Я убираю руку с его лица и сжимаю его руки.

— Ты нуждалась во мне, Лиллс, — шепчет он, сжимая мои пальцы.

Я качаю головой.

— Все не так, как ты думаешь. Это не было настолько травмирующим событием. Я уже и не помню всего. Я могла бы с таким же успехом напиться и отключиться.

Он стискивает зубы и сжимает кулаки.

— Пожалуйста, не делай из меня жертву. Я была жертвой всю свою жизнь. Я не хочу быть ею сейчас, — шепчу я. — Это было просто глупой ошибкой глупой девчонки, которая твердо решила забыть о своем глупом прошлом, и это, безусловно, не сработало, — бормочу я.

— О, я знаю. Поверь, я пробовал, — шепчет он, его плечи опускаются, а взгляд вновь устремляется на стол.

— Я хочу, чтобы ты кое-что пообещал мне, Гарри.

Он смотрит на меня.

— Все, что угодно.

— Пообещай мне, что ты не будешь винить себя в случившемся. Ты отпустишь все это и просто поверишь мне на слово, что я в порядке. — Я выдерживаю его решительный взгляд, умоляя его поверить мне.

Я делаю вывод, что Гарри всегда будет винить себя за наше детство, за недостатки нашей матери. Чувство вины съедает Гарри за то, что он не был способен предотвратить, ведь он был еще совсем ребенком. Между тем, моя мать так и остается бессердечной сукой, неспособной чувствовать ничего, кроме жалости к самой себе. Я ненавижу ее всеми фибрами души. Я презираю все, во что она верит. Ее недостатки вытекают из ее слабости. Если и есть что-то, чего никогда не будет во мне, так это слабости. Слабость, как яд, высасывает жизнь из человека, пока он не превращается в жалкую оболочку. Сила, вот что формирует нас, сила защищает нас и наших близких.

Гарри сильный, и он не заслуживает чувства вины, которым обременяет сам себя.

— Хорошо, — наконец, шепчет он, хотя я знаю, что на самом деле он не принял это.

Гарри носит тяжесть всего мира на своих плечах, взваливая на себя ответственность за все. Я люблю его за это, но это и огорчает меня.

— Вот и отлично. Так что ты собираешься делать теперь, когда вернулся назад в дождливую старую Англию?

И просто так разговор возвращается в нормальное русло.

Гарри платит за ужин, не позволяя сделать это мне, как бы я ни просила.

Он направляется обратно в Борнмут, где он владеет несколькими гаражами, сейчас есть кому ими управлять, но ему нужно проверить парней. Гарри всегда хотел путешествовать, но поклялся, что никогда не покинет меня, пока я нуждалась в нем. Я думала, он уедет, когда я поступлю в университет, но он ждал, пока я не получу степень и устроюсь на стажировку, перед тем как уехал. Он даже оплатил шесть месяцев моей аренды вперед, не смотря на мое недовольство. Он лучший брат в мире.

Я провожаю Гарри к машине, которая уже ожидает снаружи, его друг Тим ждет, чтобы забрать его. Гарри крепко обнимает меня, обещая, что заглянет еще через несколько недель, прежде чем сесть на пассажирское сиденье и уехать.

Вздыхая, я поворачиваюсь и направляюсь к маленькому красному джипу Джорджа, который он часто предоставляет мне в пользование. Прохладный воздух заставляет меня дрожать, и я понимаю, что на мне нет шарфа, должно быть, я оставила его в ресторане. Я перехожу улицу, поднимаюсь вверх по лестнице и подхожу к столику, который официант уже убирает.

— Прошу прощения, я оставила свой шарф, — объясняю я, так как он смотрит на меня в недоумении.

Я оборачиваю его вокруг шеи, направляясь к выходу, открываю дверь и цепляюсь шпилькой туфли за порог, чуть не сняв ее с ноги.

— Вот дерьмо, — ругаюсь я, когда неловко спотыкаюсь.

Я опираюсь на железные перила, выравнивая походку, и привожу в порядок свою обувь, затем поднимаю глаза на звук двигателя приближающейся машины.

Большой черный автомобиль подъезжает к обочине и останавливается у лестницы. Открывается задняя дверь и из нее выходит мужчина. Я понимаю, кто это даже раньше, чем могу разглядеть, все мое тело слишком чувствительно к его появлению. Он выходит из машины со своей обычной грацией и останавливается, на его идеальных губах уже зафиксирована дерзкая ухмылка, а его теплый взгляд обезоруживает меня.

На нем черные джинсы и светло-серая рубашка с закатанными рукавами. Во рту у меня пересыхает, когда я рассматриваю его великолепное телосложение. Он выглядит еще более потрясающе, чем я помню из последней нашей встречи. Его мускулистые плечи напрягаются под материалом рубашки, которая идеально сидит на нем. Джинсы свисают по бокам, заставляя задуматься о его мускулистых бедрах. Время, кажется, останавливается, когда наши взгляды встречаются. При виде его я, как обычно, тяжело дышу. Это плохо, меня застали врасплох и неподготовленной.

Дверь на противоположной стороне автомобиля захлопывается, и я вижу женщину, которая обходит машину сзади. Она останавливается возле него, но он по-прежнему не отводит от меня взгляда.

Вдруг воспоминания пятничной ночи врываются в мои мысли, и мне приходится напомнить себе смутиться. Я настолько сбита с толку естественной реакцией своего тела на него, что даже позабыла о рвоте и эпизоде с раздеванием. Черт, как неудобно. Я делаю глубокий вдох и спускаюсь по ступеням, упорно концентрируясь, чтобы не упасть головой вниз прямо на лестнице.

Женщина маленького роста и худенькая, у нее темные волосы, которые спадают вниз свободными волнами на спину. Ее большие голубые глаза сочетаются с гладкой молочной кожей. Без сомнений, она красива. На ней черные ботфорты, которые выгодно подчеркивают ее стройные икры. Она одета в серый кардиган до колен, поверх черного платья. Полагаю, это очередное влагалище, готовое принять его. Внезапно я чувствую бессмысленную жалость к ней, хотя при этом, в настоящий момент, я и сама могла бы легко поддаться и стать слишком готовой для него. Мне жаль, что у нее, должно быть, так мало самоуважения, чтобы позволять себя использовать.

— Лилли, — приветствует он меня, улыбаясь, как будто из-за личной шутки, которую я пропустила.

— Мистер Эллис, — сухо отвечаю я.

Мне нужно попытаться снова определить границы дозволенного между нами.

Я достигаю конца лестницы. Девушка кивает мне и улыбается, я вежливо отвечаю тем же.

Теперь я стою в метре от него. Я чувствую то магнитное притяжение, в котором он постоянно держит меня, словно к моей груди прикреплен стальной трос, а он тянет его за другой конец. Моя решимость быть осторожной начинает медленно таять под тяжестью его сексуальной дерзости. Все мое тело начинает изнывать от ожидания и необходимости. Тео приподнимает бровь, его дерзкая улыбка растягивает его губы в фирменной ухмылке. Я делаю глубокий вдох, собираю немного силы воли и медленно отступаю назад на шаг от него.

— Доброй ночи, Тео, — шепчу я, затаив дыхание, и отхожу.

— До скорой встречи, Лилли, — понимающе ухмыляется он.

Мое тело почти бьется в конвульсиях от его голоса, он такой мужественный, но такой чувственный. Тео предлагает такого рода обещания, но я должна держать четкие границы. Он тот, для кого я бы охотно размыла границы, но не должна этого делать. Это не приведет ни к чему хорошему.

— Ответ до сих пор отрицательный, Тео, — говорю я ему прямо в глаза и сладко улыбаюсь.

— Пока отрицательный, — пожимает он плечами.

Его глаза темнеют и этого достаточно, чтобы заставить мое сердце выпрыгивать из груди. О, боже. Я оборачиваюсь и перехожу дорогу по направлению к джипу, внутри я тяжело выдыхаю. В глубине души я знаю, что в беде. Всякий раз, когда я вижу его, сексуальное напряжение становится все сильнее. Это было почти невыносимо, а в следующий раз при встрече… Меня даже не волнует, что он был с другой женщиной. Я хочу его.

Мое сексуально возбуждение разыгралось до предела, это даже смешно. В мыслях проносится воображение всего того, что он может проделывать со мной, вынуждая меня сжимать свои бедра вместе. Я разочаровано вздыхаю, достаю телефон и набираю номер.

— Я думал, что ты можешь позвонить. Прошло больше недели.

Мягкое австралийское протяжное произношение Круза заводит меня еще сильнее, если это, конечно, возможно.