Глава 1

Лас Вегас.

6 марта.

9 вечера.

Рэнсом

Женщина, которую я не могу забыть, находится за этой дверью, менее чем в десяти футах от меня, работает. Нас разделяет замок, но этого недостаточно, чтобы удержать меня от нее.

Нет преград, которые бы меня остановили или удержали вдали от нее.

Я сглатываю, сжимая подарочную коробку в руке. Будет ли она удивлена? Она умна; она должна была ждать меня. В конце концов, я дал ей клятву. Я неприлично широко раздвинул ее бедра на кухонном столе, посмотрел в золотистые глаза и пообещал, что приду за ней в тот день, когда она станет совершеннолетней. Затем, каким-то образом мне удалось оторваться от ее распухших от поцелуев губ, прежде чем я сделал что-то непоправимое, и ушел.

Теперь я здесь, и мне надоело ждать. После семи мучительных недель, в течение которых мы с Гаваной Смит находились на расстоянии, непреодолимая сила нашего притяжения заставляет меня вынюхивать ее, словно я гребаная гончая.

Если она снова упадет в мои объятия, я не остановлюсь.

Так почему же я стою под дождем в нерешительности?

Потому что я, блять, сошел с ума.

Раньше я был нормальным человеком. Ну, настолько вменяемым, насколько может быть кто-либо в моей профессии. Но теперь я должен раскрыть карты. Я, наверное, на грани того, чтобы совершить самую большую ошибку в своей жизни, и мне на это наплевать.

Мне тридцать четыре... и я влюблен в девушку, которой сегодня исполняется восемнадцать. Я нахожусь в центре действительно опасного дерьма. О, и я упоминал, что она бывшая девушка моего сына? Да, это будет совсем не сложно.

Внезапно у меня звонит телефон. Чертыхаясь, я смотрю на экран и вздыхаю. Мой брат Раш. Он женился на своей давней пассии месяц назад, и с тех пор у них был бесконечный медовый месяц. Я рад за них. Несмотря на то, что их свадьба состоялась в последнюю минуту, она была идеальной и трогательной.

Мои братья теперь счастливы – все, кроме Риджа, который слишком безумен, чтобы жениться. Но Рэнд и Раш? Для них это хорошо, даже если я чертовски ревную.

Ты тоже мог бы быть счастлив. Взломав замок, войдя в дверь и положив свое сердце к ее ногам.

Гавана, вероятно, будет смеяться – и она должна. Я почти вдвое старше ее. Профессия, которую я выбрал, означает, что я обречен на раннюю смерть. Кроме того, ей нужен кто-то хороший. Это не я. К несчастью для нее, это не изменит ее судьбу.

Она моя.

На третьем гудке я, наконец, отклоняю звонок брата и убираю мобильник. Я перезвоню ему позже. Еще успею в очередной раз убедиться в том, как повезло моему брату на личном фронте, которым, знаю, он хочет вдохновить меня найти какую-нибудь милую женщину, которая избалует меня и моего сына и сделает нас семьей, которой мы никогда не были. Я должен этого хотеть, знаю. Но Итан уже вырос. Я опоздал. И подталкивание Раша в этом направлении только заставляют меня чувствовать себя еще более виноватым.

Внезапно у меня покалывает в затылке. Это предупреждение. Опасность.

Кто-то смотрит на меня.

Положив подарочную коробку в карман и растворившись в тени, я осматриваю захудалый торговый центр в этой криминальной части северо-западного Вегаса. Здесь активность банд высока, а присутствие полиции невелико. Я ненавижу, что Гавана работает и живет в этом районе. Я хочу оградить ее от преступлений и опасности и обеспечить безопасность.

Но банды и воры сейчас не на моем радаре. Я – то, чего они боятся, и они не шутят со мной. Хотя кто-то пытается. За мной определенно наблюдают.

Господи, я должен беспокоиться, не обманываю ли я себя, думая, что могу дать Гаване стабильность, в которой она нуждается, – но сейчас я не смею. При моей работе даже несколько секунд невнимательности могут оказаться фатальными.

Еще одна зачистка этого уголка торгового ада не успокаивает меня. В этом захудалом районе города сейчас почти все закрыто. На другой стороне стоянки женщина запирает дверь магазина одежды без этикеток и бежит к своей машине, как олень, чувствуя охотника. Когда она уезжает, я вижу парочку синих воротничков в дальнем конце полосы, нетерпеливо направляющихся в пивнушку субботним вечером, чтобы посмотреть на скудно одетых официанток, чьи груди им никогда не удастся пощупать.

Они исчезают внутри. Светофор на перекресток загорается зеленым. Люди живут своей жизнью.

Но кто-то преследует меня. Мне нужно оторваться от него.

Как, черт возьми, кто-нибудь может знать, где я нахожусь? Поскольку я не хотел рисковать Гаваной, то никому не сказал, куда направляюсь. Никто не должен следить за мной. Неужели я так зациклился на ней, что проявил небрежность и позволил следить за собой?

Черт.

Внезапно по стоянке с визгом проезжает машина, дальние свет фар светят мне в лицо. Он сворачивает, извергая за собой маслянистую дождевую воду. Окно седана опускается. Появляется что-то темное и металлическое.

Я пригибаюсь и перекатываюсь, когда слышу звук первого выстрела. Второй на мгновение отстает. Пуля просвистела мимо моего уха.

Он нацеливается на меня, подбирается слишком близко. Я должен двигаться, или его третий выстрел зацепит меня. Я крадусь прочь от темного офиса ветеринара, где Гавана в настоящее время работает на смене, и прячусь за колонной перед заброшенным магазином канцелярских товаров. Отстреливаться – не лучший вариант, так как у меня есть только пистолет, а стрелявший в меня в движущейся машине. Мне лучше просто уйти и ускользнуть в ночи.

Две заколоченные витрины магазинов, забор из сетки ограждает участок, где владельцы недвижимости пытались привести эту свалку в порядок и сдались. Если я перепрыгну на другую сторону, то смогу скрыться за задней дверью своей машине, а затем раствориться в потоке машин за переулком.

С колотящимся сердцем я бросаюсь от колонны по одну сторону двойных стеклянных дверей к другой. Машина снова с визгом поворачивает. Окно водителя опускается. Он стреляет в меня еще раз, едва промахиваясь, когда я распластываюсь на тротуаре, стараясь держаться как можно тише.

В ту секунду, когда он промахивается, я снова на ногах. Это будет гонка к забору, чтобы посмотреть, выстрелит ли он еще раз, прежде чем я уйду.

Я бросаюсь на звено цепи, перекидывая одну ногу, и собираюсь прыгнуть к относительной свободе – по крайней мере, там он не сможет преследовать меня, не причинив большого вреда своей крутой тачке, – когда ублюдок делает еще один выстрел.

Пуля разрывает пальто и прокладывает себе путь вверх по руке, забирая с собой кусок плоти. Рука горит. Через несколько секунд кровь хлещет и начинает пропитывать мою футболку.

Это оставит след и чертовски замедлит меня. Адреналин немного поддержит, но ненадолго. Я должен найти машину и сбежать.

Или меня будет так же легко подстрелить, как мишень на тренировочном полигоне.

Быстрый осмотр говорит мне, что по эту сторону забора спрятаться негде. Ни выступа, ни колонн. Никаких углов или ниш. Мой единственный шанс – обежать здание сбоку и исчезнуть в переулке – через три здания.

Хорошая новость в том, что он должен быть чертовски хорошим стрелком, чтобы снова попасть в меня. Плохая новость в том, что он уже доказал, что это так.

Тяжело дыша, я бегу в безопасное место, дождь пропитывает мои джинсы. Следует залп выстрелов. Очевидно, этому парню все равно, кто услышит о его попытках убить меня. С другой стороны, никто в этом районе и глазом не моргнет при стрельбе.

Мой разум в хаосе, когда я бегу за угол. Он сделал десять выстрелов из Глока, я узнаю звук, и если стандартный магазин, то у него осталось пять выстрелов.

Слишком много пуль, чтобы убежать.

К счастью, он промахивается следующими двумя. Затем он разворачивает машину, направляясь прямо к забору, прежде чем протаранить его.

Вот вам и передок его блестящего «Мерседеса». Но меня это не беспокоит.

Он опускает его, вся мощь лошадей обрушивается на меня.

Я прижимаюсь к зданию, проклиная тот факт, что фасад был ободран до белого цвета. Я одет в черное с головы до ног. Здесь негде спрятаться.

Я в жопе.

Еще один выстрел едва не попадает в цель, когда ударяется о штукатурку менее чем в футе от моих ребер. Он продолжает палить, и следующий раунд проходит еще ближе, в дюймах от моей головы.

Еще одна пуля в его магазине, и угол уже в поле зрения.

Почти у цели...

Парень – он, возможно, и не использует оружие убийцы, но стреляет так же хорошо, как и один из них – целится. Наконец, я добираюсь до угла здания и дергаюсь к нему и свободе, когда он делает свой последний выстрел.

Пуля впивается в левую сторону шеи, чертовски обжигая.

Брызжет кровь. Если этот мудак задел артерию – а он, блять, мог это сделать, – мне осталось жить несколько минут.

Я не могу паниковать. Я вне поля его зрения, и, истекая кровью или нет, если я собираюсь сбежать и позвать на помощь, я должен сделать это сейчас.

Я тащусь к машине, чувствуя, как теплая кровь стекает по груди, впитываясь в мокрую от дождя рубашку. Я нащупываю ключи, зная, что этот сукин сын недалеко. Он сменит обойму и выследит меня. Так поступил бы я.

Но я вижу, что он уже все спланировал заранее, так как у меня спустили четыре шины.

Это не случайно. Он знает мою машину. Он узнает меня с первого взгляда.

Он решил, что я должен умереть.

Черт, я не буду лежать здесь и умирать в проклятом переулке, став жертвой какого-то невидимого стрелка по причине, с которой у меня не было шанса покончить.

Но что насчет Гаваны? Я не могу рисковать ею. Я не могу втянуть ее в опасность.

Но ты хочешь заявить на нее права? Жениться на ней? Размножаться с ней?

Надеюсь, что, черт возьми, потенциальный убийца, сидящий у меня на хвосте, понятия не имеет, почему я здесь. Я должен предупредить ее. Если я смогу исчезнуть в кабинете ветеринара до того, как моя кровь оставит след, он ничего не узнает. Но я должен быть умным. Я должен сбить его с толку, прежде чем осмелюсь приблизиться к Гаване.