- Не-а, - мотаю головой, - не вызовешь. А знаешь почему?

- Почему? - квакает бабушка, наконец обратив на меня своё внимание.

- Потому, что милиция уже несколько лет как полиция, а у тебя отрыв во времени, - мерзко хихикаю я, и замечаю, что на шее у бабушки, на золотой цепочке, в золотой же оправе, висит миленький, синенький камушек.

Воровать нехорошо. Тем более у стареньких бабушек. Пусть даже эти бабушки вам никогда не нравились и отравили вам какую-то часть вашего детства. Но попробуйте объяснить это пьяной мне! У вас стопроцентно не получится.

- В общем, ты меня поняла, - икаю я, и, сорвав с шеи бабушки камушек с цепочкой, подхожу к раскрытому окну и сажусь на подоконник.

"К девкам!" - даю я мысленные координаты, и, пока бабушка ловит ртом воздух, вываливаюсь из окна. Один раз прокатило, прокатит и второй.

Лечу я со второго этажа быстрее, чем с первого. Удачно падаю на асфальт, на тень, отбрасываемую машиной, и вновь оказываюсь за сорок километров от города.

Девки пустили по кругу очередную бутылку. К ним присоединился муж Полины, кому-то сплавивший детей. Бабушкам, наверное. Уж в ком, в ком, а в маменьке Полины я не сомневаюсь, эта женщина точно научит мелких не только следить за собой, но и друг за другом. Мать Анжелики находиться за теми самыми сорока километрами. И слава всем Богам, что там, а не здесь. Людей, которые могут отбить мне аппетит, можно пересчитать по пальцам одной руки, и мать Анжелики одна из них.

- Пьёте, заразы? - рявкаю я, тихо подкрадываясь. - И без меня?! Полина, а где моя хитрая коробочка, которая храниться у тебя и которую никому нельзя открывать?

У меня в руке до сих пор синенький камушек, и он буквально жжёт мне руку диким желанием его продать.

Через пол часа поисков хитрая коробочка находиться и мои девки с мужем Полины раскладывают пасьянс из всех моих паспортов.

- И вот это лежало у меня всё это время? - удивлялка Полины наконец сломалась.

- Угу, - киваю я.

Я говорила, что у меня только парочка не лишних паспортов? Я соврала. У меня их, как оказалось, гораздо больше.

Полина смеряет мужа любящим взглядом.

- Где брала не подскажешь? - а голос сладкий - сладкий.

Интересно, чем Вадик там довёл Полину, что она принялась выяснять отношения на людях? Или это я просто вижу в людях всё самое поганое из-за своего развода? Тоже вариант.

- Подскажу, - вновь киваю я. - Потом. Сейчас мы пойдём до ближайшего ломбарда и сдадим эту цацку.

Демонстрирую камень на порванной цепочке и хватаю первый попавшийся паспорт.

- Где ближайший ломбард? - встав, интересуюсь я.

Меня пошатывает пуще прежнего.

Девки, все трое, смеряю меня скептическими взглядами.

- А дойдёшь? - вопросом на вопрос выражает всеобщую мысль Настя.

- А тебе зачем? - подозрительно спрашивает Полина одновременно с Настей. - То есть, прямо сейчас тебе зачем?

Анжелика, быстрее всех сложив два плюс два с поправкой на ветер, идёт в коридор обуваться. Вот за что люблю Водолеев, так это за то, что у них, то есть у нас, мозг работает в автономном режиме, иногда даже отдельно от тела и сознания. Не спрашивайте меня, как такое вообще возможно, я честно не знаю, но подозреваю, что именно так и есть.

Раскачиваю камушком на цепочке и пожимаю плечами:

- Глупые вопросы задаёте, дамы. Ей, - кивок на Анжелику, - мелкую одевать-обувать надо?

Полина с Настей подумали секунды две и утвердительно кивнули.

- Так вот, - довольно скалюсь, и раскачиваю камушек ещё энергичнее, - это - сапфир.

- А если нет? - резонно спрашивает Настя. - Очень уж он большой.

Подхожу к окну, прикладываю камень гранью к стеклу и провожу им сверху вниз. На стекле появляется красноречивая царапина.

- Девятка по Маосу, дамы, - моей довольной рожей можно комнату освещать.

- С тебя новое стекло, - подвела итог этому бессмысленному спору Полина, и мы, наконец, идём продавать сапфир размером с мой большой палец.

По дороге в ломбард мы зашли в этакую лавочку сувениров, где мной были присмотрены две висюльки-подвески из гематита и обсидиана. Это на случай, если кто-то за окном приёмки будет тупить и сделает жалкую попытку не признать в сапфире сапфир. Кусок стекла мы нашли по дороге.

Как после оказалось, правильно сделали, что в лавку зашли. Оценщица, девчушка лет восемнадцати, непонятно как оказавшаяся на этом месте, с ходу обозвала мой камень стеклом.

- Деточка, - тут же понесло меня, - милая деточка, скажи тёте, а ты про камушки что знаешь?

- Алмазики, - девочка столь явно нарывалась на лекцию, что меня начало уже потряхивать. - А это не алмазик. Оно синие.

- Берут же дур, - откомментировала себе под нос Полина.

Ну да, есть один синий алмаз, точнее бриллиант, Хоуп называется.

Девки прыснули, я же продолжила ломать трагикомедию:

- Деточка, вот смотри сюда, тётя тебе математическую задачку для первого класса покажет. Вот это точно стёклышко, а вот это обсидиан и гематит. Твёрдость у обоих камней, хотя обсидиан не совсем камень, пять - пять с половиной по Маосу. У сапфира же твёрдость девять по Маосу. Девять больше пяти?

Оценщица захлопала ресницами и приоткрыла напомаженный ротик. Мои девки уже откровенно ржали. Нами уже давно заинтересовались охранники, но, видя, что мы не буяним, не вмешивались не в своё дело. Девочки-консультантки, мы забрели в один из сети ювелирных магазинов, которые уже давно ввели у себя функцию скупки, сбились в кучку и с нескрываемым удовольствием наблюдали за развернувшимся спектаклем. Видимо, деточку-оценщицу они дружно не любили.

- Не слышу ответа! - в четверть голоса рявкаю я.

Деточка испуганно вздрагивает и выдаёт:

- Да.

- Что "да"? - продолжаю играть в асфальтовый каток.

- Девять больше пяти, - справившись с собой, выдавливает из себя деточка.

- А теперь смотри сюда, - добавив в голос сладости, гематитом царапаю сапфир. Вернее пытаюсь царапать. Старательно так, напрягая пальцы. Синему камню, ясен пень, хоть бы хны. После, сапфиром царапаю попеременно стекляшку и оба камня. Без каких либо усилий. - Ты всё поняла, деточка?

Судя по выражению личика деточки, ни хрена она не поняла.

Поворачиваюсь к кучке консультанток.

- Директора позовите, пожалуйста.

От стайки отделяется одна из девочек, уходит куда-то в подсобные помещения и буквально через пять минут возвращается с дядечкой в брендовом пиджачке. Дядечка смотрит на нашу разношёрстную и пьяную компанию как на говно. Я тут же копирую выражение личика этого дядечки.

- Вы что-то хотели?

А в голосе столько презрения и желания вернуться обратно к компьютеру и разложенной косынке, что я продолжаю представление без особого приглашения и просьб.

- Да вот, хочу поинтересоваться, вы тоже совершенно не в курсе про шкалу Маоса и бриллиант Хоуп?

- Конечно же, я в курсе, - морщится дядечка, делает умное лицо и переводит взгляд на мои руки.

Я же благодарю всех Богов, что мы с Анжеликой, приехав, нашли Полину и Настю в парикмахерской, где они наводили шик и блеск на себя, любимых. Мы с Анжеликой подумали и решили последовать их примеру. Я, в частности, не отвертелась от маникюра. Простенького, с бесцветным лаком, но мои грабли честно превратили в миленькие ручки.

К чему я это? А к тому, что на личике у тётеньки может быть почти что угодно, но руки, не отягощённые работой и домашними делами, видно всегда. Так вот, сейчас у меня были именно такие руки.

- Так чем я могу вам помочь?

Надо же! Голос-то с интонациями как изменился!

- Что вы скажете об этом камне? - демонстрирую брендовому пиджаку сапфир.

- Вы позволите? - спрашивает дядечка, и протягивает руку. Сам при этом переводит взгляд на оценщицу и, судя по вновь сменившемуся выражению лица, мысленно расчленяет дуру. Видать, консультантка расписала всю трагикомедию в красках.

- Не здесь же, - наигранно глупо хихикаю я. - Может быть, мы пройдём в ваш кабинет и нам предложат чаю?