Когда вошел Мердок, в приемной был всего один человек-фотограф Клайм, который ещё в четыре часа сменился. Клайм всегда гонялся за сверхурочными, вот и теперь он встретил Мердока вопросом, нет ли срочной работы. Тот обещал посмотреть.

Судя по табло, три машины были на заданиях, в журнале тоже не было ничего чрезвычайного. Так он и сказал Клайму, скинув пиджак и протискиваясь в кресло. Еще не успев как следует устроиться, заметил какое-то движение сбоку, и обернувшись увидел Тома Брейди, загородившего всю дверь, с портфелем под мышкой. Радость Мердока была неподдельной.

– Эй! – он весело улыбнулся, – заходи, садись, если сумеешь. Где ты пропадал, бродяга?

Навалившись всем телом на косяк, Брейди сбил шляпу на затылок. Краснощекий здоровяк с седой шевелюрой выглядел ниже своего роста из-за широченных плеч и бычьей шеи; из-под нависших густых бровей взирали черные глаза, изъяснялся он в ворчливогрубоватой манере. Полтора года назад он ушел в отставку после 38 лет службы в полиции, в криминальном отделе. И открыл свое собственное частное детективное бюро со штатом в одиннадцать человек.

Сейчас он улыбался во весь рост, явно весьма довольный собой.

– Путешествовал, сынок, путешествовал. Спросишь, где?

– Считай, что уже спросил.

– Сан-Франциско, Лос-Анжелес, Мехико-Сити, Майами-Бич. И даже заехал повидать Элис и внучат.

– Бесплатно?

– Совершенно. В таких местах побывал, что раньше и не мечтал. Целый месяц, сынок-сотня в неделю и оплата всех расходов! А их было немало. И это ещё не всепредвидятся солидные премиальные. Честное слово, наберется приличная сумма, когда я отчитаюсь! А я отчитаюсь полностью!

Он шагнул внутрь, отложил в сторону портфель, осторожно опустился на стул и продолжал:

– Ты же знаешь, уйдя в отставку я остался без гроша, не считая страховки, которую трогать не хотел.

– Потому что все потратил на образование дочери, а потом…

– Неважно! Я тебе говорил, что не рассчитываю на большие доходы как частный детектив, но все же какое-то занятие и прибавка к пенсии, что ни говори, да и после долгих лет бесконечных инструкций и уставов – просто отдых… Ты же сам мне дал денег на обзаведение и обстановку и помог получить лицензию.

– Ну и что? Ты со мной давно рассчитался.

– И вот, – не обращая внимания на его слова продолжал Брейди, – я получил такое задание, о котором можно только мечтать. Почему? Потому что ты дал мне такую замечательную рекомендацию для миссис Олдерсон.

Представив себе Гарриет Олдерсон, Мердок невольно фыркнул и сказал, что никакой замечательной рекомендации он не давал.

– Я ей просто сказал, что знаю тебя давно и что за твоими плечами 38 лет безупречной службы в полиции.

– Она никогда не имела дела с частными детективами, – усмехнулся Брейди, – и сказала сразу, что профессия эта ей не нравится. Но раз вбила себе в голову, что нуждается в помощи, то наняла меня. А уже завтра она получит мой отчет!

Расстегнув портфель, Брейди достал из него конверт из плотной бумаги, кроме которого там ничего и не было, и защелкнул замок.

– Любезность за любезность, – сказал он. – Ты порекомендовал меня миссис Олдерсон, а я дам тебе возможность немного подзаработать.

Он похлопал по конверту.

– Я долго и упорно работал, чтобы добыть эти материалы. И теперь мне нужно подстраховаться, – мало ли что может случиться… Ты мне говорил, что ваши газетные фотографы охотно берутся за подработку… ничего не изменилось?

Мердок подтвердил, что вздумай он запретить такое нарушение служебной дисциплины, подчиненных охватило бы недовольство. Ибо точно также, как левые заработки имели репортеры, не брезговали им и фотокорреспонденты. Разъезжая по городу и выполняя служебные поручения, они частенько получали частные заказы от рекламных агенств, да и от частных лиц, желавших запечатлеть церемонии бракосочетания, похорон, крестин или иных выдающихся событий. В газете начальство смотрело на такие вещи сквозь пальцы, если только ими занимались не в служебное время. Второе же условие-чтобы на это не расходовались казенные материалысоблюдалось только на бумаге.

Кент знал, кто из его работников и когда выполнял левые заказы, знал, что на них идет пленка, бумага и реактивы, но поскольку расходы эти были не слишком обременительны, предпочитал прикрывать на эти глаза: слишком свежи были в памяти совсем недавние дни, когда он сам нуждался в дополнительном заработке. Правда, в последнее время он только изредка соглашался выполнить свадебные фотографии богачей, которым его цены были по карману, да ещё отдельные заказы иллюстрированных журналов.

– Мне нужны четырнадцать негативов, – заявил Брейди, – плачу по пять долларов за штуку.

– Глупости! За пять долларов можно нащелкать целую пленку.

– Да тихо ты! – грубовато одернул его Брейди. – Это не дружеская услуга, а бизнес. Все будет оплачено по графе«текущие расходы», и старуха может себе такое позволить. Если что, я скажу, что уплачено не только за снимки, но и за сотрудничество, и напомню, что ты парень не из болтливых…

Поколебавшись, он продолжал уже всерьез.

– И это так и есть. Ты, конечно, просмотришь материалы, но я уверен, прочтешь не больше самого необходимого, поскольку остальное-не твое дело. Вот почему я пришел к тебе. Мы можем этим заняться сейчас?

Напротив двери в кабинет стояли два больших несгораемых шкафа. В одном держали фотоматериалы, и у каждого сотрудника были к нему ключи. В другом были спрятаны фотоаппараты, включая собственную камеру Мердока, объективы и специальное оборудование.

Достав оттуда аппарат и заперев шкаф на ключ, он отправился к копировальной установке. Свет отрегулирован, аппарат заряжен-можно приступать!

Теперь он не мог не видеть, с чем имеет дело. Документы, которые нужно было сфотографировать, были подобраны по размерам и содержанию, – извещения, подписанные заявления, показания, два письма.

Выполняя работу почти автоматически, он невольно задумался о том, что ему было известно. В памяти всплыли слова Риты Олдерсон… Интересно, почему она была так встревожена? Вполуха слушая рассказ Брейди о его поездках, он спросил, кто же замещает его в бюро в его отсутствие.

– Френк Керби, – ответил Брейди, – но дел у него, честно говоря, немного.

Пока он перечислял, чем занимается Керби, Кент подумал о том, как мало общего было у этих людей. Бывший офицер полиции, по возрасту Керби годился скорее в приятели Мердоку. После перестрелки с тремя грабителями, забравшимися в супермаркет, Керби досрочно вышел в отставку, считая незаслуженным взыскание с понижением в должности.

– Он был хорошим полицейским, – продолжал Брейди.

– Что?

– Да я о Керби. Не погорячись он, уже дослужился бы до сержанта.

– А как у него дела сейчас?

Брейди пожал плечами.

На жизнь хватает. Ему слишком не нравится кому-то подчиняться. Иногда мы с ним работаем в паре.

Установив под объектив последний документ-письменные показания под присягой-даже не пытаясь специально прочитать и разобраться в содержании, он понял, с чем имеет дело. Текста ни писем, ни показаний он не просматривал, зато напечатанные сверху заголовки давали представление об их содержании. И Мердок понял, что сфотографировал два свидетельства о рождении, два-о браке и одно о разводе, одно письменное показание мэра и одно-мирового судьи, пару писем, копии выписок из регистрационных книг отелей, рапорт полиции, два заявления о приеме на работу…

Съемка была закончена, и Мердок следил, как Брейди заталкивает подлинники назад в конверт. Потом он направился в лабораторию проявлять пленку, Том следом за ним и остановился в дверях в ожидании.

Включив красный свет, Мердок опустил пленку в проявитель и установил таймер. Завинчивал крышку на бачке и производил все остальные операции он совершенно автоматически, невольно думая не только о Рите, но и о трех других людях, так или иначе связанных с семейством Олдерсонов, чьи имена он заметил в документах.