Дела наши, откровенно говоря, шли хорошо. В кратчайшие сроки с нашей помощью о существовании прекрасной газеты «The Moscow Star» узнало, без ложной скромности, едва ли не больше людей, чем имелось таковых до нашего яркого взлета на рекламный небосвод. Со своей стороны, о состоянии дел на данном небосводе мы тоже узнали практически всё. Что подавляющему большинству контрагентов реклама не нужна вовсе. А если она кому-то и нужна, то далеко не в нашей газете. А если и нужна, и в газете, то уж, конечно, не за такие деньги. Которые всё равно расписаны до конца квартала, года и века. А если и не расписаны, то их в самом крайнем случае без нашей помощи распишут в пользу конкурирующей фирмы в лице газеты «The Moscow Day», о существовании которой мы тоже теперь были осведомлены. И, наконец, как только что выяснилось, что если и нужна, и деньги, и не расписано, и даже не «The Moscow Day», и не еще тысяча самых разных причин — то с такими уникумами работает лично маэстро Оборотнян.

Мы уже многому научились. Мы уже умели выбирать среди множества организации наиболее «приличные», выявлять в них нужных нам «ИванИванычей» и даже с некоторой долей условности «присылать» им «факс». Мы наловчились дожидаться их из командировок и вытаскивать с самых важных заседаний. Мы уже могли назначать им встречи и проводить с ними «переговоры». Мы даже успели принять участие в пассивном, по аналогии с курением, сексе. Что и говорить, секретов в этом бизнесе аля нас уже практически не существовало. Мы даже были в состоянии…

— Много «капусты» уже нарубили? — еще более нежным голосом поинтересовался Армеец.

Вот с этим, конечно, дело обстояло пока похуже. То есть, если интегрально просуммировать все возможные перспективы, включая «наработки», «наметки» и даже уже почти что запланированные «переговоры» — то выходило, судя по всему, неплохо. Но вот если констатировать, так сказать, по факту наличия прихода, то…

— А я вам говори-и-ил, — сладко потянулся Армеец, полностью удовлетворенный нашим ответом, — Говорил. Зря.

Зря тогда ко мне не пошли. Сейчас бы уже сами в «супервайзерах» ходили, да… И Армеец убедительно похлопал себя по полам плаща, отчего они затрепетали словно крылья тщетно пытающейся взлететь подстреленный птицы.

— Душу не трави, — хором посоветовали своему другу обе звезды рекламного небосвода, — Футбол пришел смотреть? Вот и смотри.

— Да-да-да-да-да-да-да, — произнес Армеец своё излюбленное, вспоминая, что получил от вечера еще не все возможные удовольствия…

В целом, ход игры полностью просоответствовал имевшемуся в наличии «тренду». Мяч, проведенный спартаковцами на первой же минуте, вселил было в нас робкий лучик Надежды. Но уже к исходу первого тайма под напором превосходящих обстоятельств всё рухнуло — и стремительно понеслось в неизбежное…

— Пять банок! — счастливо констатировал Армеец как итоговый счет матча, так и количество собственноручно выпитого пива. Прочие пайщики просмотра, довольствовавшиеся, исходя из нарубленной «капусты», отечественным продуктом бутылочного разлива, лишь засопели от дополнительно полученного унижения. — Ну, адьё! Я пошел. И помните, что дверь моя для вас по-прежнему открыта!

— Иди давай уже, — горестно сказали мы. …Высочайшие светоотражающие свойства белоснежного плаща даже с высоты пятнадцатого этажа позволили нам прекрасно разглядеть, как наш друг медленно выплыл к опустевшей уже трассе и, царственным жестом проголосовав, укатил куда-то во мрак… а мы остались. Да, мы остались.

«И с тебя станется тоже!» — молча заверили мы его…

Что видит единокрыл во сне, когда однажды он все-таки засыпает? Хороший вопрос.

Помнит ли он свой сон, или всё улетучивается в тот самый миг, когда единокрыл, проснувшись, сладко потягивается и расправляет перья? Сумел бы он рассказать, если бы знал, как говорить — или все равно не отыскал бы нужных слов? Случается ли так, что сны будто тянутся вереницей, и он никак не может понять — привиделось ли ему всё это только сейчас, или снилось уже тысячу лет назад? Или Северный город, в который он попадает — не обернется ли так, что он все-таки существует, примостившись где-то на самом краю Географии и терпеливо ожидая одного лишь своего Часа? И сон — он цветной, или нет? И если все-таки цветной — есть ли такие краски в этом мире? Или, во всяком случае, по эту сторону бездонных единокрыльих глаз?

Живительно, но всё это — чистая правда.

Потому что мы, и всё, что изредка происходит вокруг нас — это всего лишь и есть сон спящего Единокрыла…

…Минуло еще несколько унылых в своей небывалой калейдоскопичности дней. Делание ЭТОГО (или так называемая «работа») вошло у наших героев в накатанную колею — естественный первичный отбор вызывающих доверие мест, звонки, «наработки», определение нужных нам людей и попытки вызвать их на задушевный разговор о судьбах Рекламы как в рамках одной отдельной взятой коммерческой структуры, так и в масштабах извечного стремления человечества к Счастию в целом. Разговоры эти всякий раз получались разными: по продолжительности (преобладали короткие), использованной лексике (случалась и нецензурная) и набору аргументов, которыми Высокие договаривающиеся стороны щедро снабжали друг друга (с нашей стороны — веские и убедительные, с контратакующей — вялые и бездоказательные, на уровне «ну, мы не знаем», «трудно сказать» и «всё, конечно, хорошо, но…» и так далее). Одинаковым выходил лишь итог — предложение вернуться к беседе через определенный промежуток времени, как правило, довольно значительный. Постороннему наблюдателю могло показаться, что всё приключение пока укладывалось в какую-то пару неполных недель — для нас же всё выглядело так, будто мы занимается ЭТИМ по крайней мере уже целую вечность. Я же и говорю — в молодости время течет иначе. Особенно изнутри.

Знание наше (поскольку мы и так уже знали ПРАКТИЧЕСКИ ВСЁ) нарастало теперь не столь стремительными темпами — зато неимоверно оттачивалось Мастерство. Уже по первому «Алло» (а также «алёу», «слушаю», «да», «ну» и «Вас приветствует наша прекрасная организация и желает вам доброго дня!») мы могли выстроить дальнейший ход дискуссии исходя из ожидавших нас подводных камней. Мы уже эмпирическим путем установили, что, несмотря на различные точки зрения всевозможных «Вадиков», «Шуриков» и «Варвар Александровн» из многочисленных «отделов», «департаментов» и «подразделений» — в любой конторе существует один, максимум всего лишь один человек, чьё мнение для нас может оказаться решающим. ОДИН, невзирая на все «правления», «советы директоров» и прочие формы коллективного бессознательного. И, кстати, возвращаясь к теме «моноговоров» — это зачастую вовсе не тот, кто на них «моно-говорит». Поиск такого человека чем-то напоминал детскую (хотя детскую ли?) игру в «мафию» с её самыми хитроумными методами. Например таким, как внимательное прослушивание разговоров сотрудников во время положенной на стол на период ожидания телефонной трубки — о, натренированному уху даже обрывок случайно брошенной фразы может поведать очень многое! Да, что и говорить — получалось у нас уже очень и очень многое.

Не получалось пока лишь Главного: обменять наше Сокровенное Знание и Мастерство на хотя бы один-единственный доллар чистой прибыли. Пусть бы даже и в рублях по курсу. Короткие вспышки радости неминуемо оканчивались удушливыми приступами тоски — но дать по тормозам уже не позволяло чувство ложной стыдливости и вечно блещущий где-то поблизости и неуловимый, как солнечный зайчик, луч Надежды. И каждый день начинался для нас снова и снова…

— Я поговорил с Оборотняном, — сразу перешел к делу Старина, едва я в очередной раз пересек порог комнаты 1505, — Он сказал, что теперь мы сможем подъехать к нему непосредственно в офис. И, если нам нужно — оттуда же отправить несколько наиболее важных факсов…

О — в «офис»! Вообще говоря, с точки зрения одного из героев, таких трудолюбивых, старательных сотрудников, как мы, давно бы уже следовало представить всему творческому коллективу лидера на рынке англоязычных услуг. Вполне возможно, что при знакомстве в режиме, так сказать, «фулл-контакта» и реального времени, наши профессиональные добродетели были бы оценены в гораздо более полной мере. Не исключено даже, что и с переходом в назначение пусть и минимального, но всё же гарантированного оклада жалованья. Для начала хотя бы по «полтинничку» на нос, к примеру. Ведь очевидно же, что пользу мы уже принесли немалую, а уж при должном стимулировании — то принесем и подавно! Мы же со своей стороны вполне готовы дать несколько крайне ценных советов и рекомендаций по содержательной части Нашей газеты. В частности, снабдить её столь актуальными и популярными рубриками, как кроссворд, кулинарные рецепты и ежедневный гороскоп. Применяясь, естественно, к общей деловой тематике