Техника заточки клинка немудрена, но требует твердой руки и способности длительное время выполнять однообразные, размеренные движения с одинаковой амплитудой, скоростью и углами. Можно назвать два основных приема: в первом из них (наиболее распространенном) клинком водят по неподвижно и устойчиво (!) лежащему или зажатому бруску, обычно кругами и эллипсами, время от времени добавляя смазку и очищая поверхность. Второй способ противоположен — по неподвижному клинку проводят бруском. В этом случае легче выдерживать необходимый угол и осуществлять прямой визуальный контроль за результатами усилий, но труднее обходиться со смазкой. Строго говоря, каждый мастер должен отыскать собственные приемы и методы, присущие исключительно ему одному, и никакие стандартные советы в данном случае не принесут хорошего результата. Все без исключения фирменные приспособления и устройства дают возможность заточить нож без особенного труда, но весьма средне.

Последнее, о чем необходимо рассказать, — это способы проверки остроты лезвия. Помимо общепринятого бритья волос на предплечье, вполне достоверным тестом может быть способность (или нет) клинка легко разрезать листок тонкой, мягкой бумаги, свободно удерживаемый на весу. Кожура слегка привядшего помидора нипочем не уступит тупому лезвию, и вы скорее раздавите продукт питания, чем отрежете от него хоть дольку. Вообще, прочная кожица большинства фруктов (непременно пожухлых), а также сыромятная кожа отменно протестируют любой клинок. Популярные легенды о рассеченных шелковых платках — не сказка, но такую фантастическую остроту способна принять, а тем более удержать, далеко не всякая хорошая сталь. Наконец, действительно острое лезвие способно срезать тончайший слой газетной бумаги, не проходя ее насквозь, до дыр.

Многие, неизвестно для чего, любят добиваться от острия проникающей способности лазерного луча. Им одним ведомо, какая от этого польза, но неплохим способом проверки является протыкание туго натянутой (например, на стакан) крепкой тонкой кожи. Если острие далеко от совершенства, то оно для начала напружинит мембрану еще больше, после чего та разойдется с отчетливым хлопком.

Подобных приемов существует много, но для реальной жизни важнее не изначальная острота (карманники оттачивают даже монеты), а способность клинка сохранять ее продолжительное время. Этим и только этим подтверждается, что ваши руки сжимают по-настоящему ценную вещь.

Напоследок, в качестве ободряющего напутствия, можно сообщить интересный факт: по японским меркам, первоклассным полировальщиком и заточником способен стать лишь один из сотен, проучившись не менее пяти лет у первоклассного же мастера, да и то при наличии некоей изначальной «божьей искры». В добрый путь!

Самой важной по значению после клинка составной частью всякого холодного оружия является рукоять, которой по силам сделать его либо чрезвычайно удобным, либо превратить в пыточный инструмент, способный скорее изранить владельца, чем помочь в работе. Так как в процессе эволюции наша греховная цивилизация вряд ли уделяла чему-нибудь большее внимание, нежели вооружениям, то и рукояток мечей, сабель, ятаганов и ножей придумано необозримое количество. Было бы тщетно пытаться хоть как-то классифицировать эту стихию, если бы все великолепие не укладывалось просто и легко в несколько логичных разделов. Ввиду того, что наше внимание в данной книге обращено исключительно на короткие разновидности холодного оружия, мы вынуждены оставить в стороне значительный пласт традиций, который, несомненно, требует отдельного и самого пристального внимания.

Что касается ножей, то их рукоятки (впрочем, как и все остальные) можно поделить:

• по принципу используемых материалов;

• по способу крепления на клинке;

• по форме и геометрии в целом.

Теперь по порядку. Начнем с металла.

Испокон веков к рукояткам ножей предъявлялось несколько логичных жизненных требований, а именно: рукоять должна быть удобной, не скользить в руке и прочно соединяться с клинком. Легкая она или тяжелая — в каждом конкретном случае решалось отдельно, поскольку то, что хорошо для одного ножа, неприемлемо для другого. Кроме того, вес рукоятки всегда строго индивидуален и зависит от величины и веса клинка, так как иначе нам не достичь тонкого баланса всего предмета. Значение последнего трудно переоценить, ибо развеска ножа либо делает его любимой игрушкой, которую приятно взять в руки, либо превращает в противную штуковину, пусть и красивую на первый взгляд.

Самой простой, если не сказать примитивной, является металлическая рукоять, представляющая, по сути, продолжение клинка, хотя первенство в истории принадлежит отнюдь не ей — задолго до эпохи металлов наши предки вставляли каменные клинки в деревянные и костяные бруски, закрепляя их нехитрыми, но действенными способами — смолой, кожаными ремешками, жилами животных и так далее. Некоторые племена индейцев до сих пор ловко проделывают это при помощи крепких тонких растительных волокон.

Эпоха бронзы дает нам немало примеров рукояток, составляющих одно целое с клинком, причем без каких бы то ни было дополнительных накладок и оплеток, хотя на самом деле легкая кожаная оплетка поверх металла сути не меняет, лишь добавляя удобства в пользовании, но никак не влияя на классификацию. Простота обусловлена технологией изготовления бронзового оружия, при которой изделие отливалось полностью, от острия до головки, а режущая кромка подвергалась потом незначительной доработке — проковке, шлифовке и заточке.

Поскольку для стального оружия такая технология неприемлема — литая сталь не обладает нужными характеристиками, поэтому отливать клинок абсурдно, — мы не встречаем подобных образцов.

Кроме цельнолитых изделий, широкую популярность имел другой способ соединения клинка и рукояти, при котором полоса, вместо того чтобы перейти непосредственно в черенок, на котором бы монтировались накладки, входила на незначительную глубину в расплющенную спереди бронзовую же трубку, соединяясь с нею пятью-шестью заклепками (образец бронзового кинжала в такой монтировке представлен в начале книги). Однако этот прием приводил к посредственным результатам, создавая в зоне соединения массу концентраторов напряжений, а в результате рукоятка чаще всего попросту отламывалась после молодецкого удара.

Гораздо практичнее другой вариант примитивной рукоятки, выполненной заодно с клинком, который мы встречаем в средневековой Европе. В Богемии и Германии в XVI столетии получил распространение так называемый дюсак (dusak), пришедший из Венгрии. Простое и эффективное оружие было популярно в среде ремесленников и крестьян, а использовали его, защитив руку длинной рукавицей из толстой кожи, что снимало проблему дополнительных оплеток и прочих изысков. Один конец прутка, из которого оттягивался клинок, загибали вниз и вперед, образуя и рукоять, и гарду. Изготовить такую вещь по силам даже подмастерью, не говоря уж о нормальном рядовом кузнеце, коих в те годы насчитывались сотни и тысячи. Могли поступить еще проще: в широкой полосе вырезать (вырубить) окно на ширину ладони. Кстати, не от этого ли слова произошло русское название «тесак»?

Сегодня что-то подобное можно увидеть на примере так называемых реконструкторских изделий, воссоздающих облик ножей викингов, славян и т. п. периода VIII–X в. в. Пусть историки судят об их достоверности, но с точки зрения простоты и удобства они весьма хороши как вспомогательный хозяйственно-бытовой инвентарь. Если же использовать такой нож в качестве боевого, тонкую рукоять придется основательно обмотать кожей. Разумеется, длина клинка может быть любой, но оптимально — 100–150 мм.