть не успел, как с ним связались ее адвокаты. Она предоставила ему исключительное право опеки.

Кэролин сказала, что не создана для того, чтобы быть матерью.

С каждым днем Джи спрашивала о ней все меньше и меньше, а однажды она назвала Эмбер мамой.

Спустя десять минут Фостер обнаружил Эмбер плачущей в их комнате. Отчасти радостную, отчасти разозленную на Кэролин.

Когда Эдвард впервые услышал, как Джи зовет Эмбер мамой, он притих и стал отчужденным. Фостер боялся, что он сделает из этого проблему.

Однако в следующий свой приход, он начал обращаться к Эмбер как к матери Джи, доказывая, что люди могут меняться вне зависимости от возраста.

— Давай, я принесу тебе воды, — обратилась к Эмбер его мама, вставая с шезлонга.

— Я сама.

— Нет, будь здесь под зонтом. Тебе нельзя слишком много находиться под солнцем.

Поняв, что она права, Эмбер согласилась и заняла место его мамы на шезлонге в тени. Не устояв, Фостер встал и подтолкнул ее локтем, чтобы лечь рядом. Потом он положил руку ей на живот.

— Как поживает наш малыш?

— Пинался, пока я плавала. — Она широко улыбнулась. — Думаю, ему это нравится.

Фостер поцеловал ее в нос. Почувствовав, какая она теплая, он нахмурился.

— Мне кажется, что остаток дня ты должна провести, держась в тени.

Вместо того чтобы упрямо спорить с ним, как она делала обычно, Эмбер уютно устроилась у него на груди.

— Ладно. В любом случае мне и так хорошо.

Он кивнул, прижимая ее ближе, положив руку ей на живот. Фостер наблюдал, как визжала от восторга Джи, когда его отец подбрасывал ее в воздух. Вода брызгала во все стороны, пока она обратно погружалась в бассейн. Он знал, что его отец быстро устанет, но будет продолжать так долго, как этого захочет Джорджи.

— Я так счастлива, — прошептала Эмбер у его горла.

В его груди вспыхнула боль. Он крепче обнял ее.

 — Это все, что я когда-либо хотел услышать.

Минутой позже, с подносом, заставленным напитками, вернулась его мама, она крикнула мужу, чтобы он следил за спиной.

Это была довольно необычная семейная сцена.

Но все же для Фостера это представлялось чертовым чудом.

А все из-за того, что в его жизнь с разницей в пять лет вошли два ангела.

Конец.