Глава 15

В процессе пробуждения каждый человек должен последовательно найти ответы на ряд ключевых экзистенциальных вопросов, определяющих его место в окружающем мире, таких как: «кто я?», «где я?» и «как, черт подери, я здесь оказался?». На первый вопрос Шимаэл ответил довольно быстро, но для того, чтобы разобраться с остальными, требовалось открыть глаза. Но делать этого совершенно не хотелось. Лучше всего было бы просто продолжать лежать, ни о чем не думая и ни о чем не беспокоясь, и, в идеале, снова уснуть.

Однако сон, похоже, ушел окончательно, и на освободившееся место вначале тоненькой струйкой, а затем все более бурным потоком хлынули воспоминания. И большинство из них были весьма приятными.

Не открывая глаз, Шимаэл перекатился на другой бок, но его рука нащупала рядом лишь пустоту. Тогда он все же разлепил веки и попробовал осмотреться. Последствия злоупотреблений «Корректолом» немедленно дали о себе знать неприятной резью, но сквозь застилавший взор туман он все же разглядел, что кроме него в комнате никого больше нет.

Попутно пилот отметил, что для постояльцев с деньгами у Донея предлагались весьма недурственные апартаменты. Добротная мебель, умывальник за ширмой, большое светлое окно и широкая двуспальная кровать посередине – неплохо для постоялого двора в провинциальном городке.

Огорчало одно – вторая половина кровати пустовала. Шимаэл провел ладонью по давно остывшей измятой подушке, и в его руке остался длинный черный волос, доказывавший реальность всего, что с ним приключилось накануне.

В его голове царил невероятный кавардак. Проведенная с Оди ночь прошлась по его мозгу сокрушительным торнадо, оставив после себя кашу из бесформенных обломков, некоторые из которых еще пылали жаром. Прикосновения влажных губ, страстные ласки, почти удушающие объятия и тяжелое горячее дыхание – мысли Шимаэла извивались и корчились, будучи не в силах вырваться из оков осаждающих его образов. Оди оказалась воплощением безудержной страсти. Разгоряченная и ненасытная, она буквально впивалась в него, снова и снова требуя любви.

Как и все мужчины, Шимаэл втайне мечтал о подобных приключениях, но даже в самых смелых фантазиях он не представлял, что с ним взаправду может случиться такое!

Он бы еще долго так лежал и предавался сладким грезам, но подспудное беспокойство постепенно начало брать верх. Он отсутствовал уже более суток, что вряд ли могло остаться незамеченным. Следовало готовиться к серьезным неприятностям, хотя, по правде говоря, Шимаэл не испытывал ни грамма раскаяния.

Когда он попробовал сесть, его тело самым решительным образом напомнило о себе. Оно оказалось совершенно не готово к столь жарким любовным утехам.

Болело все. Создавалось такое ощущение, что Шимаэл всю ночь ворочал огромные глыбы в каменоломне. Взбунтовавшаяся сила тяжести бросила его обратно на кровать, нацепив на руки и ноги свинцовые кандалы. Он чувствовал себя совершенно обессиленным и выжатым досуха даже не как лимон, а как половая тряпка, которую что было сил выкручивали бессчетное число раз.

Противиться искушению остаться в постели хоть еще ненадолго оказалось крайне непросто, но умом Шимаэл понимал, что не может позволить себе такой роскоши. Обнаружив его исчезновение, Риккардо вполне мог поднять такой шум, что было бы слышно на весь Келчег.

Кое-как он слез с кровати и начал одеваться, ползая за своими вещами на четвереньках по всей комнате. Добравшись до умывальника, Шимаэл с жадностью приложился к кувшину с водой – в горле пересохло до такой степени, что он не мог издать ни звука, а язык после бурной ночи, казалось, весь покрылся мозолями.

Однако он не смог отыскать ни единого следа Оди. Ни одежды, ни вещей, ничего. С одной стороны, ему было досадно, что она от него сбежала, но, с другой, это позволяло незаметно улизнуть и ему самому.

Шимаэл достал из кармана куртки «пуговицу» с прилипшим к ней куском липкой ленты и щелкнул тумблером.

– Алло, это я, – негромко произнес он, осторожно выглянув в коридор, – я еще жив.

Дверь ему открыл Айван. Чувствовалось, что у него на языке крутилось немало интересного и поучительного, но он так долго выбирал подходящую фразу из раскинувшегося перед ним изобилия, что Шимаэл успел проскользнуть мимо него внутрь. В кабинете он первым делом бросился к умывальнику, не обращая внимания на багрового от ярости Риккардо и всех прочих, где с наслаждением погрузил лицо в холодную воду.

– Ну?! – проревел потерявший терпение капитан, – я жду!

– Чего именно? – Шимаэл вытер лицо полотенцем и нацепил извлеченные из рюкзака очки на нос. – Мне что, и на минутку отлучиться нельзя?

– На минутку?! – Риккардо шагнул вперед, грозно сверкая единственным глазом и пытаясь нависать над Шимаэлом, даже несмотря на то, что пилот был на полголовы выше. – Ты отсутствовал почти сутки!

Так. Похоже, что конспиратор из Чака получился никудышный. Быстрого взгляда в сторону техника оказалось достаточно, чтобы понять, что тот благополучно во всем признался. Или еще не во всем? Стоявшая в его глазах молчаливая мольба говорила о том, что незадачливому авантюристу еще оставалось, что терять.

– Что ты там искал? – продолжал неистовствовать Риккардо, – чем можно было заниматься в городе столько времени?

Ага! Выходит, свой персональный секрет Чак все-таки оставил при себе.

– Мы с Самоделкиным хотели местного пива попробовать, – не моргнув глазом, соврал Шимаэл и извлек на свет вещественное доказательство – две пузатые бутылки, благоразумно захваченные в таверне по пути назад, – а то Ванька его так усердно нахваливал…

– Ну и как? – ехидно осведомилась Найда, наблюдая за тем, как пошатывается пилот, – все сорта перепробовал?

– М-м-м, по крайней мере, я старался, – Шимаэл с готовностью ухватился за подброшенную ему идею, – ну, перебрал малость, с кем не бывает.

– И вы еще считаете меня алкоголиком! – Айван остановился в дверях, привычно опершись на косяк. – Вот с кого надо пример брать!

– Мне вас что, всех надо цепями приковывать, чтобы вы не разбежались? – кипятился Риккардо. – Стоит только отвернуться – и привет! Вы тут же либо нажретесь до свинского состояния, либо ввяжетесь в какую-нибудь историю! Или и то и другое одновременно! Что ты там высматриваешь, Сейра?

– Мне кажется, наш гуляка что-то недоговаривает, – помощница капитана подошла к Шимаэлу и внимательно рассматривала его взглядом опытного медика, – он выпил не так много, чтобы проваляться в беспамятстве столько времени.

– Что вы все ко мне пристали?! – возмутился Шимаэл и попятился от Сейры. – То я нажрался как свинья, то наоборот, недостаточно много выпил. Сколько мне надо принять на грудь, чтобы вы остались довольны?

– Не убегай от меня! – девушка одной рукой ухватила его за шиворот, а другой взяла за подбородок и притянула к себе. –  По твоему рассеянному блуждающему взгляду, по изможденному виду и по заспанным глазам я делаю вывод, что у тебя выдалась крайне беспокойная ночка. Я права?

– С чего ты взяла?! Я что, по-твоему…

Сейра не дала ему договорить и, размахнувшись, влепила пилоту звонкую пощечину.

– Кобель хренов! – выкрикнула она, перестав сдерживаться, – бабник! У тебя же все на роже написано! Твое счастье, что у меня под рукой нет инструментов, а то бы я сейчас тебе быстренько что-нибудь отрезала!

– Ну вы и… м-да… –  Айвану оставалось лишь развести руками, – мощно, ничего не скажешь!

– У Ваньки даже слова закончились, – хохотнула Найда, – одни междометия остались.

– Вы это, полегче на поворотах, – даже Риккардо немного опешил и позабыл про собственную злость, – давайте обойдемся без членовредительства.

– Придурок! – Сейра рывком отпустила воротник Шимаэла и отвернулась к мониторам видеонаблюдения. Она была сама не рада, что так сорвалась, обнажив перед всеми обуревавшие ее эмоции. Когда обнаружилось исчезновение пилота, она, пожалуй, беспокоилась больше других и теперь, когда он, наконец, нашелся, не совладала с накопившимся напряжением.

– А ты, брат, оказывается, у нас Донжуан, – как диагноз произнес Айван.

– Что, завидно, да? – Шимаэл доковылял до кровати и тяжело опустился на нее рядом с Чаком, стаскивая с ног свпоги, – не все тебе одному в цветничках нежиться.

– В отличие от тебя я отбросами не интересуюсь!

Реплика Айвана выглядела в свете произошедших с Шимаэлом событий столь нелепой и беспомощной, что он лишь рассмеялся.

– Что здесь смешного?! – здоровяк отделился от косяка и шагнул к нему, но тут вмешался Риккардо, в очередной раз выступив в роли арбитра, вооруженного двумя желтыми карточками.

– Заткнитесь немедленно! Оба! – прикрикнул он на них. – Два сапога – пара! Вы надоели мне хуже горькой редьки! Вернемся домой – вышвырну вас обоих к чертовой матери! Ясно?

– Куда уж яснее, – буркнул Шимаэл, а Айван лишь угрюмо кивнул.

– Вот и хорошо. Не думал я, Шим, что содержимое твоих штанов доставит нам столько проблем, – Риккардо посмотрел на часы и недовольно крякнул. – Уже почти полдень, а у нас еще конь не валялся! Чак, ты подумал насчет левитации?

– Подумал, но лучше не стало, – проворчал техник, ковыряя ковер носком ботинка.

– Неужели это так сложно? Или у тебя теперь одно только пиво в голове? Я разве прошу тебя о чем-то экстраординарном?

– А то нет! Ты же хочешь, чтобы я сделал магнитную подвеску в закрытом помещении, под потолок набитом металлическими предметами. Кто даст гарантию, что все они не посрываются с мест и не начнут носиться по залу?

– Вот я и прошу тебя – подумай.

– В помещении сам бог велел делать подвеску на нитях.

– Никаких нанонитей! – решительно отрезал капитан.

– С чего ты так на них взъелся?

– Пару месяцев назад команда Башафа тоже делала подвеску на нитях, но они не учли, что во время службы прихожане иногда выпускают в воздух голубей. Когда расчлененные тушки несчастных птичек посыпались людям на головы, получилось как-то… неловко.