– В этом происшествии есть какие-нибудь непонятные детали? – поинтересовалась девушка.

Я рассеянно кивнул. Как сказал Грин, от студии мне ждать помощи не придется. Они во мне больше не нуждались. А пока я буду томиться в камере, дело потечет по тому руслу, которое выгодно киностудии. Возможно, Стива и осудят за небрежную езду, а возможно, и нет. А меня вполне могут признать виновным в убийстве Джоан.

Я подошел к двери дома и бросил взгляд на "понтиак". Интересно, оставлен ли в нем ключ от зажигания? Лучшую возможность трудно отыскать.

Я спустился по лестнице и прошел по грязному двору. Через окно видел, как Грин осматривал шкаф.

Ключ был на месте. Я запустил мотор. В этот момент девушка крикнула:

– Лейтенант, человек, который приехал с вами... Он угоняет машину!

Я дал задний ход и развернулся в илистой воде. Колеса буксовали. Но мне все же удалось добраться до дороги. В тот же момент из дома выскочили Грин и его люди с пистолетами в руках.

Сквозь шум мотора я услышал окрик Грина:

– Не стрелять! Я сам...

Он оттолкнул одного из полицейских и поднял пистолет как раз в тот момент, когда я нажал на газ и машина подпрыгнула, словно испуганное кенгуру. Резко прозвучали четыре выстрела подряд. Четыре маленьких отверстия, окруженные сетью мелких трещин, появились в ветровом стекле – но все справа от меня.

Этому имелось только одно объяснение – Грин поверил мне. Еще в бюро он сердился не потому, что молодые полицейские меня не узнали, а потому, что они вообще привели меня к нему. Отпустить меня он не мог, поэтому и надеялся, что я догадаюсь удрать по собственной инициативе. От этого зловонного запаха преступлений и коррупции его воротило так же, как и меня.

Грин наверняка целился в правую сторону машины. Простреленное стекло ясно об этом говорило. Лейтенант Грин был одним из лучших стрелков полиции Лос-Анджелеса.

Я мчался по бульвару Сепульведы, стараясь хоть на сколько-нибудь оторваться от преследования.

Зачем? Ответ на этот вопрос был только один: Салли.

Глава 17

Докерти должны заговорить. И я обязан заставить их. Но куда они уехали? По словам девушки, они выехали вчера, вероятно, поздно вечером. После того как я рассказал о них Полу Глэду.

Но где бы они ни были, они наверняка стали богаче. Когда речь шла о его интересах, Пол денег не жалел. По непонятной мне причине он дал денег и Стиву Миллету.

Шел сильный косой дождь, и порывы ветра даже качали машину. И чем быстрее я ехал, тем больше заносило "понтиак" то в одну, то в другую сторону. У меня появилось ощущение, будто я сижу в снаряде.

Я бы сейчас закурил, но боялся оторвать руки от руля. При такой бешеной скорости лужа могла оказаться смертельной ловушкой. А дорога состояла из сплошной цепи луж.

Я почти ничего не видел. "Дворники" не справлялись с дождем. Встречные огни фар казались каким-то кошмаром.

Я промчался по бульвару Вентура, постоянно нажимая на клаксон. Глаза слепили собственные фары, отражавшиеся в дожде и в полосах тумана. Потом я нашел – скорее везеньем, чем рассудком, – боковую улицу, которая вела на север, к парку Канога.

Сидеть в этом "понтиаке" было все равно, что на раскаленных углях. Любой полицейский пост его сразу бы узнал по номеру. Я заехал в маленький городок и остановился неподалеку от кинотеатра. Перед входом, на стоянке, находилось около двадцати машин. Я медленно проехал вдоль рядов и заметил, что в одном "шевроле" ключ не вынут.

Судя по отсутствию публики, сеанс недавно начался. Так что пропажу обнаружат только часа через три. Поэтому я прошел в маленький бар, находившийся по соседству, и попросил двойную порцию виски.

Человек за стойкой был до приторности любезен.

– Довольно тоскливо сегодня на улице, не так ли?

Я кивнул и спросил его, сможет ли он приготовить мне бифштекс.

Он, все еще продолжая улыбаться, покачал головой.

– Бифштексов у нас не бывает. Может, удовольствуетесь бутербродом с ветчиной?

Я предоставил ему принести то, что он может. Он исчез на кухне, и через пару минут женщина вынесла мне бутерброд с ветчиной. Я быстро с ним расправился. Потом я купил сигарет про запас, сунул одну из них в рот и направился к стоянке, находившейся перед кинотеатром.

Теперь мне нужно было только найти Докерти.

Когда я остановился рядом с "шевроле", наступила реакция. Началось со страха, а потом пришло и все остальное.

Нет более противного чувства, чем какая-то неприятная пустота в желудке. Видимо, нервы мои были в полном беспорядке. Но я сел в машину и нажал на газ.

Вахтер завода Дугласа встретил меня неприветливо. Однако пара долларов, сунутых ему в руку, сразу повысили мой авторитет. Он быстро спрятал их себе в карман и погладил густую бороду.

– Начальника цеха ночной смены? Ну да, конечно. Но впустить вас я все равно не смогу. Разве что позвонить?

Я стал ждать, изучая огромный комплекс зданий. Концерн Дугласа работал на полную мощность, строя огромных серебряных птиц, даже таких, которые откладывали взрывоопасные яйца.

– Нет, – сказал вахтер в трубку. – Своим именем он не назывался. Он просто интересуется одним человеком, который работает в вашей смене. Льюисом Докерти.

Начальник смены чертыхнулся на другом конце провода. Вахтер передал мне трубку.

– Вот, говорите теперь сами.

Начальника смены звали Коделл, и он, казалось, был разумным человеком. Но о Льюисе Докерти он ничего хорошего не сообщил. Парень появился на заводе пьяный в стельку и в новом "форде". Но не для того, чтобы работать.

Коделл подтвердил мои предположения относительно внезапного обогащения Докерти:

– Он вел себя так, будто его усыновил Рокфеллер. Но свое жалованье он все-таки потребовал.

– И получил?

– Конечно нет. Оно выдается отделом труда и зарплаты. По почте.

– Он оставил свой адрес?

– Да. Теперь он живет в "Вэлли-клабе", апартаменты 3-А. – Начальник смены недовольно хрюкнул. – Никак не могу понять, зачем человеку какое-то жалованье за четыре дня, если он может позволить себе поселиться в "Вэлли-клабе"?

– Может быть, он приехал к вам только для того, чтобы похвастаться новой машиной?

– Может быть. Но ведь и одежда у него была вся новая. А почему вы заинтересовались этим парнем? Он что, ограбил банк или совершил какую-нибудь другую, аналогичную штучку?

– Скажем, какую-нибудь другую, – ответил я.

– Вы из полиции?

– Нет.

В его голосе снова появились нотки заинтересованности.

– А может быть, вы просто ищете работу и можете обслуживать револьверный станок?

– Нет, – сознался я. – Этого я делать не могу, не умею.

– Понятно, – протяжно произнес он. – Что ж, я надеюсь, мои показания помогут вам в дальнейшем. – Раздался щелчок – он повесил трубку.

Было ровно девять. Я прошел к украденному "шевроле" и отправился в нем дальше. Если дождь не сыграет со мной злой шутки, то Стив Миллет и Шерри Гембл скоро должны будут приземлиться в аэропорту Лос-Анджелеса.

Портье "Вэлли-клаба" неодобрительно посмотрел на меня. Было очевидно, что друг мистера Докерти не может быть его другом.

– Да, – сказал он, наморщив лоб. – Семья с такой фамилией живет здесь... Приехали вчера вечером.

Он был слишком хорошим портье, чтобы позволить дать волю своим эмоциям, но лицо его тем не менее говорило, что он послал бы этих Докерти ко всем чертям.

"Вэлли-клаб" был самый дорогой отель во всем районе. Такой же дорогой, как и "Бель-Эр", с той лишь разницей, что там не останавливались на длительные сроки. Хорошенькие девушки со своими спутниками, удачливые спекулянты и игроки, кинозвезды, которые уже скользили по наклонной плоскости, любопытные туристы, которые потом хотели дома похвастаться, что побывали в "Вэлли-клабе", – вот каковы были посетители этого отеля. И вдруг какие-то Докерти!


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: