— Итак, ты собираешься рассказать мне, что случилось? — неуверенно спрашивает Лилли.

— Хьюго случился.

— Тебе придется уточнить, — она навязчиво подсказывает.

— Он пришел ко мне в последнюю чертову минуту и ​​выложил все. — Я машу рукой, прежде чем хлопнуть ею по стойке для завтрака и сделать еще один глоток моего нового лучшего друга.

— Типичный гребаный Хьюго, — Лилли вздыхает.

— Он ублюдок, — я ругаюсь, когда мне снова угрожают слезы. — Он просто позволил мне думать, что ему все равно. — Я наклоняюсь вперед, упираясь лбом в прохладную гранитную рабочую поверхность. — Я люблю его и чертовски ненавижу себя за это. — Мой голос дрожит. Я поднимаю голову и смотрю ей в глаза, ожидая увидеть какое-то осуждение, бл*, я заслуживаю осуждения, но все, что я вижу, — это сочувствие. Могло быть хуже.

— Алекс должен быть с кем-то, кто любит его до луны и обратно. Он такой замечательный парень. Я не могла продолжать притворяться, будто его мне хватало, потому что… как такое может быть? Если бы Алекс был Хьюго, я бы даже не посмотрела на кого-то другого.

— Это не делает тебя плохим человеком, Мол, — говорит Лилли, ее взгляд смягчается.

— Я чувствую себя чертовски хреново. — Я шмыгаю носом. Подруга берет бутылку водки и снова доливает мне. Я делаю большой глоток, корча гримасу от отвратительного вкуса. Она смеется.

— Мужики — отстой, и это никогда не бывает простым.

— Я думаю, что он единственный. — Я в собственном голосе слышу сокрушенное отчаяние.

— Кто? — осторожно спрашивает она.

Я встречаюсь с ней взглядом.

— Хьюго, — шепчу я.

Лилли вздыхает и закрывает глаза, подняв лицо к потолку.

— Из всех мужчин, которые упали к твоим ногам, Молли, ты должна влюбиться в того, кто не упал. Черт, ты влюбляешься в самого плохого из плохих парней.

Я жалобно киваю. Это чертовски трагично, когда смотришь на это под таким углом.

— Чем ты планируешь заняться? — внезапно она спрашивает.

— Я буду пить водку, пока не забуду имя Хьюго, а потом не знаю. Думаю, мне нужно время.

Лилли кивает.

— Тогда не торопись.

Говорят, что дерьмо собирается кучей, ну разве это не правда? Третья стопка попадает на следующее утро, когда мне нужно позвонить отцу.

— Молли, — он грубо отвечает на звонок. У меня ужасно болит голова, и мои глаза опухли и воспламеняются от слез.

— Привет, пап, — хриплю я.

— Что случилось? Ты больна? — Он звучит почти обеспокоенным. Почти, но не совсем.

— Нет. Все хорошо. — Разрушена, но в порядке. — Послушай, мне нужно, чтобы ты поговорил с агентом по сдаче в аренду. — В конце концов, мне нужно сохранить квартиру. Я съеживаюсь, ожидая словесного удара, который, как я знаю, обязательно получу.

— Я думал, ты переезжаешь к тому мальчику. На самом деле, если я правильно помню, вы были довольно непреклонны.

Я слышу самодовольный тон в его голосе, но у меня даже нет сил злиться на это. Он был прав. Согласие переехать к Алексу было ошибкой, но не по причинам, о которых, я уверена, он думает.

— Мы расстались, — тихо говорю.

Наступает тишина, и я чувствую тяжесть его суждения. Бедная, жалкая Молли, даже парня не удержит. Я позволяю ему делать свои предположения относительно нас с Алексом, потому что, честно говоря, мне не хочется об этом говорить, и мне все равно.

— Молли, я думаю, тебе пора встать на ноги, не так ли? — Я тяжело сглатываю, когда он произносит слова. Когда я сказала ему, что переезжаю к Алексу, я не стала слушать его возражения. Я знала, что он просто хочет контролировать меня, и была чертовски счастлива вырваться из-под его каблука, жить собственной жизнью и быть одной, с Алексом рядом со мной. Но теперь я бездомная. И должна вернуть ключи агенту сегодня, а без моего отца я не могу себе этого позволить аренду, даже с Джорджем, он уже съехался с одним из своих друзей-танцоров на день.

У меня есть сбережения, и я могу найти где-нибудь еще, но через двадцать четыре часа? Нет, все хорошо. Все будет хорошо. Разве я не этого хотела? Быть свободной от него? Это конечно хорошо, но помимо всего, что произошло за последнюю неделю, я чертовски близка к краю. Я даже не отвечаю, просто не могу. Кладу трубку и позволяю телефону выскользнуть из моих пальцев, упав на одеяло подо мной. Вся моя жизнь перевернулась с ног на голову за пару недель.

Через несколько минут в дверь стучат, прежде чем она приоткрывается, и Лилли выглядывает из-за угла.

— Привет, детка. Я принесла тебе кофе. — Она входит в комнату, держа в руках дымящуюся чашку.

— Спасибо, и спасибо, что позволили мне остаться прошлой ночью, — тихо говорю я.

Лилли ставит кофе на тумбочку.

— Ты знаешь, тебе здесь всегда рады. — Я покорно киваю, и она протягивает руку, убирая выбившуюся прядь волос за мое ухо. — Я знаю, что сейчас не до этого, но все будет хорошо, Мол. В конце концов, оно всегда так.

— Я только что поговорила с отцом, — шепчу я, опуская взгляд на брошенный на кровати телефон.

— И?

Я смотрю ей в глаза.

— Я официально сейчас бездомная.

Меня действительно поражает, у меня могло быть все, но в данный момент у меня ничего не осталось. Очень большая часть меня просто хочет свернуться калачиком и дуться, но я отказываюсь быть таким человеком. Я создала эту ситуацию, и я чертовски хорошо выберусь из нее.

— Ты никогда не будешь бездомной, — уверяет меня Лилли, взяв меня за руку. — Оставайся здесь сколько хочешь.

— Спасибо, Лил. Не знаю, что бы я без тебя делала. — У меня получается легкая улыбка. — Мне просто нужно несколько дней, пока я найду что-нибудь для съема. — Я хочу, чтобы она знала, что, хотя я ценю ее помощь, не собираюсь навязываться ей и Тео.

— Сколько угодно, — Лилли повторяет, вставая. Она оставляет меня наедине с моими мыслями, перебирая все, что я сделала неправильно.

Я нахожу свой iPad и звоню по скайпу тому человеку, который может заставить меня почувствовать себя лучше и одновременно надрать мне задницу. Моя мама.