- Сашенька, да как же я узнаю? Нет ни фамилии, ни имени, ни фотографии. Ты думаешь, я бог?

- А ты думаешь, нет? Папка, ну попробуй, пожалуйста... А то мне скоро уезжать... Я же там зачахну, среди басурманов.

- Всегда знаешь, чем старика взять. Принцесса!.. Помоги-ка... Запонку...

- Старик... Тоже мне. Сколько твоей последней полинке лет?

- Ее зовут Марфа.

- Ого! Хотя это без разницы. Все твои подружки - полинки. Все манекенщицы и фотомодели. Даже если они марфы и феклы.

- Марфа - стилист.

- Ну да. Вот и я про то. Единство стиля. Классика жанра.

- Сань, ты однако...

- Ну пап, не обижайся, шучу я. Так что, узнаешь?

- Где он бывает?

- В "Мальчике".

- Ага. В кислотном клубе.

- Он не кислотный. Дай галстук перевяжу.

- Сань, я попробую. Но ничего не обещаю. Ну все-все... Спасибо.

- Подожди... Ты никогда ничего не обещаешь, но всегда все делаешь. Вот теперь клево. Двойной узел. Видишь?.. На узле, снизу, второй слой выглядывает. Тебе очень идет.

- Кто ж тебя так льстить-то научил?

- Тяжкое детство на улице, дэд.

- Насчет деда - ты это брось. Рано. Все, Принцесса, я уехал. Постараюсь что-нибудь узнать. Пока.

После этого разговора Саше стало полегче, как всегда после разговоров с отцом.

Узнать ни шиша не удалось. То есть удалось, но не то. В Москве нашлись всего три Кота: бригадир крылатских боевиков, один бомж с Арбата, он же бывший художник-концептуал, и еще "мальчик по вызову" из конторы "культурного отдыха", да и то с последним ошибочка вышла, потому как не "Кот", а "Хот", что отражает - он пояснил - его редкий в наше гиблое время профессиональный тонус. Все фотографии Саша отвергла. Все мимо. Впервые колоссальные связи Королева родили мышь. Вместо Кота.

Принцесса еще несколько раз ездила в "Мальчик", но безрезультатно...

Близилось время учиться. Сашенька готовилась отбыть в Лондон с двумя обидами: легкой - на папу и страшной - на остальной мир.

Королев уже видел расставание: он обещает, она обреченно кивает, он целует, она уходит, он мрачно уезжает из "Шереметьева-3" в лимузине с закрытыми стеклами. Так и случилось бы, наверное, - это в кино люди легко преодолевают препятствия... И кончилась бы эта история, как следует не начавшись, - он закрутился бы и забыл, она попереживала бы и снова влюбилась... Если бы за несколько дней до отъезда Принцессы не случилось кое-что важное.

В середине рабочего дня, около тринадцати ноль-ноль, в офис Королева явился молодой человек от некоего Егора Ф. Мельникова. У посетителя были пепельные волосы, серая стильная одежда и ярко-желтые линзы в глазах. Как он пробрался через секьюрити и референтские кордоны - неясно; раскрасневшаяся секретарша из приемной рассказала потом, что его "не было не было а потом вдруг появился словно из компьютера выпрыгнул и сказал что известный в стране журналист а лицо у него и правда знакомое где-то вроде видела симпатичный такой..." (В этом месте Королев, слушая сбивчивый рассказ, хмыкнул и многозначительно повел бровью, посмотрев с новым интересом на свою секретаршу.) Странный посетитель из приемной прямиком прошел в кабинет и признался, что вынужден был прибегнуть к маленькой хитрости, на самом деле он не корреспондент "одной известной газеты", а дело, собственно, в том, что господин Мельников может помочь господину Королеву в его небольших, но досадных затруднениях с информацией.

Неизвестно, откуда взялись эти распечатки, но на стол перед Королевым легла копия свежеподписанного контракта между двумя крупнейшими нефтяными компаниями. О контракте никто посторонний не знал, информация была закрытой наглухо. Потому что тот, кто будет в курсе заранее, сможет заработать столько!.. Итак. Гость предложил Королеву проверить информацию на деле и обещал через день-два наведаться снова. Олигарх заподозрил было козни злодеев, но, будучи мужиком рисковым (а еще интуитивно чувствуя, что парнишка этот не врет), все продумал и приказал одних акций купить, других продать (немного) - и выиграл. И моментально пожалел, что не сыграл по-крупному.

На следующий день Королев ждал вчерашнего посетителя с самого утра. Гость не пришел. Королев приказал узнать, что за гусь Егор Мельников. Сыскари разыскали нескольких стариков, алканавтов, работяг, какого-то безработного художника, совсем пацана... Королев решил, что настоящее имя таинственного благодетеля от него скрыли.

Прошло несколько дней. До Сашиного отъезда оставалось совсем ничего. Принцесса не могла сидеть дома. С утра она бродила по городу и мечтала случайно встретить Кота на улице, а вечерами ездила потанцевать в "Мальчик-с-пальчик", чтобы хоть как-то отвлечься.

Как девушка настойчивая, Саша продолжала расспрашивать про Кота всех знакомых. Безрезультатно. Постепенно горе стало притупляться, на душе полегчало, но глаза остались мутными, серыми, а огонек, казавшийся вечным, потух. Мужики перестали пялиться на Сашку со всех сторон, как было всегда. Скисла Принцесса. Сдулась. О Лондоне стала думать, как о выходе из положения!.. Это ж надо такое!..

Гуляла она так, гуляла и незаметно очутилась возле отцовского офиса, милого домика ростом в сто этажей. Дай, думает, зайду. Зашла. Идет себе. Отвечает дежурной улыбкой на приветствия охранников, вызывает лифт, поднимается на последний этаж, заходит в холл с полукруглыми окнами-глазами, смотрящими в облака... И надо же было такому случиться, что именно в эту секунду дверь отцовского кабинета распахнулась, как пола дорогого халата, и оттуда плавно вырулил Кот.

Глава девятая. МАРКИЗ КАРАБАН

УМарка Измайловича Карабана обнаружилось сердце. Не в том смысле, что вылезло наружу, а в том, что последнее время Марк его чувствовал: сердце болело. Карабан обращался к врачам, но ничего трагедийного ему не сказали. Тем не менее Марк подозревал, что дела его плохи. Это - странная, но правда. Иногда врач не может обнаружить болезнь, потому что она не имеет отношения к физиологии, а сам пациент прекрасно все знает. Марк надорвал свое сердце, живя в постоянном вранье.

Карабан ни бельмеса не смыслил в информатике, программировании и компьютерах. Но проблема в другом (мало ли кто в чем не разбирается) будучи полным дилетантом, Марк не мог в этом признаться. Даже себе. К тому же вел себя высокомерно, чванливо и закомплексованно. Даже один. Впрочем, при его наружности жгучего мачо (хоть и порядком обрюзгшего) это было почти органично.