— Генрих! — радостно воскликнула Люси. — Да ведь это подобие схемы атома. Чем больше увеличивается энергия электрона, тем на более близкую к ядру орбиту он перескакивает!

— Совершенно верно! — одобрил Геон. — Теперь вы понимаете, что я имел в виду, говоря, что наш мир — это множество граней кристалла, а ваш — только одна.

— Но в то же время, — вырвалось у меня, — это единый кристалл?

— Безусловно. Единство мира — вечная истина!

— Все это так, — печально сказал я, — но от этого не легче. Мы попали сюда случайно и обратно дороги нет…

Геон с любовью молча смотрел на нас. На его высоком лбу отражались лучи мыслей, молниями проносившимися в его мозгу. Наконец он произнес:

— Я не в силах вам помочь. Опуститься до уровня вашего мира отсюда нельзя. Есть один способ, но вам он не подойдет. Дело в том, что в ваш мир легко проникают черные тираны жестокие властители, господствующие над обитателями низшего уровня негативного мира. Но ведь вы не захотите воспользоваться их помощью?

— Нет, — с ужасом воскликнула Люси, — ни за что!

— Вот видите. А они охотно использовали бы вас для своей отвратительной цели.

— Какой?

— Разрушения. Они противоположны любому творчеству. Любую силу, любую идею черные тираны стараются приспособить для инволюции, то есть, регресса…

— Это есть и у нас, — подхватила Люси. — Капитализм, частная собственность — чем не черные тираны? И какая великая идея не была использована для войн и уничтожения?

— Да, — согласился Геон. — Иначе и быть не может, Раз наши миры развиваются сообща, то аналогичные явления должны быть и здесь, и там. А когда они исчезнут в одном мире, то сейчас же перестанут существовать и в другом.

— Будет ли это когда-нибудь? — с горечью спросил я.

— Обязательно. Это закон развития.

— А сейчас? Что нам делать, как жить?

— Как жить? — удивился Геон, — оставаться здесь, Разве не во всех мирах идет борьба? Разве только у вас прокладывается дорога к свету? Это единый процесс, и если вы попали сюда включайтесь в него здесь.

— Но ведь мы вам чужие?

— Почему? Разве у нас не нашлось общих мыслей? Разве наши высшие идеалы не совпадают? Разве, как мы уже говорили, наши миры не являются гранями единого мира, мира, не ограниченного этими двумя проявлениями…

— Есть еще третий мир? — удивилась Люси.

— Конечно. И не только третий, а бесчисленное множество их.

— И там тоже есть жизнь?

— Она есть везде, где что-нибудь есть. Третий мир — это мир синтеза. Там бытие проявляется на очень высоком уровне и несравненно полнее и прекраснее, чем в наших мирах.

— И для жителей наших миров оно недостижимо?

— Наоборот. Мы идем к нему. И мы, и вы. Именно там объединяются линии развития обоих наших миров, Но физический мир, антимир и мир синтеза — только первая ступень Беспредельности. Эволюция — это непрерывная пульсация Великой Спирали Бытия, охватывающая все существующее в бесконечности Космоса. Все взаимодействует, обусловлено тесными причинными связями. Достижение в одном мире — это достижение для всего Космоса, падение в одном мире — падение, тормоз для всей Спирали. Микрокосм и макрокосм — едины. Они неисчерпаемы во всех аспектах, вечны и неизменны в сущности и бесконечно изменчивы в своих проявлениях на разных этапах бытия…

— Мозг не может все воспринять! — жалобно прошептала Люси, — но то, что вы говорите, прекрасно!

— А сейчас… сможем ли мы проникнуть в третий мир? — робко спросил я.

Геон заколебался.

— Мы проникаем, — наконец произнес он, — но это небезопасно. В мире синтеза концентрируются самые высокие, могучие и чистые энергии. Выдержать такое напряжение тяжело. Я был там несколько раз. Это — волшебное зрелище, которое невозможно описать словами — его надо видеть!

Мы с Лю переглянулись — у нас мелькнула одна и та же мысль. Я умоляюще посмотрел на Геона. Тот, успокаивая меня, поднял руку.

— Излишне говорить. Я понял ваше желание. Оно прекрасно. Но выдержите ли вы? Хватит ли у вас смелости, чистоты и энергии, чтобы заглянуть в мир прекрасного, в мир грядущего?

Люси протянула мне руку, и я крепко ее пожал. В сердце моем загорелось непреодолимое желание хоть одним глазом заглянуть в страну мечты, где воплощаются надежды и стремления бесчисленных поколений обоих миров.

Геон едва заметно кивнул головой.

— Пусть будет так. Только еще одно предупрежденье: такой взлет на вершину бытия не проходит даром. Израсходовав в мире синтеза всю свою энергию, вы не сумеете в нем удержаться, будете отброшены на низший уровень в антимир и можете опять очутиться во власти черных тиранов.

— Нас это не страшит, — уверенно заявил я. — Мы сумеем освободиться.

— Хорошо, я буду вас ждать. А теперь идите за мной.

Геон привел нас в небольшое, сферической формы, помещение, заполненное голубою мглой и, поставив рядом между мерцающими витками спиралей, отступил в сторону.

— Исполнитесь наивысшего стремления! — раздался его громовой голос.

Я обнял Лю и заглянул ей в глаза. Ее ответный взгляд наполнил меня силой и неутолимой жаждой исканий.

Люси прислонилась ко мне, наши мысли и воля слились. Больше не существовало двоих — был единый торжествующий разум, стремящийся в неизведанное…

…Страшный удар сбросил нас вниз. Ничтожный запас нашей энергии, не выдержав немыслимого напряжения перехода в третий мир, моментально истратился.

Мгновенный, сумасшедший вихрь зеленых и багровых пятен… И плотная, почти ощутимая, тьма…

Когда я пришел в себя, вокруг было темно, только где-то вверху виднелся кусочек мрачного фиолетового неба.

Предсказанье Геона сбылось — лишившись энергии, мы опять упали на дно антимира.

Голова у меня кружилась, тело было вялым и слабым.

— Лю! — позвал я.

— Я здесь, Генрих!

— Где мы?

— Кажется, в каком-то помещении. Мне страшно, Генрих!

Стало немного светлее. Я нащупал руку Люси и пожал ее. Люси повернула ко мне почерневшее, измученное лицо с глазами, утратившими обычный блеск.

— Генрих, смотри!

В сумерках неясно различались знакомые отвратительные черные фигуры. Они окружали нас с трех сторон, с четвертой цепь замыкало возвышение, на котором кто-то сидел. Лица и очертаний фигуры сидящего я рассмотреть не мог, но ясно «ощущал» исходившее от него впечатление дисгармонии, жестокости и силы. «Черный тиран» — догадался я.

— Вам не удалось от меня скрыться! — раздался его насмешливый голос. — Теперь вы в моих руках, люди Земли!

Мы промолчали.

— Почему вы молчите? — загораясь ненавистью, повысил голос сидящий. — Как вы опять попали сюда? Вас выбросило из Высшего мира?

— Молчи, Генрих, не надо! — умоляюще прошептала Люси.

— Только этого и можно ожидать от них, — гремел Черный тиран. — Они непостоянны, как стихии. Малейшее колебание уровня энергии лишает права оставаться в их сфере! Кому нужно такое шаткое, ненадежное существование?

Черный наклонился вперед и в его голосе зазвучали искусительные нотки:

— Только в моих владениях бытие неизменно и вечно. Мои подданные уверены в своем положении. Они не нуждаются в нелепом принципе совершенствования, главенствующем в других сферах. Мы признаем лишь принцип наслаждения. Это — единственный стимул жизни. Вы понимаете меня, люди Земли? Оставайтесь здесь, добровольно, и вы будете счастливы. Вместе с нами вы пойдете по упоительному пути разрушения. В уничтожении — чувство силы, дающее наслаждение, величайшее изо всех, существующих во Вселенных! Что выше силы, владычицы всего сущего? Вы побывали в других мирах, и это поможет вам быть там моими лазутчиками.

Меня душила бессильная злоба. Что мог я ответить после того, как моего сердца и разума коснулось дыхание неимоверно прекрасных миров, к которым во все времена стремились лучшие души человечества?

— Генрих, молчи! Он не может причинить нам вреда. Потерпи немного… Мы наберемся сил… и его свора нас не удержит!