Тело мужчины задевало ее чешую. Сирша скривилась, когда несколько чешуек оторвалось и осталось на волнах. Они отрастут, но ей не нравился зуд при этом.

Он медленно перестал кашлять, но тело снова обмякло. Она поднесла ладонь к его рту, проверяя, дышит ли он. Сильные порывы ветра задевали ее ладонь.

Хорошо. Он будет жить.

Она стиснула зубы, повернулась к силуэту острова вдалеке. Это не был Тир-на-Ног, она была не так глупа, чтобы нести его в царство Благих фейри. И это не был Гибразил, она не хотела, чтобы он попал в плен к дикому принцу.

Нет. Это было тихое место, где жили низшие фейри. Она будет приносить ему еду, зачерпывать пресную воду из глубин океана. Он будет жить.

Для нее.

Хоть ее хвост дрожал, она тянула его по водам. Она отчаянно желала, чтобы они могли путешествовать под водой. Волны били ее по лицу, жабры пытались вдохнуть, пока дышали ее легкие, путая ее.

Вскоре и она закашлялась. Как люди это делали? Воздух сбивал с толку. Она могла вдохнуть многое. Вода была простой, она дышала жабрами и забирала то, что ей нужно было. Человеческие легкие были бесполезными.

Звуки из глубин вызывали в ней адреналин. Никто не мог знать, что она сделала. Особенно акулы, не любящие ее и пускающие сплетни.

Ее хвост дрожал от усталости, и тут она ощутила песок плавником. Хватит. Она расслабилась и уже не так крепко сжимала мужчину.

Хоть ей хотелось отдохнуть, впереди было самое сложное. Он не мог остаться в океане.

Она перевела дыхание, а потом толкнула. Он должен выжить, и она толкала его к песку. Вскоре его торс оказался на суше.

— Еще немного, — пропыхтела она.

Выбраться самой на сушу было сложнее. Русалки были изящными существами, привыкли к земле больше селки, но все равно было непросто.

Она свернула хвост и вытолкнула себя на мягкий белый песок рядом с ним. Соленая вода стекала с ее чешуи, которая становилась мягче и сползала с ее бледной кожи. Ее ноги ощущались иначе на поверхности, где их касалось солнце.

Мысли плясали в голове, возможности, которыми наполнилась ее жизнь. А если за ним приплывет корабль? А если она сможет убежать от отца, брата и всех русалов, которые хотели сжимать ее плоть, пока она не потемнеет синяками?

Она смотрела на моряка в новом свете. Он мог стать ее спасением.

Слизь ее хвоста съехала с ее ног, и она повернулась и посмотрела на лицо моряка. Он все еще дышал. Его широкая грудь поднималась и опускалась, ритм гипнотизировал.

Она нежно коснулась пальцем мышц его груди. Кулон лежал на его груди. Свет рассвета поблескивал на жемчужине на конце цепочки.

— Кто ты? — прошептала она. — Как оказался в водах фейри? Ты не знал, что это опасно?

Он не мог ответить, но ей стало легче, когда она задала их. Второй палец присоединился к первому, она провела ими от ключиц до горла.

Мышцы двигались под ее прикосновением, потрясая. Он был похож на нее, но и сильно отличался. Бледная кожа ее ладони тускло сияла на фоне его загорелой кожи.

Она обвела его шею, коснулась жестких волосков его бороды. Щетина была мягче, чем Сирша представляла, но оставалась странной. Русалки, что бывали на суше, говорили, что люди расчесывали свои волосы. Он тоже так делал?

Ее пальцы задели золотую бусину в длинных прядях. Украшение? Знак, что он важен?

— Ты — принц? — спросила она.

Он низко застонал.

Сирша отдернулась, убрала руку от бороды, среди которой появились ряды белых зубов.

— Воды, — прохрипел он. — Воды.

У нее не было воды, которую он мог пить. Сирша знала, что люди не могли пить морскую воду. Их тела не фильтровали ее, как у русалок, потому так много моряков умирало в море, когда поднимался ветер, и океан звал их души.

Она прижалась к нему, провела пальцами по его длинным спутанным волосам.

— Шш, — прошептала она. — Тише, мой принц. Поспи, и все будет хорошо.

Он ей не верил. Моргая в бреду, он посмотрел в ее глаза.

Его глаза были темными, как ее. Но, чем больше она смотрела на них, тем больше понимала, что в его глазах были цвета океана. Они сначала показались карими, как земля ее дерева. Но в его взгляде были прожилки желтого, зеленого, синего цветов.

Похоть пронзила ее грудь, лишила дыхания. Он был таким красивым, что она не могла думать.

— Кто ты? — его голос был сдавленным. — Как ты нашла меня?

— Тебе нужно отдыхать.

— Я не хочу отдыхать. Я тонул.

Она замешкалась, облизнула губы от его резкого тона. Он пугал, пока не спал, и она предпочитала его спящим.

— Океан жесток, он хотел твою душу себе.

— Почему он ее не получил?

Она не могла ответить на вопрос в его взгляде. Сирша знала, что море хотело его. Хотело забрать его в глубины, чтобы его тело кормило детей моря, а его дух блуждал в потоках вечность.

Ее лицо смягчилось, она робко провела пальцам по морщинам на его лбу.

— Я не хотела, чтобы море тебя забрало, — она не должна была так говорить, но не сдержалась.

Он нахмурился.

— Почему?

— Я хотела сначала встретиться с тобой.

Он нахмурился сильнее, морщины двигались под ее пальцами.

Сирша улыбнулась и прикусила губу.

— Я всегда была эгоисткой. Я хочу того, что не могу получить.

— Ты можешь спасать меня, сколько хочешь, красавица, — его голос вызывал дрожь на ее коже, низкий и чувственный.

Ее щеки покраснели. Она заболела? Она коснулась подушечками пальцев жарких щек, быстро поняла, что это была реакция на его слова. Она смущалась? Так реагировали тела людей?

— Мне нужно идти, — быстро ответила она. — Будь здоров, принц.

— Идти? — он попытался сесть. — Где мы?

Она не могла позволить ему сесть. Он поймет, что она — русалка, и все ее планы рухнут. Люди не знали, что делать с фейри, особенно с теми, что были из моря.

Она толкнула его на песок.

Теплая ладонь легла на ее спину, удерживая ее близко к жару его кожи, исходящему волнами.

Она смотрела в его странные глаза и сглотнула.

— Ты чуть не умер.

И она не могла вынести мысль об этом. Она хорошо знала скорбную песнь смерти. Она не хотела петь такую песню о нем.

— Сейчас мне намного лучше.

— Я это вижу.

Его пальцы двигались по бугоркам на ее спине.

— Я не заметил, что ты была почти без одежды.

— Почти? — на ней не было одежды. Русалки не носили одежды. Тела были телами, и они не смущались.

— Твои волосы, — прошептал он. — Похоже, я еще не до конца очнулся. Твои волосы прикрывали тебя, и я подумал, что это какой-то головной убор.

— Я же сказала, тебе нужно отдохнуть.

— Это мне снится? — он чуть отклонился, приподнял ее мокрую прядь волос к свету. — Я еще не видел такие волосы.

— Никогда? — она покачала головой, убирая его теплую ладонь и смущающие чувства, которые от этого возникали. — Мне нужно уйти.

Сирша выбралась из его рук. Ее ноги не слушались, и это не удивляло, ведь она так и не привыкла к ним. Но рядом с ним управлять ими было еще сложнее. Колени дрожали. Она заскулила, поднимаясь.

Это смущало. Вся ситуация смущала. Он посчитает ее слабой, не способной даже встать самостоятельно.

— Постой.

От его слов она замерла у воды. Дрожа, она прижала ладони к сердцу и смотрела на море.

— Да?

— Ты вернешься?

— Я хочу, — больше всего на свете. Ее душа уже болела от мысли, что она будет без него, хоть она не понимала, почему. Мужчины еще не задевали ее так.

— Это не «да», — сказал он. От изумления его голос был как сладкое вино.

— Я не знаю, позволят ли мне.

— Ты всегда делаешь, как тебе говорят?

От тона его голоса она обернулась, ей было интересно, что предлагал этот человек.

Он лежал на песке с рукой под головой, ноги были скрещены в лодыжках. Его акулья улыбка вызвала у нее дрожь.

— Ну? — спросил он. — Ты всегда следуешь правилам, моя подруга-незнакомка?

Она покачала головой.

— Нет.

— Покажи.

Она согнулась, вытащила камень из-под воды и бросила изо всех сил. Он попал по его голове со стуком, лишив мужчину сознания. Облачко песка поднялось, когда он упал.

— О, — пробормотала она. — Похоже, я перестаралась.

Дыхание задело ее ладонь, когда она прижала руку к его рту. Он был живым, и она все еще была глупой.

Сирша прижала пальцы к губам.

— Ты не можешь знать, что я фейри. Тебе нельзя ничего знать обо мне, иначе ты не заберешь меня с собой, когда будешь уходить.

Люди знали, что русалы были опасными. Украсть у них русалку было как подписать смертный приговор. И хотя она ощущала вину за то, что обманывала его, она не думала, что он возразил бы.

Она оглянулась еще раз на интересного мужчину, скользнула под волны и устремилась в сердце моря.

3

Остров фейри

Манус бился в подлеске, проклиная листья на своем пути. Что за странные растения? Он еще не видел, чтобы растения посреди океана росли так высоко и широко.

Но тут так было.

Листья с его голову размером тянулись к небу, били по нему, когда он пытался их обойти. Это его замедляло, а он хотел просто осмотреться.

Остров не хотел открывать свои тайны. Манус много раз обошел его за дни с тех пор, как проснулся. Он за половину дня вернулся туда, где впервые открыл глаза.

Он знал, потому что оставил линию камней от края джунглей до воды, набегающей на белый песок.

А толку? Он знал лишь, что за половину дня обошел весь остров.

Каждый раз, когда он пытался пройти внутрь, его останавливали растения. Огромные листья, странные цветы и жуткое рычание были против него.

Он боролся с растениями, пока солнце не ушло за горизонт. Только потом он ушел к своей линии камней. Каждый вечер его ждало немного еды и графин свежей воды.

Он недовольно выдохнул, развернулся и смотрел на волны. Солнце почти задевало горизонт. Тот, кто приносил еду, вот-вот себя раскроет, или он не поест.

Вряд ли его оставили бы голодным. Этот некто потратил много усилий, чтобы сохранить ему жизнь.

И он помнил загадочную женщину. Видел ее глаза во снах. Большие и черные, как глубины океана, но добрые, от этого горело в груди.

Он еще не видел такой женщины. Он не видел женщины, что вызывала у него такие чувства.

Манус полагал, что она жила на острове, и первые дни он искал ее. А потом понял, что ее не было рядом, как и других живых существ, и что она могла быть с острова неподалеку.