Пока Маркел ушел на переговоры, я просматриваю наш улов, перебираю пробирки, тщательно укладываю их в полевую сумку. С ними нужна осторожность. Вдруг одна из пробирок разобьется, выползет каракурт из полевой сумки, заберется на одежду, а на нас легкие рубашки да брюки. Такое уже было с Маркелом, хорошо, что я вовремя заметил. Вот и Маркел появился с большой дыней.

— Сейчас попируем! Скорее, Маркел, доставай нож.

Маркел перекладывает дыню в левую руку, правой роется в кармане. Неловкое движение, дыня падает, катится в овраг, отскакивает от какого-то бугорка и, ударившись о землю, разлетается на мелкие кусочки. Какая досада! Молча мы собираем свои вещи, готовимся в путь и вдруг слышим — «На тебе еще дыню. Кушай, пожалуйста!»

Старик, оказывается, все видел и пожалел нас. Я люблю таких, как этот, седобородых стариков. Жизненный опыт делает их мудрыми и рассудительными. Старик не берет денег. Это подарок, и от него отказываться не полагается. Тогда я, желая выразить ему нашу признательность, вынимаю пробирки, показываю каракуртов, рассказываю о них.

Я много раз убеждался в том, что местное население, превосходно осведомленное о существовании каракуртов, очень плохо знает, что именно они собою представляют. Этому способствует скрытый образ жизни паука: днем он всегда прячется в своем логовище.

Старик поражен. С величайшим интересом, сперва боязливо, потом смелее, он осматривает наш улов, долго молчит, потом, будто решившись, рассказывает. В молодости, только что поженившись, он пригласил жену вечером посидеть на горке над кишлаком. И вдруг она вскрикнула, кто-то ее укусил. Оказалось, каракурт. Когда он схватил паука, тот успел и его укусить. Жена умерла, а он долго болел. Я не решился расспрашивать подробности несчастья, чувствовалось, что старику тяжело было вспоминать.

Мы показали ему, как легко по тенетам найти каракурта, как вытащить его из логова. Старик очень удивился. Он никак не предполагал, что каракуртов много и возле его чайли. Теперь он задаст им, отомстит за свою трагедию.

Много лет спустя я узнал почти аналогичную историю, происшедшую в городе Алма-Ате в домике, располагавшемся там, где ныне построен Дом правительства. Каракурт заполз в комнату, забрался на постель и, случайно придавленный, укусил сперва жену, а потом мужа. Оба, попав в больницу, благополучно выздоровели, но жена, получившая первую дозу яда, болела тяжелее…

Дома нас поджидал таджик. Он приехал с ближних гор. Услышал, что у меня много каракуртов в банках. Попросил пять каракуртов и пиалу с водой. Ловко ногтями вырвал у одного каракурта хелицеры и, к ужасу всех присутствующих, проглотил его, запив глотком воды. Такая же участь постигла и остальных каракуртов. В те времена было довольно широко распространено заболевание бруцеллезом. Таджик уверял, что от него самое первое средство — съесть пять каракуртов.

«Как он, такой осторожный и трусливый, кусает человека?» — задавал я себе не раз один и тот же вопрос. Бросаться на человека, чтобы укусить, он не способен. Не может он, конечно, и произвольно искать человека, чтобы расправиться с ним и отомстить за злое и черствое сердце, как когда-то думали калмыки. И в экспедиции 1890 года многие попытки заставить паука кусаться, были неудачными, и только случайно придавленный к телу человека, он вонзил в него свои ядоносные щипчики.

Укусы каракуртов происходят при различных обстоятельствах: иногда, например, во время уборки копен богарной пшеницы. Пауки селятся под копнами после первой миграции, чему способствует и жатва, во время которой разрушаются тенета молодых пауков. С повсеместным применением в нашей стране механизированной уборки хлеба теперь такие случаи становятся очень редкими. Происходят укусы и во время прополки огородных культур, косьбы клевера. Возможны укусы в самой различной обстановке: при одевании одежды, куда случайно заполз каракурт ночью, во время отдыха на земле, если рядом оказалось логово каракурта. К примеру, рабочий совхоза «Кокарал», убирая помещение, засунул руку между окном и подоконником, придавив забравшегося туда каракурта, был им укушен и тяжело переболел. Один из жителей Пскента, придя домой поздно вечером в нетрезвом состоянии, пытался повесить куртку на сидевшего на стене каракурта, приняв его за шляпку вбитого гвоздя, и, придавив его, был укушен. Заболевание закончилось смертью. Алкоголь, который иногда безо всякого основания рекомендуют при отравлениях, не помог.

После тщательного изучения заболеваний, историй болезни, опроса многих очевидцев и самих пострадавших я пришел к глубокому убеждению, что подавляющее большинство отравлений от каракурта происходит ночью, во время сна, в особенности при ночевке в степи в легких летних постройках или даже в юртах. Каракурта, виновника укуса, обычно спросонья и от испуга так сильно раздавливают, что в нем трудно опознать паука. Перед пострадавшим и окружающими, да еще в темноте, оказывается что-то черное, то ли насекомое, то ли червь, то ли паук, одним словом «курт» — козявка. Вот почему этого ядовитого паука назвали каракуртом.

Как происходит укус? Больные нередко плохо помнят обстановку, предшествующую контакту с пауком. И все же ясно, что каракурт заползает на спящего случайно и кусает его невольно, будучи прижат или придавлен к телу. Поэтому пострадавшие часто утверждают, что почувствовали укус при перемене положения тела или, обнаружив что-то ползущее по телу, прижали паука рукою. Придавленный каракурт, защищаясь, кусает человека и еще выбрызгивает паутинную жидкость, которую в народе и принимают за яд.

Почему эпидемии отравлений от каракурта слагаются из двух волн? Я окончательно убедился, что первой кочевкой каракуртов объясняется первая волна, а временное прекращение укусов тем, что пауки сидят на наспех сооруженных теистах и заняты встречами друг с другом. Вторая волна укусов объясняется второй кочевкой. Как только пауки осели на своих постоянных жилищах и приступили к изготовлению коконов, прекращаются и отравления.

Среди окончательно осевших на постоянное жительство каракуртов очень редко, но встречались непомерно худые самки. Они, как правило, коконы не готовили, хотя и не голодали, так как на их тенетах висело много добычи, убитой и неиспользованной. Когда-то в молодости они перенесли голодовку и теперь стали бесплодными. Этим самкам не сиделось на месте в пустом своем доме, и они иногда, бросая свое жилище, путешествовали. Очень возможно, что в редких отравлениях, происходящих в августе и сентябре, были повинны такие бесплодные самки!

Тяжелые страдания человека, укушенного каракуртом, производили на окружающих неизгладимое впечатление. Всеми силами они пытались помочь больному. Но если в лечении многих недугов человека народная медицина ценою многочисленных, большей частью эмпирических поисков достигла некоторых положительных результатов, то против отравления каракуртом ничего стоящего не нашли. Каждый народ изобретал множество способов лечения, но ни один из них не приносил пользы. Бесчисленное множество народных способов лечения отравлений — вернейший признак былого бессилия человека в борьбе с этим бедствием. На помощь пришла наука. В 1898 году русский ученый А. С. Щербина приготовил специфическую лечебную сыворотку. Принцип ее изготовления аналогичен получению любой антитоксической сыворотки. Животное, чаще всего лошадь, постепенно приучалось (иммунизировалось) впрыскиванием в тело возрастающих доз яда до тех пор, пока в крови не возникала большая концентрация вырабатываемых организмом веществ, способных нейтрализовать яд паука. От крови такого животного отстаивалась сыворотка, которая и служила лекарством. Приготовленная Щербиной, она уступала по силе действий современным сывороткам, это был первый в мире опыт противоядия против укуса каракурта.