Глава 1

БЭТ

Четырьмя неделями ранее

Мне нужен отдых.

Я поворачиваюсь и вздрагиваю, когда мои глаза встречаются с глазами Чарли. Хотя никто из нас не выглядит наилучшим образом после похищения и крушения на этой планете и вынужденной многочасовой ходьбы, Чарли выглядит так, будто она наполовину мертва.

Кровь заливает ее лицо, и она так бледна, что похожа на привидение.

Кэрок хмурится, и я смотрю на него. После катастрофы все мы — человеческие женщины — оказались запертыми в клетке на корабле. Появились вуальди и убили выживших фиолетовых пришельцев, которые купили нас после того, как мы были похищены с Земли гриватами и проданы на планете работорговцев.

Кэрок, похоже, является лидером этой группы.

Судя по выражению лица Элли, не только я нахожу это спасение слишком удобным. Вуальди бледно-желтого цвета, и они почти голые, если не считать узких грязных набедренных повязок. У нескольких из них в руках длинные копья, и один из них все время поворачивает голову, настороженно оглядывая местность.

— Мы должны продолжать двигаться, если хотим добраться до нашего лагеря к ночи.

Невада сдвигается, ее глаза сужаются, когда она рассматривает вуальди. По выражению ее лица ясно, что она не впечатлена тем, что видит.

— Чарли плохо себя чувствует, — говорит она. — Мы можем подождать десять минут.

Мы все останавливаемся, и я подхожу ближе к краю поляны, в то время как несколько других женщин сгрудились вокруг Чарли. Большинство из нас были в пижамах, когда нас забрали, и мы использовали часть материала в качестве бинтов и перевязок. Рана Чарли кровоточит сквозь импровизированную повязку, и я наклоняюсь ближе к Айви.

— Я беспокоюсь о ней, — шепчу я.

Айви кивает.

— У нее сотрясение мозга, — говорит она. — Зрачки у нее расширены, и по пути ее тошнило в кусты. Ей нужно отдохнуть. — Темные глаза Айви изучают нашу группу. — Как и всем нам.

Никто из нас не выглядит хорошо. Честно говоря, нам повезло, что мы все выжили в катастрофе.

Айви переминается с ноги на ногу, морщась.

— Жаль, что на мне не было обуви, когда меня похитили, — бормочет она. Она смотрит на мои ноги и поднимает брови. Я смущенно поджимаю пальцы.

— Я танцовщица, — говорю я. После нескольких часов ходьбы босиком по острым камням и палкам большинство из нас порезано и истекает кровью. Но мои ноги покрыты старыми синяками, два ногтя на ногах почернели, а один из моих потрескавшихся пальцев все еще обмотан грязным пластырем.

Она кивает, а в это время Элли выходит вперед.

— Пожалуйста, — обращается она к Кэроку. — Вы не знаете, где мы можем найти немного воды?

Айви напрягается рядом со мной, и я смотрю на нее, но она смотрит на Кэрока, на лице которого странная улыбка.

Он качает головой, и Элли хмурится.

При мысли о воде у меня дрожат руки от жажды. Мой язык все время прилипает к небу, и у меня такая головная боль, которая возникает только от обезвоживания.

— О Боже! — кричит Зои. Я оборачиваюсь, спотыкаясь, когда три гиганта внезапно выпрыгивают из кустов, где они, должно быть, прятались. Они ревут, атакуя вуальди, и у меня отвисает челюсть, когда я смотрю на них.

Айви протягивает руку и тянет Зои к нам, когда мы отодвигаемся еще дальше. Мужчины огромные — как минимум два метра ростом. На одном из них порванная рубашка, и его плечо и грудь дают понять, что, хотя мужчины, безусловно, мужчины, их никогда нельзя было бы даже ошибочно принять за людей.

«Чешуя, — отстраненно думаю я, глядя на сине-зеленый узор на его коже. — Я почти уверена, что это чешуя».

У всех у них волосы длиннее, чем я привыкла видеть на Земле, и, что более важно, у них у всех огромные мечи. Вуалди издают пронзительное рычание, немедленно окружив их.

Один из громил смеется, обнажая зубы, когда вуальди обнажают свои мечи.

Голова Кэрока падает на землю.

Это происходит так быстро, что я почти не замечаю, как один из огромных мужчин молниеносно рубит мечом.

Я наклоняюсь и меня тошнит, мои глаза слезятся, когда я давлюсь тем немногим, что осталось в моем желудке. Я поднимаю голову, и из моего горла вырывается крик, когда жесткая рука обхватывает меня за талию и тянет назад.

Я вскидываю локти, но кто-то поднимает меня. Рука желтая. Желтая, как у вуальди, которые только что вели нас в безопасное место. Рука сжимается вокруг моей талии, как тиски, и как бы отчаянно я ни вцеплялась в нее, она не сдвигается.

Эти вуальди спасают нас от битвы? Если так, то почему они не помогли и другим женщинам?

Когда я была моложе, у меня случались приступы паники. Я шла на занятия танцами или ехала в автобусе, и вдруг я была уверена, что умру — прямо сейчас, в этот момент.

Врачи называют это предчувствием неминуемой гибели. Все, что я знаю, это то, что нет ничего хуже, чем внезапно почувствовать, что что-то очень, очень не так.

Это то же самое чувство. Я знаю с полной уверенностью, что произойдет что-то ужасное. И я чертовски уверена, что не должна быть отделена от других женщин.

— Помогите! — кричу я, поднимая голову. Краем глаза я замечаю рыжие волосы Айви. Скольких из нас похитили?

Никто не приходит на помощь, а битва продолжается. Я задыхаюсь от рыданий, бесполезно сопротивляясь, когда тонкие ветки деревьев бьют меня по лицу.

Я колочу ладонями по спине вуальди, но чувствую себя букашкой. Кровь стучит в моей голове, когда он начинает бежать.

Я снова кричу, и на этот раз вуальди издает звук неудовольствия. Крик Айви достигает моих ушей, и еще одна женщина визжит, как вопящая кошка, когда нас несут через лес.

Раздаются всплески, и я слегка приподнимаю голову. Мы идем по воде. Это пытка — видеть воду так близко, когда мы пересекаем маленький ручеек, и я бы сделала все, что угодно, чтобы иметь возможность дотянуться и схватить пригоршню.

Пришелец делает размашистые шаги, и я понимаю, что мы поднимаемся на холм. Мы достигаем вершины, и я стону, когда меня бесцеремонно бросают на землю.

— Ай, черт! — я смотрю на своего похитителя и замираю.

Он — вуальди. Его кожа того же желтого оттенка, что и у остальных, а зубы острые и заостренные, когда он скалит их на меня. Я оглядываюсь, когда слышу шум потасовки, и вижу, как Айви бьет локтем одного из вуальди в лицо. К сожалению, он чертовски быстр. Он рукой наотмашь бьет ее так сильно, что она падает на колени, чертыхаясь и спотыкаясь.

Зои сваливают рядом со мной, и мы обе смотрим, как Айви сражается с вуальди.

Я моргаю и смотрю на него.

Эти вуальди одеты не так, как другие, и на них настоящая одежда, а не набедренные повязки.

Мои глаза расширяются, когда я слышу в отдалении рев. Мы все еще недалеко от других женщин. И эти засранцы вовсе не наши спасители.

Я встречаюсь взглядом с Зои, и мы обе открываем рты и кричим. Если другие нас услышат, то, может быть, они сумеют...

Вуальди хватает меня за волосы, поднимает на ноги и закрывает мне рот ладонью. Зои дрожит рядом со мной, в то время как Айви получает еще одну пощечину, и вуальди, с которым она борется, вытаскивает тряпку, затыкая ей рот быстрыми движениями.

Ее глаза встречаются с моими, и я почти вздрагиваю от ярости в них. Я борюсь, но безнадежно проигрываю.

Вуальди, может быть, и не такие большие и мускулистые, как массивные размахивающие мечами пришельцы, которые напали, но они сильны и крупнее нас.

Один из них что-то бормочет другим, и они долгое время удерживают нас неподвижно. Айви что-то делает руками, и мои глаза расширяются. Я отвожу взгляд, проверяя, что никто из вуальди не смотрит.

Она рвет свою пижаму. Она ярко-розовая, с изображением Микки Мауса. Я облегченно выдыхаю. Слава Богу, Айви с нами. Пока я схожу с ума от волнения, у нее явно есть какой-то план.

Она комкает в кулаке маленький кусочек материи, и мы ждем.

Вуальди напрягаются, когда раздаются голоса, и я борюсь изо всех сил, когда низкий голос достигает нас. Кем бы ни были эти гигантские инопланетные воины, другие женщины, очевидно, решили довериться им. И поскольку это не они держат нас здесь против нашей воли, я тоже более чем готова им доверять.

Слезы щиплют глаза, когда голоса затихают. Остальные вуальди расслабляются, а потом нам с Зои тоже затыкают рот кляпом, прежде чем мы снова оказываемся закинутыми на плечо.

Я тянусь к кляпу, и вуальди идущий позади нас, шлепает меня по руке.

— Вынешь его, и мы свяжем тебе руки, — говорит он.

Вуальди, несущий меня, кажется, берет на себя инициативу, и мы путешествуем часами.

Я пытаюсь следить за тем, куда мы направляемся, но каждый раз, когда я поднимаю голову, все, что я вижу, — это вуальди, несущего Зои. Ему нравится ухмыляться мне, и я запоминаю его лицо. Когда я освобожусь...

Я фыркаю. Да, это вполне вероятно.

Я всегда верила в карму. Мы живем в несправедливом мире, и когда кто-то выбирает быть мудаком, иногда единственная мысль, за которую ты цепляешься, — это то, что однажды карма вернет ему по заслугам.

Что посеешь, то и пожнешь.

Так как же и почему это случилось со мной? Я держусь особняком. Я никогда никого не убивала. Конечно, я немного привираю, но не жульничаю и не ворую. Я хороший человек, черт возьми.

Всю свою жизнь я упорно трудилась, чтобы добиться того, что у меня только что отняли.

Что бы я ни делала в прошлой жизни, должно быть, это было настоящее безумие. Потому что эта сучья карма только что сильно накрыла меня.

ЗАРИКС

— Ты пробыл в лагере всего три дня. Если ты уже хочешь уйти, почему бы тебе не присоединиться к охотничьему отряду Вариша?

Я хмуро смотрю на Дексара, который лениво приподнимает бровь, сидя на троне.

— Ты же знаешь, я предпочитаю охотиться один.

— Остальные поговаривают. «Почему Зарикс охотится один?» — спрашивают они. — Он явно подражает одному из своих советников. — Почему он не хочет взять себе пару?

Я чувствую, как еще больше хмурюсь.

— Ты — король. Кто они такие, чтобы допрашивать тебя?

Дексар улыбается, но я не настолько глуп, чтобы поверить, что он удовлетворится ударом по своему самолюбию. Дексар сам когда-то был воином, и его стратегия в битве и обороне привели к тому, что из всех браксийских племен наше самое многочисленное.