Словно в подтверждение этих слов послышался зычный голос дежурного:

— Полк, смирно!

Когда Камышин говорил о генерале, он имел в виду одного Бельского, а приехал и Бельский, и командир корпуса Шавров, человек старый и больной. Все знали, что он очень болен, но никто не знал, чем именно. Во всяком случае, это было что-то сердечное. Говорили, что больное сердце — результат отравления газами в первую мировую войну.

Шавров принял рапорт от Камышина, втроем они пошли по казарме.

Командир корпуса шел молча, как всегда заложив за спину маленькие, тонкие, сжатые в кулаки руки. Бельский, выбритый, как говорил штабной парикмахер, «до зубов», розовый, сияющий, шел уверенно и чуть впереди всех.

На втором этаже, в расположении батальона Федорова, Шавров остановился, перевел дыхание и сказал Камышину:

— Какие молодцы! Не так, чтобы за час до парада чиститься и крахмалиться, а прямо хоть сейчас на парад.

— У них тут, товарищ генерал-лейтенант, старшина боевой, — вмешался Бельский. — Петр Иванович, просим, — сказал он шутливо старшине и представил его командиру корпуса: — Старый наш солдат, воевал с нами еще под Воронежем.

Память у Бельского была прекрасная, особенно на имена и названия. Этой своей способностью он умел хорошо распоряжаться. Однажды, уже в конце войны, Бельский удивил представителя штаба фронта, без запинки перечислив около тридцати населенных пунктов, взятых нами в Восточной Пруссии. А ведь он не знал ни одного немецкого слова!

По имени-отчеству Бельский помнил почти всех старослужащих солдат. Командиру корпуса нравилось и это, и то, что Бельский умел с ними побалагурить накоротке. Сам Шавров был посуше.

Иван Алексеевич не обратил внимания на знакомый шутливо-добродушный тон Бельского. Глазное было в том, что Шавров похвалил его «хозяйство» и именно эту роту, но заслуга здесь была отнюдь не старшины, а капитана Жолудева, очень способного и старательного офицера, недавно выбранного секретарем батальонной партийной организации.

— Разрешите доложить, товарищ генерал-лейтенант, — сказал Иван Алексеевич, чуть выступив вперед. — Ротой командует капитан Жолудев.

Шавров кивнул головой, а Жолудев тоже сделал шаг вперед и встал в положение «смирно».

— Отмечаю, товарищ Жолудев, что вы в новых условиях сумели быстро навести порядок, — сказал Шавров.

Иван Алексеевич был очень доволен. Но на обратном пути из казармы он слышал, как Бельский сказал Камышину:

— Этот, как его, ваш новенький, Жолудев, что ли, какой-то он тощий, грудь как у горбатого.

К счастью, Шавров тоже услышал этот разговор.

— Давид, как известно, победил Голиафа, — сказал он негромко, но очень внятно.