1 ВАЛЕНТИНА

Знаю, следует больше радоваться моей первой вечеринке. Ведь ночь обещает быть фантастической с учётом того, что мне выпал шанс нарядиться, и мой жених Сэл разрешил моей лучшей подруге и кузине Роуз пойти с нами. Не то чтобы Роуз хотелось идти на эту вечеринку, но мне страшно оставлять её наедине с моим отцом или женихом, поэтому я беру Роуз с собой в качестве сопровождающей.

Они могут быть жестокими и ужасными, да и я сильнее, нежели чем она. Мой долг — защищать мою единственную семью, оставшуюся в этом доме.

Я разглядываю своё отражение в зеркале. Выбранное Роуз платье облегает изгибы моего тела, которые начали формироваться лишь несколько лет назад. Правда, не так уж и сильно они сформировались. Мне и сейчас кажется, что мои крошечные миниатюрные формы сравнимы разве что с гладильной доской, в отличие от линий и статной фигуры Роуз.

Шёлковое платье цвета игристого вина почти касается пола, Роуз всё утро вручную подшивала его для меня. В зеркале платье придаёт моей бледной коже сияние и оттеняет чёрный наряд Роуз с короткими рукавами. Мы обе выглядим великолепно, и я вовлекаю её в объятия, когда Роуз вставляет последнюю шпильку в мои такие непослушные каштановые волосы.

— Давай постараемся повеселиться, хорошо? — шепчу я.

Она кивает, встречаясь со мной взглядом в зеркале.

— Наша цель на сегодня – заставить какого-нибудь сексуального мужчину споткнуться о собственные ноги.

— Сэл не в счёт, — усмехаюсь я.

— Сэл не сексуальный. Знаю, тебя вынуждают провести с ним остаток жизни, но, надеюсь, когда вы поженитесь, он найдёт себе любовницу, и ей придётся разбираться с его дерьмом, а тебя он оставит в покое.

Я фыркаю, после чего произношу:

— Тогда новая цель – найти на этой вечеринке любовницу моему будущему мужу. Кого-нибудь, на кого, по нашему мнению, он бы запал после вступления в брак.

Всё это было красивой ложью. Ведь что собой представляют мечты? Красивая ложь, которая поможет пережить день, не так ли?

Через зеркало мы обмениваемся долгими заговорщическими взглядами и спускаемся вниз по лестнице, чтобы мой отец и Сэл смогли проверить наш внешний вид.

Мы проходим в фойе. Роуз останавливается позади меня на расстоянии шага, — не потому, что она ниже по положению, а потому, что она моя поддержка. Моя опора. Она — единственное, что помогает мне не сойти с ума большую часть дней.

Отец выходит из кабинета, Сэл следует за ним, и они обступают нас, словно волки. Как только их тщательный осмотр подходит к концу, отец фыркает, качает головой и указывает на лестницу.

— Вернись в свою комнату и переоденься. Выглядишь как дешёвая шлюха. Я вижу каждый сантиметр твоего тела. Ты должна выглядеть как порядочная женщина и подавать своим видом пример.

Пример чего? Того, что происходит с женщинами в этом мире, когда они не могут сами за себя постоять? Знаю, что лучше не задавать ему вопросов, но не взглянуть на прекрасный мерцающий шёлк просто невозможно, и я морщусь из-за того, что его так и не удастся надеть. Вместо того чтобы поставить его на место, я выбираю благоразумие и говорю:

— Да, сэр.

Затем я хватаю Роуз за руку и тащу за собой по лестнице.

— Поменяйся одеждой со своей кузиной, — окликает нас строгий голос отца. — По крайней мере, она выглядит как приличная юная леди.

Я вздрагиваю, но продолжаю идти, таща Роуз за собой в спальню.

— Ненавижу этих ублюдков, — рычит она, падая на кровать. Я вяло протестую из-за её причёски, но она поворачивается ко мне лицом и смотрит на меня. — Я выгляжу так, будто меня волнует моя причёска?

Я хмурюсь, глядя на платье.

— Давай просто переоденемся и пойдём. Прости, что теперь не могу надеть платье, хотя ты так усердно работала над ним.

Роуз садится, грациозно покачиваясь, и отмахивается от меня.

— Плевать. Ты права. Давай переоденемся и пойдём напьёмся.

Мы меняемся платьями, и я помогаю Роуз с молнией моего платья на её талии. Платье едва сходится, а длина его слишком коротка для неё. Я чувствую вину, но не знаю, что ещё можно сделать. Я не могу вернуться к отцу без этого платья.

— Не хочешь надеть что-нибудь другое?

Она качает головой.

— Время уже поджимает, и если я спущусь в чём-то другом, то они назло прикажут мне вернуться. Или ещё хуже — отправят тебя на вечеринку без меня.

Я обнимаю Роуз ещё раз и немного поправляю её прическу там, где несколько прядей упали на тонкую шею.

Роуз встречает мой взгляд и обхватывает моё лицо ладонями.

— Если существует хоть какой-то способ избежать этого брака, я найду его. Ты заслуживаешь лучшей участи, чем жизнь с этим засранцем.

Я киваю, опустив подбородок, чтобы она не увидела блеска слёз в моих глазах.

— Знаю, но это воля моего отца, и я должна угождать ему.

— Если сбежим – нет. Ускользнём в ночь с сегодняшней вечеринки через боковую дверь? Тогда мы никогда больше с ними не увидимся. У меня есть немного сбережений, и ты можешь продать часть своих украшений. Мы найдём работу и сможем жить нормальной жизнью.

Как бы чудесно ни звучала её мечта, я знаю, что представлять это бесполезно.

— Если мы сбежим, он никогда не прекратит искать меня. Сэл и отец разыщут меня и притащат домой. А после этого убьют.

Роуз тяжело втягивает воздух в лёгкие и пальцем приподнимает мой подбородок.

— Не говори так.

— Тебе не кажется, что отец всю мою жизнь ищет способы наказать меня? Все его действия — в наказание за смерть моей матери. Все. Сэл — лишь ещё один пунктик в длинном списке отстойных моментов моей жизни. Я давно привыкла к этому. — Я замолкаю, отказываясь думать, что это никогда не изменится. — Нам пора.

Роуз выглядит так, словно хочет что-то сказать, но молчит.

— Я найду способ, ладно? Не грусти.

Она хочет что-то сказать каждый раз, когда Сэл оскорбляет или, что ещё хуже, бьёт меня, чтобы добиться своего. Мой отец выставил мою девственность в качестве щита, но она не защищает меня от кулаков Сэла.

Я натягиваю фальшивую улыбку, которую ожидают увидеть отец и Сэл, и иду к двери.

— Пошли, пока один из них не пришёл сюда за нами.

Вновь она следует за мной, и когда мы входим в фойе, лишь Сэл в своём смокинге дожидается нас. Его чёрные кудри уложены назад, а сам он слишком жирный и гладкий. Всегда таким был. Я возненавидела его, как только увидела. Он словно змея в траве, ждущая идеальной возможности нанести удар.

Сэл подставляет мне локоть, и я обхватываю его ладонью. Если бы я этого не сделала, он затащил бы меня к себе и заставил заплатить за то, что я опозорила его перед Роуз. Этот урок он множество раз впечатывал в меня своей ладонью.

Лимузин стоит у дома, и Сэл открывает перед нами дверь. Роуз садится первой, а затем он шагает вперёд, проскальзывая мимо меня на сидение, чтобы сидеть между нами. Хотелось бы мне быть человеком, у которого хватило бы смелости оттащить его за ухо. Вместо этого я представляю, как он завизжит, если я это сделаю.

Я пристёгиваюсь ремнём безопасности, и лимузин трогается с места. От Сэла волнами исходит отвратительный запах его одеколона, но я не решаюсь опустить окно, чтобы впустить немного свежего воздуха. Он всё видит, и что бы я ни сделала, всё это оскорбляет его. Каждый мой вздох оскорбляет его.

— Рад, что твой отец предложил тебе переодеться. Выглядишь более подобающе. Хотя мне нравится, как на тебе сидит шёлк. Ты можешь надеть его для меня позже, — шепчет он.

— Если отец разрешит, — говорю я, скрывая отвращение в голосе.

По мнению моего отца, я — ничтожество, поэтому он не хочет, чтобы меня называли ещё и шлюхой. Перед его друзьями я — идеальная любящая дочь. Он не смог бы объяснить им слухи о том, что я сплю с кем попало, поэтому он запретил Сэлу прикасаться ко мне. Я согласна на это, потому что одна лишь мысль о ласкающих меня руках Сэла пробуждает во мне желание закричать.

Он замирает и отстраняется, увлекая за собой вязкий аромат. Единственное правило моего отца — никаких сексуальных контактов до свадьбы. И сколько бы раз Сэл ни пытался убедить меня нарушить его, я отказывала. Ведь это единственный спасательный круг, предоставленный мне отцом.

После моего отказа, Сэл проводит рукой по моему бедру, сжимая ткань так сильно, что у меня останется синяк. Не в силах сдержаться, я беру его за руку и смотрю прямо в глаза.

— Думаю, это ему тоже не понравится.

— Не строй из себя недотрогу, — шипит он.

Моя девственность — единственный способ уберечься от него, поэтому я буду пользоваться ею в качестве защиты так долго, как только смогу. Я ничего не знаю о сексе, и если порно или фото, которые Сэл заставляет меня смотреть в отсутствие отца, похожи на это, я не собираюсь этим заниматься. Особенно с Сэлом.

Вдруг салон машины заполняет звук, который заставляет меня обернуться, Роуз срывается на тихий писк. Сэл касается губами её шеи, закинув свою руку на плечи Роуз. Когда мы встречаемся взглядами, я вижу по округлившимся глазам Роуз, что ей страшно. Несмотря на застывший в них ужас, её подбородок вздёрнут, так она пытается сказать мне, что выдержит это. Выдержит это ради меня. Но, боже, я не хочу, чтобы она брала это на себя, когда она тут ни при чём.

Я хватаю руку Сэла и возвращаю её на верхнюю часть моего бедра, обращая его внимание на себя. Когда Сэл поворачивается ко мне, сжимавшийся в груди тугой комок лопается, и я снова могу дышать.

— Сначала ты сама не изъявляешь желания, а теперь думаешь, что я тебя игнорирую, Валентина. Ты уж определись, малышка.

Я ненавижу то, как он произносит моё имя и называет меня малышкой. Словно эти слова сказаны из нежности. Мне хочется проблеваться каждый раз, когда он это делает. Но я не могу этого сделать, когда Роуз в его власти.

— Прости, мы так долго собирались. Как я тебе, хорошо выгляжу?

Он убирает руку с плеч Роуз и полностью поворачивается ко мне. Я чуть ли не вздыхаю от облегчения.

— Ты знаешь, что прекрасно выглядишь. Твоя внешность — единственное, что у тебя есть. Внешность, да твоя сладкая киска, на которую я заявлю права, когда мы поженимся.