Кончится лихолетье, сгинет проклятый режим, сойдут на самое дно преисподней его мерзкие сатрапы во главе с Ельциным принять муку вечную за неисчислимые страдания, принесенные великому народу и великой стране. Травой забвения зарастут их презренные могилы, а имя героя, бросившего вызов этим апокалипсическим чудовищам, останется как пример чести и доблести, как пример до конца выполненного долга.

Герои не умирают, они вдохновляют, они зовут на подвиг.

Вечная память тебе, генерал, и вечная слава!

Протоиерей Александр КУЗЯЕВ

Ярославская обл., село Высоцкое

Храм Воскресения Христова

В Евангелии от Луки говорится о том, как к проповеднику Покаяния Иоанну Крестителю приходят воины и спрашивают: “… а нам что делать? И сказал он им - никого не обижайте, не клевещите и довольствуйтесь своим жалованьем”. Удивительная картина - воины, с огнем и мечом прошедшие полмира, на краю владений Империи вопрошают Предтечу Христа и получают такое странное напутствие. Он не говорит: “бросьте службу, не убивайте людей”, а говорит - надо довольствоваться жалованьем, стало быть, не посягать на большее. По Толковой Библии, слово в греческом тексте Евангелия “клевещите”, скорее, ближе к русскому “не доносите друг на друга”. Для военной жизни это не совсем уж чуждая болезнь, разъедающая сплоченность воинов перед лицом общего врага. Недаром грех доносительства и поныне в среде военных училищ считается самым позорным делом. И наконец, “никого не обижайте”. Как может человек, несущий смерть и разрушения, никого не обидеть? Было ли в истории человеческой такое хоть раз?

Александр Васильевич Суворов сказал как-то о своем воинском пути: “Крови пролито много, но мухи не обидел”. Всякий воин, поднимающий меч, знает, что он может от меча и погибнуть. Это закон бытия. За это никто ни на кого обиды держать не может. Но мародерство, издевательства над пленными и мирным населением - все это имеет законное основание для обид. Суворов для этого никогда никому повода не давал, независимо от того, кто был его противник: поляк ли при взятии Варшавы, буйные горцы ли при службе на Кубанской линии. И делал он это не из практических соображений, а потому что своей военной жизнью он исповедовал Христа и от подчиненных своих требовал того же. В его реляциях и наставлениях солдату Господь всегда занимал главное место, он и смысл воинского служения видел в служении Богу. “Солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, правдиву, благочестиву! Молись Богу! От Него победа! Чудо-богатыри! Бог нас водит, Он нам генерал”. Саму Россию он понимал как Дом Пресвятой Богородицы. Такого явления, как суворовские чудо-богатыри, история не помнила от времен первых крестовых походов, смысл и участники которых были оболганы впоследствии. Суворовский солдат уходил в битву, помолившись и очистив душу. В бою помнил наставления своего полководца: “Вали на месте! Гони, коли - остальным давать пощаду! Грех напрасно убивать! Они такие же люди”.

Сама присяга русского солдата была присягой Богу. И та необычайно сильная Вера воинов творила на полях сражений чудеса, которые в таком изобилии в столь короткий период времени не повторялись более в истории нашей армии.

“Безверное войско учить - что перегорелое железо точить” - это еще одни пророческие слова генералиссимуса. Ибо с падением Веры в русских падали воинский дух и ратное мастерство. Чувствуя приближение кончины, Суворов готовился к принятию монашества. При всей своей славе для него, как и для русского средневекового князя, наивысшим идеалом человеческого служения было иночество. Но Государь направил его в Альпийский поход.

Александр Васильевич - наиболее близкий нам пример христианского воина. Он явил пример служения Богу на поприще, не считающемся благодатным. Почти все боевые действия он вел на территории противника. “Захватнические войны”, - лукаво скажет иной. Наиболее показательный пример службы Суворова - на Кубанской линии. Он имел противником перед собой воинственных горцев и нагайцев. Эти народы отличала варварская манера ведения войны, где хватало и коварства, и крови. Но солдаты Суворова себе этого не позволяли. Вооруженные отряды горцев уничтожались и разгонялись, но аулов никто не разорял и мирное население не уничтожал. Эти суворовские традиции войны на Кавказе продержались довольно долго, вплоть до появления там Ермолова. Вот этот генерал воевал иными, европейскими методами, использовавшими в отношении туземцев двойной стандарт. Тут уже не было суворовского - “они такие же люди!”, зато была тактика выжженной земли. Чуть ли не впервые русские войска были использованы Ермоловым в карательных операциях. И становится понятно, почему эти войны пришлось вести по сорок лет. Появились мюриды, начался газават. Но войну пришлось кончать не по-ермоловски, а по-христиански: победив, но не обидев. Этот принцип был соблюден в отношении Шамиля и его потомков.

Суворов освящал воинские награды в церковном алтаре и в Храме же награждал офицеров, свои награды любил принимать из рук священника. Ермолов врал, что на Бородинском поле швырял Георгиевские кресты на вражеский редут, дабы вызвать у солдат рвение, - за такое могли и на штыки поднять. Общество в то время уже начало отходить от Бога, и потому, как и сейчас, Ермолов снискал к себе отношение как к герою. Но это не свидетельство об исторической правде, а свидетельство упадка христианского духа общества.

Суворову от мертвенного духа своего времени приходилось отгораживаться чудачествами, а иной раз и юродством. На том месте, где Господь ссудил ему находиться, он исповедовал Христа тем, чем, казалось, это невозможно сделать, - воинской службой. Это пример для подражания каждому из нас.

Г. ПАНТЕЛЕЕВ

P.S. В одном из номеров “Завтра” было опубликовано интервью А. Проханова с Н. Хачилаевым. Позиция магометанина, старающегося мерить сегодняшнюю жизнь вечными категориями, вызывает уважение. В сравнении с его взглядом все предлагаемые геополитические и национальные схемы выглядели зыбко, как-то по-детски. Упаси нас Бог, в сегодняшнем нашем духовном состоянии столкнуться с этим миром, с этим мировоззрением. Когда-то на поставленный временем вопрос: “Кто находится под Божией десницей?” - отвечали Суворов и его христианские чудо-богатыри. Чтобы доказать, с кем Бог, всякие словеса бессильны. Доказательство может быть только фактическим - нужно стяжать Бога в душе своей. Дело не столько в военных победах, хотя в войнах творится суд над народами, сколько в победах моральных и духовных. То, о чем Святой Благоверный Князь Александр Невский говорит: “Бог не с сильными, Бог с правыми”. Только это доказательство принимается историей. Именно оно было предъявлено полководцем Суворовым.

ПРИШЕСТВИЕ ИИСУСА ХРИСТА, согласно Евангелию, предваряет проповедь Иоанна Крестителя. Миру, готовящемуся принять Господа, Иоанн проповедует покаяние, дабы тот был предуготовлен к явлению Спасителя.

Когда исполнилась мера времени и в Отечестве нашем были прекращены гонения на Веру, для многих впервые прозвучало из каких-то духовных глубин слово о покаянии России. Откуда оно исходило: от немногих сохранившихся старцев, от Святых отцов наших, оставивших нам свои пророческие писания, от сознания народного, выраженного немногими писателями и художниками. Много времени прошло уже, но вопрос о нашем покаянии так и не решен. Совсем недавно я опять услышал от своего духовного отца слова о том, что если бы Россия покаялась, Господь явил бы немедленное чудо спасения Отечества.

Что есть это русское покаяние - начавшееся и не совершившееся?

В то время, когда прозвучали слова о покаянии для широкой части общества, они не оказались не замеченными мироправителями тьмы века сего. Замолчать их было уже невозможно, но исказить удалось. Сыны погибели буквально выплеснули на головы просыпающихся от семидесятилетней безблагодатной спячки людей целые потоки покаянных тем - коммунизм, сталинизм, экспорт революции, тоталитаризм, угнетение малых народов, империализм, терроризм и пр. Дошло даже до попыток покаяться во всем историческом пути народа от Рюрика до Горбачева. Но, несмотря на всю абсурдность этого потока, он был воспринят большинством наших сограждан. И свершившееся лжепокаяние родило разрушительный по воздействию на дух человеческий комплекс национальной неполноценности. Вместо покаяния очищающего, дарующего Божественную свободу, это “политпокаяние” привело к порабощению духа наших соотечественников, предуготовившему их материальное закабаление. Но эта готовность, с которой было совершено “политпокаяние”, объясняется тем, что потребность в исповеди души, загроможденной грехом, есть вещь объективная: в человеке, с Крещением ли его или, вполне возможно, по другим причинам, начинает просыпаться душа, и она тянется к покаянию. Но вместо хлеба был получен камень, и держава стала скатываться в бездну. Заботу об этом взяла на себя армия промывателей мозгов, имеющая в своем распоряжении все средства массовой информации, и о том, что 7000 человек, составляющих на 1991 год все наше духовенство, смогут оказать какое-либо влияние на двухсотмиллионную страну, никто из них всерьез даже не думал.