Глава 5

Трей

Я успокоился только когда мы вышли на улицу. На лице у меня была улыбка, в руке — рука Моники, как всегда, но внутри я был сплошным нервным клубком.

Я должен был отменить ужин с моими родителями, а не настаивать на встрече с ними. Я так сильно вспотел, что вряд ли смогу убедить их, что это из-за среднезападной жары.

Мы должны были встретиться с родителями в комнате подписания, которая находилась на девяносто пятом этаже здания Джона Хэнкока. Все в этом здании говорило о власти и деньгах. И тот факт, что у отца были круглосуточные телохранители, не помогал. Толпа папарацци ждала у входа в здание, как только Моника и я вышли из такси.

Я положил руку на спину Моники, направляя ее ко входу и держа другую руку так, чтобы защитить глаза от ослепительных вспышек. Это определенно не помогало моим нервам. Моника тоже напряглась, когда мы пробирались сквозь толпу к дверям, которые открыли двое мужчин в черных костюмах и сразу закрыли их позади нас.

Как только мы оказались внутри, Моника сделала глубокий выдох.

— Это то, что будет происходить все время?

Я вздохнул, направляя ее к лифту. Двое мужчин в костюмах остались у входных дверей, а другой ждал у дверей лифта.

— Я бы хотел сказать нет, но это ложь.

Она взглянула на меня, широко раскрыв глаза и прикусив губу. Обычно я нахожу ее уязвимость привлекательной. Даже сексуальной. Но не в данный момент. Теперь это заставляло все волосы на моем затылке встать дыбом. Я не хотел, чтобы она волновалась. И я нервничал так же, как и она.

Я думал, что мы сможем быть одни в лифте, но мужчина в костюме вошел с нами и стал впереди нас.

— Это немного неловко, — пробормотала Моника.

Мужчина посмотрел через плечо, слегка улыбнувшись.

— Я ничего не слышу и не вижу. — Он подмигнул.

Моника сморщила нос.

— Мы не тот тип пар, которые делают такие вещи в лифтах.

Я сжал ее бок и быстро поцеловал в висок.

— Расслабься, Моника, он просто пошутил.

Она резко посмотрела на меня, и я тяжело сглотнул. Я провел небольшое исследование по беременности на своем телефоне, пока она собиралась, и узнал, что ее гормоны уже сейчас зашкаливают. Я бы не назвал Монику стервой, но девочка была волевой, и она сказала сейчас так, будто так и было. Сочетание всех гормонов и того факта, что мы собирались рассказать родителям о том, что она беременна во время одной из самых важных кампаний в карьере моего отца, сделало ее похожей на Нормана Бейтса.

Я просто улыбнулся и притянул ее ближе. Я знал, что она нервничает и я, возможно, ничем не помогал. Даже не был уверен, есть ли что-то, что я мог бы сделать. Я просто надеялся, что ее не стошнит в лифте или где-нибудь еще.

Двери открылись, и я сделал глубокий вдох перед тем, как телохранитель вышел, и мы пошли за ним, когда он открывал дверь в ресторан. Хостес и все кто ждал, чтобы войти, стояли по стойке смирно. Они остановили все свои разговоры и уставались на нас так, будто мы шли по зеленой миле. Может быть, именно по ней мы и идем, и это был смертный приговор. Я не был уверен.

— Мы здесь, чтобы встретиться с губернатором и миссис Чапмен, — сказал я так ровно, как только мог, когда мы подошли к стойке хостес.

Девушка улыбнулась слишком широко. Ее лицо было замазано темным макияжем, который по цвету отличался от цвета кожи шеи. Ее волосы были морозно белого цвета. Я не знаю ни одного парня, который находил бы такие вещи привлекательными, однако многие девушки красились так же.

— Конечно, мистер Чапмен. губернатор ждет вас. — У нее был голос как у Майка Тиви из старого фильма «Вилли Вонка и шоколадная фабрика». Мне пришлось прикусить язык, чтобы не съежиться.

— Спасибо, мадам, — ответил я, и мы пошли за ней в ресторан.

Несколько человек смотрели на нас, пока мы проходили мимо, будто мы действительно были какой-то знаменитой парой, что тоже не помогало моим нервам. Пот собрался под моими подмышками, и я боялся, что это будет видно через мой темный костюм. Я знал, что это было невозможно, но если бы это было возможным, то обязательно случилось бы.

Вместо того чтобы смотреть на гурманов, я постарался сосредоточиться на атмосфере ресторана. По периметру зала были расположены панорамные окна, в них было видно ночное небо Чикаго. Здесь открывался прекрасный вид на башню Уиллиса и на яркие огни города. Я только однажды был в эксклюзивном ресторане папиного коллеги, но на самом деле не обратил внимание на окружение. В этот раз я мог это сделать. Мои ладони вспотели, и каждый раз, когда я смотрел на стол, все смотрели на нас. Возможно, это было только потому, что мы только что вошли и впереди нас шел телохранитель, но мне казалось, что все смотрели на живот Моники, а затем на перед моих брюк.

Это была действительно глупая теория. Она не могла быть беременной больше чем месяц, и никто не мог сказать этого или так смотреть на меня, но это все еще было у меня в подсознании.

Хостес остановилась у стола в углу. Я затаил дыхание, когда взгляд отца остановился на мне. Казалось, он знал и осуждал меня за это. Он знал? Он мог читать мысли? Мне всегда казалось, что он знал все заранее и как это исправить, но я просто списывал это на то, что он великий политик.

Ладно, может я был слишком большим параноиком.

Я выдавил улыбку.

— Отец, рад тебя видеть.

Отец встал, и мы обменялись крепкими рукопожатиями. Отец всегда был изысканным в своем костюме, который, как я знал, стоил как моя рента, и с седеющими волосами. У него было несколько морщин вокруг глаз, но это было единственным признаком его возраста. Он не курил, редко пил и несколько дней в неделю проводил в тренажёрном зале. Для человека в возрасте пятидесяти лет он был в хорошей форме.

— Трей, рад, что ты смог прийти. И Моника… — Его слова затихли, а улыбка расширилась, когда он отпустил мою руку и обхватил мою невесту в крепком объятии.

Я попытался сдержать вдох. Слишком сильные объятия не могли навредить беременной женщине. Не так ли? Я действительно мало знал о беременных. Я должен был заставить ее сходить на встречу с доктором днем, а сам еще больше времени провести с гуглом. Когда отец отпустил Монику, я выдвинул стул для нее и медленно его задвинул, сев рядом с ней. Отец занял свое место, но стул рядом с ним был свободен.

— Где мама? — спросил я.

Произнося «мама», я почувствовал ее руку на своем плече и, посмотрев вверх, увидел ее, стоящую позади меня.

— Разве леди не может устроить перерыв на дамскую комнату? — спросила она, смеясь. У мамы было все, что должно быть у типичной жены политика. Или как, некоторые говорят — Степфордской жены. С волосами цвета блонд и лицом, наполненным коллагеновыми инъекциями. Несмотря на то, как она выглядит, я всегда беспокоился о своей матери.

— Извини, мам, просто хотел убедиться, что ты здесь. — Я улыбнулся, похлопывая ее по руке.

— Я бы не пропустила обед с вами обоими, какими бы ни были сумасшедшими фотографы. — Она положила другую руку на плечо Моники, и я заметил, что Моника глубоко вдохнула и выдохнула только тогда, когда мама села за другой конец стола.

Отец ненавидел сотовые телефоны за столом, но я должен был знать, была ли Моника в порядке, и я точно не мог спросить об этом вслух. Я ненавидел сокращать текст так же, как папа текстовые сообщения, но я не мог видеть телефон из-под стола, поэтому я сделал все, что мог.

«В порядке?»

Моника посмотрела вниз на свой телефон перед тем, как положить его в свой кошелек.

— Надеюсь, вы не возражаете, но я тоже собираюсь использовать уборную. — Моника встала, разглаживая свое платье.

— Ты себя чувствуешь хорошо, дорогая? — Отец посмотрел на Монику, приподняв брови. Парень всегда мог насквозь видеть все оправдания и прикрытия.

— Да, простите, не очень хорошо себя чувствую. Может, это грипп, который ходит вокруг или еще что-то в этом роде. — Она затихла на последних словах, а затем быстро отошла от стола и практически побежала к туалету.

— Надеюсь, она в порядке, — сказала мама, глядя на мелькание красных волос Моники, пока та не исчезла за углом.

— С ней все будет в порядке. Ей было плохо на работе, но она не хотела пропустить ужин, — сказал я, пытаясь держать свой голос нейтральным. Мой телефон завибрировал в кармане, и я медленно достал его.

Моника: «Прости, я почувствовала парфюм твоей мамы. Просто пытаюсь собрать себя в кучу».

— Что-то должно быть ужасно важным, раз ты нарушаешь мое принципиальное правило об использовании телефонов за ужином, — сказал отец.

— Прости, — извинился я, — просто в офисе возник вопрос о кампании в инстаграм.

— Социальные сети сейчас управляют миром, не так ли? — задал вопрос отец, хотя это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Да, это так. К счастью, у тебя есть лучшая команда социальных сетей.

Отец улыбнулся, но это была вынужденная улыбка, как будто он пытался выяснить какой трюк я пытаюсь провернуть. Я не был пьяницей. Никогда. На мой двадцать первый день рождения я пошел гулять со своим братом по братству Джоном, а закончилось это тем, что я выпил только один напиток, и ему пришлось тащить меня домой. Но сегодня? Сегодня я хотел выпить целую бутылку чего угодно, лишь бы сбежать от реальности.

Моника вернулась к столу как раз тогда, когда официантка принесла нам меню. Я посмотрел его, но уже знал, что хотел заказать мясо, поэтому не было причины смотреть дальше. К тому времени, когда официантка вернулась, казалось, что все уже определились и я немного успокоился. Пока не пришло время делать заказ Монике.

— Я буду гребешки, — сказала она, передавая официантке меню.

— Ты уверена? — спросил я, приподняв бровь и пытаясь не быть слишком очевидным. Я читал кое-что о том, что беременные должны были есть, и думал, что морепродукты под большим запретом.

— Вы даже еще не женаты, а ты уже говоришь Монике, что есть? Я думаю, ей это не понравится, — засмеялся отец.

— Да. Это то, что сейчас хорошо звучит для меня в связи с моей болезнью, вы понимаете, — сказала она сквозь зубы.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: