— Ты раньше слышал о свободных вампирах? — спросила я Трента, подойдя к бару и устроившись на стуле. Отрицательно качнув головой, Трент поставил стакан с водкой возле женщины и подошел ко мне. Он облокотился о стойку, но я видела, как напряжено его тело. — Неплохо мы повеселились, — сказала я саркастично, но потом заметила в нем скрываемый сильнейший гнев, который не мог быть вызван окружающим нас беспорядком. — С тобой все в порядке?

— Я позвонил Квену сообщить, что со мной все в порядке, и он проинформировал меня, что Элласбет отказывается привозить девочек домой.

— Что? Она не имеет право! Рей ведь даже не ее дочка! — удивленно выпалила я.

Мой взгляд метнулся к мертвой вампирше, и я не могла сказать наверняка, был ли услышанный мной вздох вызван расслаблением мышц, или это было сделано намеренно.

— Элласбет утверждает, что учитывая накатившую на Цинциннати волну осечек, она имеет полное право опасаться за их безопасность, и поэтому приняла решение не привозить их, — пояснил он. — И тот факт, что мой особняк расположен за городом, не играет никакой роли.

Я обеспокоенно сжала его руку.

— Мне жаль. Я уверена, ты сможешь вернуть девочек. Она не имеет право их задерживать.

Его лицо немного расслабилось, когда он повернулся ко мне, и я неожиданно сознала, что нас разделяет лишь пара дюймов.

— Да, я верну их, — ответил он негромко. — А ты как? Тебя все еще трясет?

Чувствуя тепло его тела, я посмотрела на свой оцарапанный локоть.

— Я в порядке. Эдден пришлет сюда кого-нибудь. Ты можешь уехать, если хочешь. С нами все будет в порядке. — Если только барменша не припрятала еще одно ружье в укромном месте.

Он посмотрел поверх барной стойки и уцепился взглядом за ружье, с его отпечатками пальцев.

— Я подожду с тобой. Кроме того, это у меня самый веселый вечер за последние три месяца. — Его улыбка казалось, проникла в меня, согревая изнутри. — Я рад, что мы это сделали.

— Я надеюсь, ты говоришь о свидании? — спросила я, стараясь развеять мрачную атмосферу. — А не об… этом?

Высоко приподняв брови, Трент склонился над барной стойкой, потянувшись за бутылку с водой, и ненароком коснулся меня. Кожу в месте касания начало покалывать, а сердце глухо застучало в груди, пока я наблюдала, как он посмотрел на часы, а потом склонился поцеловать меня.

Моя вспышка раздражения моментально испарилась. Его руки притянули меня ближе, и волна жара накатила на меня, ударив в самые чувствительные точки. Запах корицы и вампирских феромонов усилился, и я не смогла сдержать блаженный вздох. Мне было этого мало и, забив на завтрашний день, я соскользнула со стула. Наши губы приоткрылись, и я притянула Трента ближе к себе, обхватив руками, а затем запустив пальцы в его волосы.

Я последние три месяца пялилась на его волосы, задаваясь вопросом, каково будет снова коснуться их. Три долгих месяца я наблюдала, как он двигается, я видела Трента в самых разных вещах, и продолжала размышлять, как он будет выглядеть без них, и каково будет ощущать его вес на себе темной ночью на шелковых простынях. Три месяца я сдерживала себя, запрещала себе любую мысль, вела себя как пай-девочка.

Я хотела получить от него один чертовски хороший поцелуй, и Бог свидетель, я своего добьюсь.

— Вы похотливые звери! — воскликнула барменша от своего столика, и когда Трент стал отстраняться, я провела языком по его губе, чтобы привлечь его внимание. И это сработало. У него перехватило дыхание, и клянусь, он зарычал. Его руки крепко прижали меня, и я с трудом сдерживала желание обвить свои ноги вокруг него. Хотя, думаю, барный стул сможет выдержать наш вес.

— На полу валяются три мертвых вампира, а вы целуетесь?

Между нами потекла энергия, и я отстранилась, ловя ртом воздух. Взгляд Трента пылал. Я вызвала этот огонь и все еще ощущала его у себя на губах. И вампирские феромоны здесь не при чем. Все дело в том, что я сдерживала себя три месяца.

— Да успокойся ты, — бросила я ей, не отводя взгляда от Трента. Сердце быстро стучалов груди, и меня все еще не волновал завтрашний день. — Только один из них мертв, но я думаю, она выживет. Тебя даже не посадят в тюрьму.

— Меня в тюрьму? Они пытались привязать меня насильно!

— Как я и сказала, тюрьма тебе не грозит.

Трент продолжал молчать, и лишь улыбнулся, услышав стук ботинок о мостовую и заметив фонарики полицейских. Женщина тихо вскрикнула и побежала отпереть дверь. Мы неспешно отстранились, и он медленно опустил руки, проведя ими по моему телу, заставив меня задрожать. Моя улыбка угасла, когда я, взглянув на его руки, осознала, что никогда больше не буду касаться их.

Это не был наш первый поцелуй, но думаю, он был последним.

— И нет никаких гарантий, что сегодня вечером все не повторится, — произнес Эдден, с силой ударив кулаком по кафедре.

Ладонь, которой я подпирала голову, выскользнула, и я, резко качнув головой вниз, проснулась. Сонным взглядом я оглядела людей, собравшихся на планерке ФВБ, стараясь понять, заметил ли кто-нибудь мое движение. Сон, в котором на меня смотрели разъяренные фиолетовые глаза и безостановочно вращались колеса, не отступал, и кажется, я продолжала слышать, как об меня бьются крылья.

Устыдившись, я села ровнее. Хотя, вполне понятно, почему я задремала, ведь мне пришлось прийти еще до начала встречи, чтобы заполнить сначала отчет о происшествии в баре, а потом еще один, чтобы забрать машину со штраф стоянки. Мне удалось прикорнуть на старом потертом диванчике на пару часов, но этого явно было не достаточно. Кофе уже не помогал проснуться, но и покупать антисонные чары из автомата я не собиралась. Они могут оказаться смертельно опасными, особенно в эти дни. Происходящее в городе, наконец, начало складываться в определенную картину, но хотя вопросов все еще было больше чем ответов, эта картинка радости не вселяла.

Эдден стоял между подиумом и картой, висящей поверх маркерной доски. План города был разделен на части, прямо как на карте у Айви, только помимо красных точек, обозначающих нападения вампиров, синими точками так же были помечены места, где происходили осечки. С одной стороны осечки чар легко укладывались в разработанную Айви теорию, а вот нападения вампиров были рассеяны по городу и Низинам бессистемно, только одно их объединяло — они происходило почти одновременно.

Эдден скрывал ухмылку, явно заметив, как я чуть не уронила голову, хотя голос его даже не дрогнул. Нас разделяли несколько рядов офицеров, и по усталым лицам было легко определить, кто пришел сюда сразу после ночной смены.

— Мне нужно еще кофе, — прошептала я Дженксу, и пощекотала верх губы языком, пытаясь проснуться.

— Ага, мне тоже, — ответил он, взмыв вверх в ворохе странной голубой пыльцы. — Ты и так знаешь все, что они скажут. О человеке многое можно понять по количеству встреч, что он посетил. Я скоро вернусь. Пойду раздобуду себе меда.

— Меда? — возмущенно прошептала я, но пикси уже летел по центральному проходу между рядами и головы поворачивались вслед за ним. Он направился к стоящему у дальней стены столу, на котором возвышался кофейник и лежали различные закуски. О боже, он решил напиться, именно сейчас, а ведь я хотела показать всем какой я ответственный профессионал.

— Так что нам всем иногда придется отработать дополнительные смены, пока мы не будем уверены, что все закончилось, — заявил Эдден, и Дженкс весело махнул ему, приземлившись возле маленьких упаковок с медом, разложенных там для любителей чая.

— Капитан, — послышался возмущенный голос одного из офицеров на фоне общих недовольных перешептываний.

— Не будет никаких исключений, и меняться сменами я не позволю, — сказал Эдден и замолчал, заметив, как Дженкс проткнул упаковку меда своим мечом. Его пыльца стала ярко белой, когда пикси достал из заднего кармана палочки и начал есть. — Роуз сейчас разрабатывает график, чтобы никому не пришлось работать по две смены подряд. Поэтому еще раз повторю, подменяться запрещено.