Оборотень. Ладно, ее мы не тронем. Но мы поработаем вовсю. (Садится.)

Моран. Мы начинаем большое дело. Нужно придумать название для нашего войска.

Оборотень. Моран прав, я кое-что скажу по этому поводу. Друзья! Вы знаете, что я первый начал войну против сеньоров, и я был бы вправе дать название нашему союзу. Я мог бы предложить вам называться «Волками»; это имя уже прославленное, но оно могло бы вызвать между нами раздоры. А потому придумаем что-нибудь другое. Назовем себя, скажем, «Отрядом бешеных медведей» или «Отрядом смерти» — это произведет сильное впечатление! Под черным знаменем с двумя белыми виселицами на нем!

Пьер. Какой ужас! Настоящее разбойничье знамя!

Оборотень. Пьер! Мне придется пустить тебе кровь. Ты чересчур горяч, с тобой нельзя спокойно разговаривать.

Брат Жан. Мир! Еще раз приказываю вам! Названия, которые предлагает наш друг Франк, не годятся для такого святого дела. Чего мы хотим? Освободиться от тирании сеньоров, образовать свободные общины. Назовемся же «Лигой общин». Что касается боевого клича, то что может быть лучше, чем имя святого угодника Лёфруа, покровителя нашего края?

Крестьяне. Да! Да! Общины! Лёфруа! Лёфруа!

Оборотень. Имя святого? Экая смехота!

Крестьяне. Общины! Свобода! Лёфруа! Лёфруа!

Оборотень. Идет! Лёфруа! Отлично! И это имя может пойти нам на пользу. Лёфруа! Бей! Бей! Лёфруа!

Брат Жан. Кто из вас умеет трубить в рог?

Гайон. Я умею недурно трубить, отец Жан. Мои поросята узнают мой рог за полмили, истинный господь!

Брат Жан. Хорошо. Ты затрубишь, когда я тебе прикажу. Франк! Ты поспешишь по этому сигналу к нам. А вы, Пьер и Бартельми, бросайтесь к воротам.

Все. Аминь!

Моран. Утренняя звезда поднимается, мы едва успеем вернуться домой.

Брат Жан. Еще минутку, друзья мои. Я с горестью заметил признаки раздора в наших рядах. Двое из вас, оба люди храбрые и преданные общему делу, как будто не забыли еще, что в минуту гнева обменялись несколькими чересчур горячими словами. Раньше, чем мы разойдемся, пусть Пьер и Франк, как братья, подадут друг другу руки.

Пьер. Я?..

Все. Да, помиритесь.

Оборотень. Отлично. Только пусть он оставит свои дворянские замашки.

Пьер. А ты...

Брат Жан. Подайте друг другу руки, и чтобы все было забыто.

Оборотень (Пьеру). У тебя маленькая белая ручка, точно у женщины.

Пьер. А у тебя рука чересчур красная.

Оборотень. Я этим горжусь.

Брат Жан. Прежде чем разойтись, поклянемся собраться в четверг после ранней мессы на базарной площади.

Все (поднимают руки). Клянемся!

Брат Жан. Благословение господне и святого угодника Лёфруа да будет над вами! В четверг мы собираемся и уже не разойдемся.

Пьер. Не по душе мне эта смесь среди наших заговорщиков. Будь у вас только кроткие и человеколюбивые люди, как Симон или Моран, а то этот пьяница Гайон и особенно Франк!.. Я не могу без дрожи подумать о всех жестокостях, которые он совершил. А кроме того, разве он, да и вся его шайка не отступили от бога?

Брат Жан. Франк был жестоко оскорблен. Его месть была ужасна, я это знаю, но ведь то была месть. Притом в такое время нельзя быть слишком разборчивым. Франк — мужественный человек, у него твердая рука. Его помощью нельзя пренебрегать.

Пьер. Когда все эти разбойники станут господами положения, они будут хуже диких зверей.

Брат Жан. Но ведь я же их предводитель! Неужели ты думаешь, я не сумею держать их в повиновении? Именно для того, чтобы их сдерживать, я и решился стать во главе их.

Пьер. Дай-то бог, чтобы вам это удалось!

Брат Жан. Успех нашего предприятия прежде всего. Звонят к ранней мессе. Помоги мне надеть кольчугу и сутану поверх нее. Это последняя служба, которую я услышу... по крайней мере здесь. Ступай и жди меня на площади. С этой бородой, в плаще, никто тебя не узнает.

Пьер. Благовест! Никогда мое сердце так не билось при приближении опасности.

Брат Жан. Отступать уже поздно. Нынче вечером мы будем свободны, или нас повесят. Что до меня, то я приложу все усилия, чтобы избежать виселицы. Следуй моему примеру и думай о награде, которая тебя ожидает.

Пьер. Господи!

Брат Жан. Прощай! После мессы я разыщу тебя.

Бартельми (Морану). Ты что-то бледен, друг. Не трусишь ли ты?

Моран. Отца Жана все нет.

Симон. Гайон пошел за ним.

Моран. А есть ли вести от Тома?

Бартельми. По большой дороге едут повозки. Это наши.

Мансель. Бартельми! Тебе с Мораном пора бы уже быть на посту.

Моран. Чуточку подождем. Никто не выходит из замка. А вдруг они что-нибудь заподозрили?

Бартельми. Держи язык за зубами и не пугай других. Здесь не место трусам...

Мансель. На сторожевой башне еще не звонили. Бояться пока нечего.

Гайон. Досточтимый отец идет следом. Говорят, у барона приступ подагры и он не будет присутствовать при казни.

Моран. Черт возьми, это портит все дело!

Бартельми. Ничуть. Мы доберемся до его постели и полечим его.

Моран. Ради бога, тише!

Мансель. Посмотри, Симон: ведь это Тома из Жене сидит на телеге?

Симон. Он самый. И вид у него такой, точно он уже сделал свое дело. Пойти спросить его. (Уходит.)

Моран (крестясь). Пресвятая дева! На сторожевой башне звонят: это к началу казни.

Бартельми. Хотел бы я знать, о чем сейчас думает Рено. Бьюсь об заклад, что он и не догадывается.

Моран. Тсс!.. Подъемный мост опускается.

Брат Жан (тихо). Ну, дети мои, все ли вы готовы?

Бартельми (распахивая плащ и показывая рукоять меча). Видите эту штучку?

Брат Жан. Хорошо, спрячь ее пока.

Моран. Вот от замка спускаются пешие и верховые, целая процессия.

Брат Жан. К делу! Бартельми! На место! И как только зазвучит рог...

Бартельми. Да, да.

Брат Жан. Моран! Иди за ним.

Моран. Благословите меня, отец.

Брат Жан. Ступай и ничего не бойся — святой угодник Лёфруа будет нам помощником.

Моран. Аминь.

Бартельми. А где Пьер?

Брат Жан. Вон он, закутался в плащ. Он делает тебе знаки.

Мансель (брату Жану). Отец! Видите дым там, вдалеке? Это наши друзья из Ласурса подают весть.

Брат Жан. Хорошо, хорошо!

Симон. Я виделся с Тома, досточтимый отец. Мессир де Батфоль... (Проводит рукой по шее.)

Брат Жан. Хорошо.

Симон. Тома встретил по дороге Оборотня. Он готов: лук натянут, стрела в тетиве.