— Да все в порядке, это давно случилось. Просто я давно к ним не ходил.

— Хочешь об этом поговорить?

— А что говорить? Я не смог их защитить. А ведь был охотником, — отвел взгляд Дааф. — Мы с Ноа вместе тогда работали над одним громким делом. Он еще не был констеблем, мы были обычными охотниками, но служили в лучшей группе под началом Альконэ, который сейчас директор Дворца Правосудия.

— Что за дело? — осторожно проговорила я, а сама чувствовала, что начни Дааф рассказывать о своей семье, непременно разревусь.

— Может, ты помнишь о 'Монстракском пожирателе душ'? — услышав его слова, закрыла рот рукой, подавляя удивленный возглас.

Я слышала об этом. История случилась лет десять назад. Тогда все газеты пестрили о неизвестном маге, забирающем из своих жертв врожденную силу вместе с жизнью. Такие маги рождались очень редко, к тому же их вычисляли еще с детства, поскольку рядом с ними тяжело было находиться даже родителям, так как они высасывали энергию подобно вампирам. На таких магов накладывали силовые путы сами Магистры, которые позволяли им существовать подобно остальным.

Но тот маг как-то сумел освободиться от уз. А попробовав чужую силу однажды, уже не смог остановиться, с каждой новой жертвой становясь все сильнее.

— Помню, — кивнула я.

— Этот подонок объявил войну лично Альконэ, — продолжил Дааф. — А Магистры приказали взять его живым, хотя шеф был против этого.

— И?

— Пожиратель решил поиграть с нами и начал с наших семей. Семью Альконэ он оставил напоследок, но мы схватили его раньше. Я нашел его и убил, — глаза мужчины стали стеклянными. Было видно, что он помнит все, словно это произошло только вчера.

— Ослушался приказа Магистров? — догадалась я.

— Да. И не жалею об этом. Может я и слаб, но держа на руках мертвого ребенка, поклялся отомстить.

Я не смогла сдержать слез. Бедный, бедный Дааф!

— Ты не слаб. На твоем месте так поступил бы каждый, — уверенно прошептала.

— У двоих из нашей группы убили семьи, хоть мы их и прятали. Однако месть не затуманила им глаза, они не ослушались приказа.

— Может дело в том, что ты первый до него добрался?

— Нет, — грустно улыбнулся маг.

— А что Ноа? Как он к этому отнесся?

— Ноа — идиот, — бросил Дааф. — Он тогда был еще зеленый и чтил свой долг выше всего.

— Он не поддержал тебя? — удивилась я.

— С одной стороны поддержал, а с другой нет, — хмыкнул бывший охотник. — Говорю же: зеленый был, чтоб своими куриными мозгами понять, что честь и долг это еще не все в жизни. Сейчас-то повзрослел, а ума не прибавилось.

Сальваторе настоящий чурбан! Осудить брата за то, что он ослушался приказа и убил маньяка, в отместку за смерть своей семьи, это просто ужасно! Я даже представила себе Ноа, говорящего: 'Ты не имел права нарушить приказ, гонимый местью! Его должны были придать правосудию!'. Я нахмурилась и наградила Сальваторе несколькими крепенькими словечками. Одно я точно для себя поняла: снобизм и принципиальность хуже бесчувственности. По крайней мере, если ты бесчувственен, то тебе все равно, а нацепив маски, только делаешь вид, что тебе не больно, но от этого становится еще паршивей, ведь внутри происходит постоянная борьба того 'как надо' с тем что 'правильно'.

Мне вспомнился наш с Ноа разговор, в котором он сказал, что знал лишь одну магичку с красивой душой. И это он говорил о жене Даафа. Тут мне стало жаль Сальваторе. Тяжело быть таким как он. Магу можно лишь посочувствовать.

— Ты поэтому ушел из Дворца правосудия?

— Да. Послав их всех ко всем чертям, — отозвался он и, взъерошив мне волосы, поднялся и направился к выходу. — Не забивай себе голову, Пушистик. Магам надо позволять быть такими, какие они есть. Хотя в случае с тобой Ноа отступился от своих правил. Ты первый человек, с кем брат контактирует. Раньше это было ниже его достоинства. По крайней мере, так он утверждал. Дааф вышел, а я осталась стоять на месте, обдумывая все то, что услышала.

'Ниже его достоинства' — пронеслось в голове, и я глубоко вздохнула. Ну что ж, так значит тому и быть.

Не удивительно, что между братьями подобные отношения. По крайней мере, Дааф простил брату его взгляды и даже понял мотивы, что руководили Ноа. Однако Сальваторе в силу этих же мотивов не спешил понять брата, а лишь осуждал того за пьянку и слабость характера, не желая понять. Хотя и видно, что братья любят друг друга, просто жизнь развела их слишком далеко.

Неожиданно в столовую влетел Ноа, на ходу читающий какой-то документ, и, не глядя на меня, схватил со стола одну из булочек с маком, которые я испекла вчера, и практически полностью засунул в рот.

Наблюдая за этим магом со сложным характером, никак не могла решить, какие чувства испытываю к нему. Жалость? Ненависть? Безразличие? А может быть любовь?

Я тряхнула головой, отгоняя от себя эти мысли. Не мое это дело, осуждать.

— Что? — спросил констебль, заметив что смотрю на него.

— Ничего, — слишком резко ответила я и последовала к выходу, оставив изумленного Сальваторе смотреть мне в след.

Ноа сидел в своем кабинете и уже третий час раздумывал и перебирал бумажки. Он никак не мог понять, зачем Магистры ему лгут. В том, что они лгут, Сальваторе был уверен на сто процентов. Если трое из убитых пользовались рунами, то логично предположить, что и остальные следовали их примеру. Кроме того, канцелярия идет ко всем Магистрам по очереди, а иногда одновременно, поэтому они были обязаны обсудить это. А если трое знали, что руны действенны, то остальные тоже должны были знать. Ноа не сомневался, что Магистр Матис, которого они не посетили, вторил бы двум другим Магистрам. А также он был уверен, что в их кабинетах констебль не найдет следов рун.

А что если они боятся? Что если они что-то знают, но не спешат делиться знаниями с правосудием? Но если молчание — цена жизни трех Магистров, то что же тогда это за великая тайна? Да и Магистры вовсе не выглядели напуганными, а скорее наоборот нападавшими. Чертовы руны!

Ноа стукнул кулаком по столу и отшвырнул бумаги, которые снежинками рассыпались по полу. Он встал и подошел к окну, за которым шел дождь.

— Черт дернул эту девчонку написать доклады! — выругался Сальваторе от бессилия.

У него есть три трупа, найденные на месте их обнаружения 'безопасные' рунические формулы, и знаки, неизвестного происхождения, которые работая вкупе с рунами, вызывают галлюцинации способные убивать! А также, у него есть гневное начальство, не видевшее результатов, злые Магистры, которые будут вставлять ему палки в колеса, пьяница брат и девка-человечка, заварившая всю эту кашу своими докладами! Хочется просто придушить её!

Ноа вышел из кабинета и вгляделся в камин, где весело потрескивал огонь. В доме было пусто, так как Сальваторе был единственный, кто еще не спал. Он долго всматривался в танец языков пламени, пока не пришел к выводу, что нужно любыми способами добиться доступа в святая святых — скрытую библиотеку Магистратуры. Если не там, то больше им нигде не отыскать тех знаков, которые убили Магистров. По крайней мере, они будут знать что это и как с ним бороться, даже если не найдут того, кто повинен в смертях. Но в библиотеке хранятся секретные фолианты, личные дела Магистров, книги по запретной черной магии — в общем то, чего знать обычным магам нельзя. Магистры ни за что не впустят их с Раей туда.

В голове Ноа начали зарождаться мысли о незаконном проникновении, но маг тут же их отмел. Нет. Он будет действовать законно и так как положено.

Внезапно мысли Сальваторе прервал истошный крик Раи. Черт возьми, он думал, что Пятый остался с ней!

Ноа побежал наверх и столкнулся на втором этаже с сонным Даафом, который увидев брата, кивнул и пошел обратно в свою комнату. Когда Сальваторе распахнул двери в комнату Раи, перед ним предстала знакомая картина — девушка кричала в объятьях кошмара, сжавшись в комок. Ноа подошел к ней и положил ладонь на лоб, ожидая, когда она успокоится. Понемногу Рая перестала кричать, а констебль привычно уселся в её ногах, потерев обеими руками лицо, приготовившись охранять сон этой своенравной, упрямой, но забавной девчонки.