Все произошло молниеносно, неожиданно. Незнакомец столкнулся с Хейвором, споткнулся, словно ухватился за Фелуче… Хейвор нащупал свой нож, так как подумал о нападении. В какой-то миг он разглядел кольчугу южанина, рыжие вихры и лисье лицо с узкими глазами. Затем человек пробормотал извинение и побежал через аллею к большим дворцовым воротам.

Хейвор стоял, сбитый с толку. А Фелуче, недоверчивый по отношению к потенциальным мошенникам, так как подобное было близко ему самому, прошипел:

— Дьявол его забери.., мое жалование! Хейвор схватился за пояс и обнаружил, что исчез маленький матерчатый кошелек. Сбережения Лакона.

Единственное утешение, которое он мог доставить бедной женщине на ферму вблизи Венки. В нем вскипела ярость.

— Наверняка посчитал нас за пьяных, — выдавил Фелуче. — Давай, Соколок, на коня! Изловим этого подлеца!

Дурацкий инцидент сделал их союзниками. Хейвор прыгнул в седло, Фелуче сел позади него и крепко ударил лошадь в бока. Они прискочили под темной, холодной тенью ворот и галопом проскакали по террасовым ступеням вала, очутившись возле высоких останков стен, через которые лился утренний свет.

— Вон эта крыса! — Фелуче снова дал шенкеля лошади.

Но человек, юркий как ласка, мчался дальше, возможно, уже привыкший к погоням.

В стене оказалась дыра… Вор с лисьим лицом проскользнул в нее и исчез. Лошадь, гнавшаяся за ним, внезапно остановилась. Они оказались в кошмарном саду. Каждый куст и каждое дерево, благодаря огню, превратились в скрюченные чёрные скелеты.

Фелуче спрыгнул и кинулся в обгоревшие заросли. Взлетело облако черной пыли. Фелуче выволок маленького рыжего вора и приставил к его горлу нож.

Рыжий не шелохнулся. Его взгляд шнырял по Хейвору.

— Он твой, капитан, или нет? — зашипел он на Фелуче. — Ты не можешь меня убить, пока командир не прикажет. Фелуче ударил вора по лицу.

— Сволота грязная! Куда ты засунул деньги?

— В поясе, сударь.

Фелуче вытащил оба кошелька, один маленький, другой больше и тяжелее. Фелуче всегда имел денег больше, чем другие в его чине. Без сомнения он обладал собственными воровскими приемами, возможно, более изощренными, чем пойманный вор. Хейвор ощутил жжение в горле и желание забрать большой кошель и доставить его семье Лакона.

— Пожалейте, — забормотал маленький человек со страхом

— Я вовсе не хотел красть деньги.., это.., эта…

— Даю тебе время для молитвы, — сказал Фелуче. — Потом перережу твою бесполезную шею!

— Подождите!

— Молись!

— Предлагаю вам сделку. Вы оставите меня в живых, а я.., расскажу то, что знаю об этом месте…

Фелуче улыбнулся.

— Что ты можешь знать?

— Это правда.., клянусь.., во дворце. Господина есть сокровище.

— Возможно и было. Но теперь оно уже погибло в пламени. Глаза рыжего заблестели.

— Нет. Под дворцом тайные камеры… Я знаю, как туда добраться.., случайно узнал несколько месяцев назад… Один старик в кабаке показал мне карту… Не убивайте меня сударь, и я вас поведу.

Фелуче бросил взгляд на Хейвора.

— Как полагаешь, герой-капитан?

— Полагаю, врет, чтобы спасти свою жизнь, — ответил Хейвор и слез с лошади. — А вот это не тебе решать! — Он нагнулся, чтобы поднять матерчатый кошелек, и быстрым движением выбил у Фелуче нож. Тот зафыркал, как хищный кот.

Секундой позже рыжий вырвался, но не убежал.

— Честность есть честность, — сказал он с наигранным великодушием. — Мое слово крепкое. Меня зовут Качиль, и я, рад, что мне не придется идти туда одному.

В общем и целом Качиль казался безобидным мошенником. Но он представлял для Хейвора загадку, подобно темному хаосу сгоревшего дворца. Голова Хейвора гудела от усталости и пережитого раздражения. Злость улетучилась, но накатила жесткая, со скрежетом зубовным, решительность. Он тоже хотел грабить и не постеснялся бы обшарить карманы мертвецов. Он хотел наполнить кошель Лакона, чтобы хоть немного смягчить тяжелое известие, которое должен был доставить в Венку.., не только ради матери и сестер юноши, но и ради самого вестника. Оставить что-то себе ему не приходило в голову. Богатство имело в его глазах что-то стесняющее.

Оно ковало свои собственные цепи. А так как пребывание в карцере было ему знакомо, он предпочитал идти свободным.

Они проникли вглубь дворца. Качиль провел их через дыру с зазубренными краями, которая когда-то была Воротами в наклонную штольню. Из сумерек они вступи-ли в ночь.

— Эй, рукосуй! — крикнул Фелуче. — Не думай, что ты одолеешь меня в темноте!

— Терпение, сударь, я взял с собой огарок. Один момент! Бледно-желтый, беспокойный свет, затанцевал на их лицах. Шелковый занавес, черный и мягкий как воронье перо, клочьями висел перед ними. Качиль отодвинул его в сторону, и они двинулись дальше.

Коридор опускался вниз. Хейвору казалось, что на своих плечах он чувствует груз разрушенной цитадели, тяжелая масса земли давила на виски. Мертвая тишина нарушалась только их шагами. Но даже их шаги звучали странно приглушенно.

Качиль боялся тишины. Его глаза стреляли вокруг, свеча в руке дрожала. Фелуче казался натянутым как струна арфы, вибрирующая от собственного напряжения. Через некоторое время он прошипел:

— Это помойная крыса не знает, куда нас ведет!

— О нет, сударь. На карте стояло, что проход изгибается… И затем — скрытая камера… — Как мы увидим ее, если она скрыта, болван? Или ты колдовать умеешь?

В этот момент проход резко повернул и кончился голой черной стеной.

— Ха! — воскликнул Фелуче презрительно и слишком громко в мертвой тишине — Придется мне здесь, внизу, положить конец твоей жалкой жизни.

— Что означают эти знаки на стене? — спросил Хейвор. Он видел высеченные в камне очертания сказочных животных и незнакомые символы.

— Вход, — сказал Качиль шепотом. — Это должен быть вход. Одну секунду. Если я не давлю здесь. И здесь…

Они услышали грубый скрежет камня о камень.

— И.., вот! — Окрикнул Качиль с триумфом в голосе. Стена разделилась и освободила темный прямоугольник. Фелуче испустил тихое проклятие. — Не так уж был глуп маг Авиллиды!

Хейвор заметил, как выражение испуга скользнуло по лисьему лицу вора, и тот описал в воздухе Святой Круг. Фелуче расхохотался и пихнул Качиля вместе с его свечой через зияющее отверстие.

— Стой! — сказал Хейвор. — А дверь останется открытой, когда мы войдем?

— Да, пока мы снова не нажмем на символы. Во всяком случае, так было указано на карте старика… А пока все подтверждалось.

— Интересный старик… — начал Фелуче и ступил через порог.

— Отчего он сам не пришел сюда, пока маг со своим колдовским отродьем не был где-нибудь занят?

Качиль усмехнулся, его усмешка в свете свечи казалась демонической, а голос звучал хрипло:

— Возможно, старик и был тут. Я же говорил, что его рассудок помутился. Именно.., в этом помещении.., правители вызывали силы тьмы и приносили злу жертвоприношения.

— Удивительно, что они не укрылись здесь, когда пришло войско короля.

Хейвор, вошедший в покои последним, почувствовал, как его обхватил; жестокий, гнилостный холод. Холод, сказал он себе, который бывает во всех подземных помещениях.

Фелуче взял свечу и поднял ее над головой.

Желтый колышущийся свет озарил камеру. Стены были сложены из камней и, казалось помещение не содержало ничего, кроме теней. Затем, чуть заметно, одна из теней шевельнулась. Качиль начал тихо скулить. Фелуче отпрыгнул, но тут же разразился грубым смехом:

— Черный занавес, такой же, как снаружи! И подняв мерцавшую свечу, подошел ближе.

— И столько усилий ради заплесневелого драного бархата!? Фелуче рванул занавес вниз и стал глотать воздух как утопающий.

На стене за занавесом висело багряное полотно, расшитое такими же животными и символами, что снаружи были высечены в камне.., шелковые нити в крикливых цветовых тонах, от зеленого и голубого до шафранового и пурпурного. Ниже находился белый мраморный блок, на котором было несколько темных пятен.