ГЛАВА 27

Кабели змеятся вниз через темноту и болтаются вокруг нас. Охранники Триады начинают сползать на землю, лучи фонариков льются из их головных гарнитур, их оружие темнеет на фоне ночи, чёрное на чёрном.

— Бегите! — кричит Тео, и остальные члены сопротивления разбегаются. Хотя некоторые из них вооружены, большинство из них застигнуты врасплох. Никто из них не был готов к этой схватке.

"Потому что ты их подставила", — свирепо говорю я себе, бросаясь к ближайшему зданию.

Ближайшее здание тянется так высоко, что я не могу себе представить, где оно заканчивается. Однако его нижние этажи, должно быть, были заброшены в течение десятилетия или более. Окна разбиты вдребезги, вместо них просто пустые дыры, прикрытые рваной одеждой. Одна из них открыта, и я прыгаю через неё так быстро, как только могу. Мой прыжок более акробатичен, чем приземление, в результате чего я растягиваюсь на полу комнаты, пустой, если не считать нескольких разбитых ящиков.

Буквально через несколько секунд Пол проскальзывает в окно вслед за мной, хотя ему труднее протиснуть своё большое тело. Единственное освещение исходит от ярких прожекторов снаружи. Я ныряю за один из больших, более неповреждённых ящиков и жестом приглашаю Пола присоединиться ко мне.

Опустившись на колени рядом со мной, он изучает странный, похожий на коробку пистолет, который у него есть в этом измерении.

— Пусковой механизм кажется очевидным, — бормочет он. — Насчёт прицеливания я не уверен.

— Ты не будешь ни в кого стрелять! Мы пришли сюда не за этим...

— Мы пришли сюда не для того, чтобы попасть в плен, — Пол глубоко вздыхает.

Я вижу, как он борется. Это снова расщепление, угрожающее разорвать его самоконтроль в тот момент, когда он меньше всего может позволить себе сломаться. Но он не сердится на меня, и теперь я понимаю, что на самом деле я не была тем человеком, на которого он сердился. Это просто бесконечное напряжение от погони и страха, что мы ведём войну, в которой никогда не сможем победить.

— Тебе лучше вернуться в Московскую вселенную или двинуться дальше, — шепчу я, когда снаружи раздаются крики. — В этом мире Пол знает, как обращаться с оружием, и он знает, где спрятаться. Он бы мне помог.

Пол смотрит на меня с полным непониманием.

— Я не могу оставить тебя в таком состоянии.

— Ты можешь, и ты должен это сделать.

Но уже слишком поздно. Дверь, которую я раньше не видела, распахивается, и в комнату вбегает охранник из Триады. У него оружие в руках, и он целится прямо в меня.

Пол двигается так быстро, что кажется расплывчатым пятном, бросаясь на моего противника. Они падают вместе, но Пол оказывается сверху. Фонари, прикреплённые к форме охранника, сияют яркими лучами прямо в потолок, как будто они сражаются в клетке света. Пол даже не пытается застрелить охранника. Вместо этого он использует своё оружие как дубинку, разбивая ею лицо охранника.

— Нет, — шепчу я, когда капли крови разбрызгиваются сквозь тонкие лучи света. Пол выглядит так, будто собирается избить этого парня до полусмерти или до смерти. — Пол, нет.

Но Пол меня не слышит. Вместо этого он поднимает пистолет, готовясь к более жестокому или даже смертельному удару. Он потерян в лихорадке насилия. По-настоящему потерян.

По крайней мере, я так думаю, пока Пол не замирает с окровавленным пистолетом в руке над головой.

Я смотрю широко раскрытыми глазами, как Пол взирает на своего поверженного противника. Он тяжело дышит, дрожа от прилива адреналина, но в слабом свете, я вижу, как его лицо из гримасы ярости превращается в знакомого мне Пола. После долгой паузы он опускает руку и отбрасывает пистолет в сторону.

Он это сделал. Пол снова взял себя в руки. Он сделал это! Это не похоже на прошлый раз, когда он пощадил Ромолу в основном потому, что думал, что она всё ещё может выстрелить. Он победил раскол, и он знает, что победил. Несмотря на то, что всё вокруг катится к чёрту, я начинаю улыбаться. Может быть, теперь он снова начнёт надеяться, и эта надежда спасёт нас обоих.

Краем глаза я замечаю какое-то движение. В моём сознании есть только одно слово: пистолет.

Следующий охранник стреляет, как только вбегает в комнату. Пол поднимает голову за долю секунды до выстрела. Его тело дёргается назад, кровь брызжет из груди в красном ореоле, и он падает.

Мои крики, кажется, принадлежат кому-то другому. Этот ужасный, мучительный звук не может вырваться из моего горла — это должен быть крик всего мира одновременно. Нет, нет, только не Пол, это убьёт их обоих, Пола из этого мира и моего, если он не сможет добраться до Жар-птицы, или я смогу...

Я бросаюсь вперёд, но охранник, идущий к Полу, толкает меня назад с такой силой, что я падаю на землю. Оглядываясь через плечо сквозь пелену слёз, я вижу Пола, лежащего на спине, одна нога согнута под ним под неестественным углом. Его рука слепо шарит по груди, в поисках Жар-птицы? Из-за раны? Не могу сказать. Но затем охранник стреляет снова, и тело Пола снова подпрыгивает, прежде чем лечь неподвижно.

Он мёртв. Пол мёртв.

Моя первая мысль, снова броситься на охранника, заставить его убить и меня тоже. Я хочу умереть, быть с Полом, не чувствовать, как моё сердце разрывается на тысячи кусочков.

Память возвращает меня в Россию, на поле битвы, покрытое снегом и кровью, к койке, на которой лежал умирающий лейтенант Марков. Я представляю себе его лицо, когда он шептал свои последние слова: "каждая Маргарет".

"Каждый Пол", — думаю я, подбирая под себя руки и готовясь броситься на охранника. Каждый мир даёт нам шанс. Жаль, что я не взорвала наш. Жаль, что мы не смогли создать новый целый мир.

Затем стена проваливается внутрь.

Когда охранник отскакивает от кувыркающейся штукатурки, я вижу летающую машину, которая только что пробила кирпичи. Она помята и поцарапана, одно окно выбито, но она всё ещё работает и за рулём сидит Тео. Он кричит:

— Залезай!

Я колеблюсь лишь одно мгновение, прежде чем память о моей миссии побеждает горе. Как только я бросаюсь к машине, Тео распахивает дверцу, и как только моя задница ударяется о сиденье, он разворачивает её задним ходом. Только хватаясь за ремень безопасности, я удерживаюсь от того, чтобы не вываливаться из всё ещё открытой двери на землю, которая теперь быстро становится намного дальше.

— Что случилось с Полом? — Тео заводит двигатель, когда я захлопываю дверь, машина набирает обороты, затем резко поворачивает, и мы несёмся вверх по каньону высотных зданий.

Я подавляю рыдание.

— Он мёртв.

Тео тихо ругается.

— Твой или наш?

— Оба, как мне кажется, — как бы мне ни хотелось думать, что мой Пол смог воспользоваться своей Жар-птицей и сбежать, я не понимаю, как у него мог быть такой шанс. Я грубо вытираю щёки, стараясь прогнать слёзы. Я не заслуживаю прощения. — Мне не следовало приходить сюда.

Его голос дрожит, даже когда он пытается говорить жёстко.

— Триада охотилась за нами задолго до твоего появления. Мы знали, что такое может произойти.

Это так близко к отпущению грехов, насколько может дать Тео.

Члены Сопротивления были не единственными, кому я угрожала.

— Подожди. А где Ромола?

— Та Ромола, с которой ты пришла? — Тео делает крутой поворот, и мы несёмся по узкому кривому переулку. — Она вернулась в свою родную вселенную, что ей и следовало сделать. Ромола этого мира? Она вернулась с охраной, наверное, жалуется, что я угнал её машину. Давай помнём эту тачку, а? Отплатим ей за то, что случилось с Полом.

Следующие пять минут больше похожи на ловушку в какой-то видеоигре, чем на что-то похожее на реальную жизнь. Я была бы в ужасе, если бы не была раздавлена горем. Тео едет зигзагами по плотно заполненному городу, словно по лабиринту, который он пробегал уже тысячу раз. Один раз он даже направил машину почти полностью вертикально, подпрыгнув в воздух, как ракета, вылетающая на орбиту. Но он не может избавиться от преследовавших нас охранников.

Они собираются поймать нас, и, если они хотели убить Пола, они убьют и Тео. Мои руки больше не выдержат крови.

— Я не могу этого допустить, — я пытаюсь поймать взгляд Тео. — Я не могу позволить тебе заплатить за это.

Тео просто ускоряется.

— Да ладно тебе. Ты уже должна знать, что я могу управлять машиной в любом измерении.

Я помню обломки после роковой катастрофы в Кито, то, как закрыла глаза Тео.

— Это не значит, что ты всегда выходишь живым.

Он не отвечает, но замедляет тем. Немного.

— Я разберусь с этим, ладно? Просто держись.

Мы вылетаем на более широкий транспортный путь. Теперь, когда рассвело, всё больше людей на улице, а это значит, что другие летающие машины налетают и кружат вокруг нас. Тео быстро уводит нас с главной улицы, прямо над длинным зданием, которое на несколько десятков этажей ниже среднего. Как далеко мы от него находимся? Даже десяти футов не было. Вероятно, это идея Тео "залечь на дно".

Я рассматриваю это как возможность.

— Удачи, Тео, — говорю я и хватаюсь за дверную ручку.

— Маргарет...нет...

Его голос затихает, когда я выпрыгиваю из машины. На какую-то долю секунды вокруг нет ничего, кроме стремительного воздуха, но я помню, что нужно подтянуться и перекатиться. Это не спасает от адской боли, когда я приземляюсь на крышу, но, когда я падаю снова и снова, я остаюсь в сознании. Кожа содрана с моих рук, и боль подсказывает мне, где будут синяки, но мои кости не хрустят.

Но я лежу неподвижно, даже когда вокруг меня кружат машины охраны, чтобы взять меня под стражу. Я слишком опустошена, чтобы даже плакать. Вместо этого я удивляюсь, почему я ещё жива. Почему наши сердца не перестают биться в тот момент, когда они разбиты. Такое чувство, что моя душа уже покинула меня, и моё тело — это просто груз, который мне придётся нести вечно.

"Может быть, он сбежал", — пытаюсь я убедить себя, пока иду по коридорам Триады в оцепенении, мои запястья скованы наручниками, по охраннику за каждым плечом. Пол потянулся за своей Жар-птицей. Он мог бы выпрыгнуть. Мог бы.