Глава 5

В любое другое время Зиола только порадовалась бы тому, как много людей пришло послушать вечернюю службу, но только не в этот раз. Сегодня поддержание в Храме должной молитвенной атмосферы давалось ей заметно трудней обычного. Из разных уголков зала до Жрицы то и дело доносились негромкие перешептывания, и она часто ловила на себе взгляды людей, явно чего-то от нее ожидающих. Лично ей все это нисколько не мешало делать свою работу, но вот остальных прихожан такая обстановка постоянно отвлекала от молитв. Правила запрещали простым смертным обращаться к Служителям с прямыми вопросами, а потому они продолжали молча терзаться обуревавшими их сомнениями.

Зиола, разумеется, пребывала в курсе всех тех сплетен, что распространились по городу в последние два дня. Однако публичное их опровержение одновременно означало бы пусть косвенное, но признание их обоснованности. Ведь откровенный бред никто комментировать не стал бы. Поэтому ей приходилось делать вид, что все идет как обычно, не обращая внимания на пропитавшее воздух нездоровое возбуждение.

Немного отступив от стандартной формы, Жрица специально прочла побольше стихов, требующих участия зала, чтобы добиться нужного настроя и сфокусировать внимание присутствующих. И ей это уже почти удалось, как вдруг с улицы донесся чей-то истошный крик.

В одно мгновение все ее старания пошли прахом. Толпа всколыхнулась, загудела, люди принялись крутить головами и вставать на цыпочки, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть за входными дверьми. Несколько человек, не в силах удержаться, выбежали на улицу, да так и застыли на месте, задрав головы к небу.

Из безоблачной выси, подсвеченная багряными лучами заходящего солнца, вертикально вниз падала черная глыба. В полной тишине она росла в размерах, и уже казалось, что неведомое Нечто скоро накроет собой весь Келчег. Опомнившись, народ с воплями бросился врассыпную, и за несколько секунд площадь перед входом в Храм почти полностью опустела. Над городом прокатился глухой раскат грома, перешедший в ровный гул и свист, и черная махина, замедляясь, опустилась на землю перед самыми ступеньками. Все вокруг окутала густая пелена поднявшейся пыли.

Испуганные очевидцы происходящего разбежались по подворотням, кто-то метнулся за спасением в Храм, воспользовавшись боковыми входами, но большинство так и осталось неподалеку, выглядывая из-за заборов и углов зданий.

Земля под ногами вздрогнула, когда загадочный объект коснулся булыжной мостовой, и почти сразу же воздух пронзили тугие белоснежные и настолько ослепительные лучи света, что они казались осязаемыми. Светящиеся столбы зашарили по земле, по ступенькам крыльца и стенам Храма, постепенно расширяясь и сливаясь в единый сияющий поток. Свет ударил в распахнутые двери и ворвался внутрь, хлестнув по алтарю и мраморным колоннам. Блики от начищенных светильников покрыли все внутреннее пространство золотистой мерцающей рябью, осветив каждый уголок зала.

А сияние все продолжало прибывать, словно желая заполнить собой все здание до самого шпиля. Люди судорожно метались между скамьями, ища укрытия от его лучей. В боковых дверях возникла сумятица, когда те, кто пытался выбежать из Храма, столкнулись с людьми, ворвавшимися с улицы. Многие были настолько потрясены, что даже не пытались что-либо предпринимать, а просто стояли или падали на колени и во все глаза таращились на фантастическую феерию.

Достигнув пика яркости, свет зашевелился, его волокна начали переплетаться, образуя некую структуру, которая постепенно сгущалась, приобретая конечную форму. И через несколько мгновений из самого центра светового столба в Храм шагнула сияющая человеческая фигура.

– Сиарна! – благоговейно выдохнул кто-то, и весь зал в едином порыве рухнул на колени, склоняясь перед своей повелительницей.

Свет брызнул во все стороны, образовав вокруг нее пылающий шар, настолько яркий, что он растворил все цвета вокруг себя, оставив только два – белый и черный. И как черный волнолом, рассекающий собой валы ослепительного шторма, посередине прохода застыла Зиола, подняв перед собой увитую черной татуировкой правую руку. Она казалась крохотной на фоне затопившего все вокруг сияния, как черная булавка на белоснежной перине. Но на ее по-детски круглом лице застыла неожиданная решимость, смешанная со странной печалью.

По полу прокатилась дрожь, и витражные стекла испуганно задребезжали, когда белая фигура подняла руки, и на головы прихожан обрушился ее Голос:

– ПРИДИТЕ КО МНЕ, ДЕТИ МОИ! Я, СВЕТ НЕСУЩАЯ И ЖИЗНЬ ДАРУЮЩАЯ, ПРИЗЫВАЮ ВАС! ВОЗРАДУЙТЕСЬ, ИБО СЕГОДНЯ РАДОСТЬ ВЕЛИКАЯ ВОШЛА В ДОМ СЕЙ!

Гулкое эхо пронеслось под сводами, отражаясь и множась в звоне светильников и цепей, но вскоре затихло, уступив место мертвой тишине, в которой громче громового раската прозвучало единственное слово, произнесенной Зиолой с предельной четкостью:

– Изыди!

Эхом Зиоле стал общий потрясенный вздох. Подобный поворот оказался для всех полной неожиданностью, ушатом ледяной воды окатив разгоряченные души. Люди превратились в статуи, боясь пошевелиться, так как чувствовали – что-то идет не так.

– НЕ БОЙСЯ, ДИТЯ МОЕ! Я, МАТЕРЬ ТВОЯ, ГОВОРЮ: ПРИДИ КО МНЕ И ВСТАНЬ РЯДОМ СО МНОЙ ВО СЛАВЕ МОЕЙ!

– Нет матери, кроме Светлой Сиарны, и я – Жрица ее! – Зиола оставалась непреклонной. – Нет славы большей, чем служить Госпоже моей, и я до скончания дней своих останусь верна данной Ей клятве! – с усилием, словно преодолевая сопротивление бурного потока, Жрица шагнула вперед. – Вверенной мне властью я повелеваю тебе: Изыди!

– ОЧНИСЬ ОТ ДУРМАНА, ДОЧЬ МОЯ, ЗИОЛА! Я, МАТЕРЬ СИАРНА, ПРИНЯЛА КЛЯТВУ ТВОЮ, ГОЛОСОМ И СВЕТОМ СКРЕПИВ НАШ ДОГОВОР! И ГОРЕ ТОМУ, КТО НАРУШИТ ЕГО!

– Ты – не Сиарна! – Жрица сделала еще один шаг. – Голос Госпожи моей денно и нощно живет во мне, но сейчас сердце мое глухо к словам твоим. Светлым именем Ее заклинаю: Изыди!

Казалось, что сам мир перевернулся с ног на голову. Миниатюрная девушка в черном плаще продолжала надвигаться на огромную сияющую фигуру, и создавалось впечатление, что с каждым новым ее шагом свет меркнет и отступает, пятясь перед безумной решительностью Жрицы.

– ВОТ КАК? – белоснежные рукава взметнулись вверх, и в ту же секунду Храм содрогнулся. По залу прокатился многоголосый крик. Людей скрутила судорога внезапного страха, заставляющая их падать на плиты пола и съеживаться от немого ужаса. – ДЕЛА ОБСТОЯТ КУДА ХУЖЕ, ЧЕМ Я ПОЛАГАЛА!

Зиола пошатнулась, ее ноги подкосились, но она все же устояла.

– ВЛАСТОЛЮБИЕ И АЛЧНОСТЬ ЗАТМИЛИ ВАШ РАЗУМ! СЛУЖЕНИЕ МНЕ ВЫ ПОДМЕНИЛИ СЛУЖЕНИЕМ СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ ВЛАСТИ! – новая волна ужаса сбила с ног тех, кто пытался подняться. – Я ДОЛГО ТЕРПЕЛА, НАДЕЯСЬ, ЧТО ВЫ ОДУМАЕТЕСЬ, НО ВАШЕ ВРЕМЯ ИСТЕКЛО! ПРИШЕЛ ЧАС ОЧИЩЕНИЯ!

– На моих руках нет вины перед лицом Госпожи моей, – голос Зиолы был еле слышен, – я всегда готова держать ответ на суде Ее. Но ты – не судья мне!

– НАРУШИВШИЙ ДАННУЮ МНЕ КЛЯТВУ И ИЗВРАТИВШИЙ САМЫЙ СМЫСЛ ЕЕ БУДЕТ ПОКАРАН! – сияющая рука вытянулась в сторону Жрицы. – ПОСЛЕДНИЙ ШАНС Я ДАЮ ТЕБЕ, ДОЧЬ МОЯ! СКЛОНИСЬ, ОТРИНЬ ГОРДЫНЮ И ПОКАЙСЯ ПРЕДО МНОЙ!

– Не пред тобой мне каяться, и не тебе судить, – Зиола чуть ли не дерзко вздернула подбородок. – Ты можешь лишь карать, но ТЫ – НЕ СИАРНА.

– ДА БУДЕТ ТАК!

Оглушительный грохот ударил по ушам, выбив несколько стекол в окнах. Жрица вздрогнула и, неожиданно обмякнув, осела на пол. Не издав ни звука, она повалилась на спину, раскидав руки в стороны.

– ТАК БУДЕТ С КАЖДЫМ, КТО ПРЕДАСТ ИМЯ МОЕ! – вновь загремел под сводами грозный голос. – Я ПРИШЛА, ДАБЫ ОЧИСТИТЬ МИР ОТ ЛЖИ И ЛИЦЕМЕРИЯ! И ХРАМ ЭТОТ, СТАВШИЙ ПРИБЕЖИЩЕМ ПОРОКА, Я НАПОЛНЮ НОВЫМ СВЕТОМ! Я ВЫЖГУ ИЗ НЕГО ВСЮ СКВЕРНУ, ЧТО ПРОПИТАЛА ЕГО СТЕНЫ, Я ВЫТРАВЛЮ ВЕСЬ ОБМАН ИЗ ВАШИХ ДУШ, ДЕТИ МОИ!

Повинуясь этим словам, в Храм хлынули новые потоки слепящего света, вздымающиеся под самый купол и низвергающиеся вниз, на головы людей. Все в ужасе бросились к выходам.

– ДА СВЕРШИТСЯ ОЧИЩЕНИЕ! – гремело им вслед, – ДА ВЗОЙДЕТ ЗАРЯ НОВОГО ДНЯ! ДА ВОССЛАВИТСЯ ИМЯ МОЕ В ЧИСТОТЕ ПРАВЕДНОЙ!

В считанные секунды зал опустел.

– Проклятье, Найда, ты чуть все не провалила! – Риккардо наставил палец в спину белой фигуре. – Эту Жрица следовало сделать нашим союзником!

– Заткнись уже, а?! – девушка вскарабкалась на возвышение перед алтарем и встала там, повернувшись лицом к залу, – Ты все прекрасно видел и слышал сам! Чей голос всю дорогу зудел у меня в ухе? – она постучала пальцем по наушнику, – разве не твой? Я хотела еще с ней побеседовать, но ты сам потребовал, чтобы я ее немедленно грохнула! Если у режиссера руки не из того места растут, то нечего винить актеров во всех своих бедах!

– Все двери заперты, окна на первом ярусе не пострадали, – доложил подошедший Айван, – так что здесь все чисто, и никто не подсматривает.

– А вы! – капитан перенацелил на него свой обвиняющий перст, – вы же заверяли меня, что Зиола безобидна как божий одуванчик! Что она добродушная и мягкотелая!

– Да я сама в шоке! – Сейра присела возле лежащего посреди прохода тела и внимательно изучала узор, вытатуированный на правой кисти Жрицы. – Если бы ты ее видел, то в жизни бы не поверил, что она способна на такое.

– Любимица старушек и маленьких детей, – подтвердил Айван, – от нее ни разу не слышали не то что грубого слова, но даже хоть немного повышенного тона.

– Тогда как вы объясните мне это? – Риккардо указал на тело. – Своей выходкой она поставила нашу операцию на грань провала!

– Сам не знаю, что за шлея ей под хвост угодила!

– Ладно, потом обсудим. Пока нам расслабляться рано, еще ничего не закончено, – капитан покрутил головой по сторонам. – Кто знает, как отреагируют местные на случившееся? Нам надо быть наготове, так что уберите ее с глаз моих долой и давайте уже обустраиваться. У нас дел выше головы.