Редфорд ввел Макдауэла в курс дела за какие-то полчаса. Объяснил все очень подробно, по порядку. Завтра, согласно назначенному графику, должна состояться стартовая миссия ОПБ – допрос стороннего агента.

После взрыва, произошедшего в Киргизии, всевозможные редакции потребовали срочного ответа. Клинтон подсуетился и, приняв предложение заместителя Родригеса начать с расследования касательно взрыва, отдал первое распоряжение.

Редфорд, по крайней мере, свою часть договоренности выполнил на пять с плюсом – вытащил самого надежного человека из пекла и переманил на сторону опустившего руки правительства.

Макдауэл подвез дядюшку до дома, как и обещал. Пункт назначения - Бульвар Санта-Моника, Беверли-Хиллз.

- Спасибо тебе, дружище… - отблагодарил Редфорд.

Далее последовало крепкое мужское рукопожатие.

- Не за что – пожал плечами Пол, - Рад был облегчить завершение рабочего дня.

На прощание старик подарил племянничку ценный совет:

- Вот что сделай, парень, отправляйся-ка домой, к семье, больше никуда не заезжай, чтобы замечательно провести время и просто хорошо отдохнуть. Тебе нужно переспать с мыслью о смене места…

Солдат:

- Обязательно. Война ведь еще не закончена…

Редфорд в мыслях:

“Ты живешь ею”

Дом семейства Макдауэлов располагался на пересечении бульваров Уилшир и Сан-винсент. Пятиэтажное здание, не наделенное особой престижностью, казалось раем после нескольких лет необоснованного риска, неустанной стрельбы, гор трупов и кровавых ручьев. Двадцати шестилетняя Барбара – супруга Пола – крепко спала в комнате дочери. Судя по содержанию последних SMS-сообщений, девочку мучили кошмары, напрямую связанные с подозрительно долгим отсутствием папы.

Посмотрев на спящих, солдат нервозно помотал головой и призадумался:

“Я бы рад вымолить прощение, убрать все клятвы обратно в коробку, но, боюсь, не получится” – и засунул брюки в стиральную машину.

Через пять минут.

Достав из микроволной печи поджаристую пиццу, из холодильника – открытый кефир, оголодавший услыхал знакомые шаги. Оглянувшись назад, он увидел стоящую в коридорчике Барб.

- Вернулся-таки – женщина с важным видом скрестила руки на груди, - Расскажешь?

Еще не приступив к трапезе, супруг ответил:

- Обязательно. Для чего ж я вернулся?

Барбара подняла глаза кверху:

- Хороший вопрос! – затем медленно-медленно подошла к чахнувшему над едой Полу Макдауэлу, - Я так скучала… – и крепко обняла.

- Как Люси? – спросил муж. Он имел в виду девочку.

- Спит.

- И? Как сон?

- Ну, однозначно лучше, чем вчера.

- А если говорить про вообще, то как?

Пол осмелился на взаимное объятие.

- Ну, иди сюда, любовь – страсть уже властно овладевала им, он раскрыл ее губы в поцелуе, жаждая вкусить их погружающую в удовольствие сладость. Прижал еще сильнее, расстегнув ее блузку. Но… увидев в глазах любимой усталость, отстранился, строго взял себя в руки, погладил ее волосы…

- Я скучала – призналась Барбара, - Очень…

Пол чувствовал к ней то же самое:

- Не знаю, поверишь ли ты, в принципе я сделал достаточно, чтобы от меня отвернулись, но я тоже, я тоже скучал. Только и думал, как бы поскорее вернуться.

Они ушли спать. Пицца, про которую забыли, осталась остывать…

Утром моросило, щеки собравшихся у гаража мужчин нежил прохладный ветер. Через час ожидания дождь усилился, лужи стали шире. Человек, которого собирались допросить ОПБ-шники (члены отряда ОПБ), отправил звуковое сообщение на телефон агента Игоря Петренко. Русский передал сотоварищам:

- Он из России, говорит. Говорит, фамилия его Рыбаков. Говорит, будет в десять утра.

- Твою мать! Вот же сука… – выругался Пол, выкинув в кусты намокшую записную книжку, - А обещал появиться не раньше семи, тварь! И как же теперь верить этим ходячим хранилищам информации? – он не любил “редактировать” речь, так как зачастую не видел причин сдерживать себя на такой опасной работе, - А?

Петренко, напротив, не пылил, проявлял утомленно-снисходительное спокойствие и, таким образам, подавал хороший пример остальным:

- Да успокойся. Мало ли какие у него еще могут быть дела? К тому же не будем забывать о дорожных пробках. Не всем удается вовремя появляться. Я вот тоже, бывало, опаздывал. Все под контролем…

Но американец не хотел брать пример с русского:

- Верно! Какие у него еще могут быть дела? Мир стоит на краю скалы, пропасть которой – хаос! – он был темпераментен, непослушен, гиперактивен, - Если наша, с позволения сказать, организация не зарекомендует себя, не выйдет на след преступника, оставившего дурное видеообращение, то и никакая другая не сможет, ибо нет на свете человека, власть которого могущественнее власти президента!

Их малость затянувшийся диалог прервал высокорослый британец Чарли Канингхэм, заметив вдалеке того самого Рыбакова (узнал по вложенной в MMS фотографии):

- Эй, что вы все выясняете? Наш знакомый уже здесь!

Еще толком не познакомившись с будущими коллегами, Рыбаков сердито заважничал:

- Что вы здесь базарите без дела? Лишнее внимание к себе привлекаете…

- Успокойтесь, мистер – попросил Пол, включив, казалось, чуждую несвойственную себе вежливость, - Здесь район тихий, гаражи и бездомные. Опасаться, что кто-то подслушает… бред!

- Нет уж, мой дорогой! – Рыбаков был по первому впечатлению бесхитростным, простоватым бродягой из Новороссийска, ни жадным, ни, тем более, хитрым, - Осторожность никогда не помешает. Это первое правило агента!

- А вам-то откуда знать? – спросил Макдауэл. Он не очень-то был расположен к общению с русскими. Ему хватало Петренко, которому буквально за пять минут удавалось погружать собеседников едва ли не в зимнюю спячку, - Вы же не лицо, действующее по чьему-то поручению, не представитель какого-то учреждения. Просто очевидец - но он дико заблуждался насчет “бесхитростного”.

- Ошибаешься, мальчик! – Рыбаков был старше Макдауэла аж на одиннадцать лет, - Я – агент!

- Отлично! – недовольно воскликнул британец, - А недавно подключившимся, как всегда, ничего не говорят. Умалчивают… - Канингхэм переживал, что субъект может оказаться “крутым дядей”. Как выяснилось, не зря.

“Я так и думал, что русский - агент. Не стали бы нас тревожить ради болтовни с простым гражданским”

- Расскажите, кто ваш босс! – потребовал Петренко, - И тогда мы точно сработаемся. Вот увидите, непонятки вмиг испарятся!

Рыбаков выразил присущую всем действующим под прикрытием металлическую категоричность:

- Нет! Даже не интересуйтесь моим нанимателем. Лучше сосредоточьтесь на своей миссии. Я вам не враг, но и в друзья не спешите записывать. Сейчас глупо кому-то доверять!

- Вы про что? – поинтересовался британ.

- Про видео, вызвавшее восторг у многих антизападных пропагандистов.

Из всей так называемой “шпаны” только Макдауэл отличился ответственностью и вспомнил основную причину встречи – воскресший Ленин.

- Кстати, что у вас?

Настроившись на откровение, Рыбаков забрался пальцами в изорванный карман своих спортивных брюк:

- Ничего солнечного. Мальчика, который залил видео в сеть, порешили в его собственной квартире во время телефонного разговора с мистером Редфордом.

Макдауэл заранее не питал больших надежд на успех, потому и не разочаровался от подобных нелицеприятных вестей:

- Как?

Русский продолжил рассказывать, доходчиво, спокойно.

- Был совершен выстрел, убийца целился в голову. В черепе эксперты обнаружили патрон американской снайперской винтовки. Модель из вредности не стану называть. Но такими винтовками как раз вооружили бойцов первой группы ОПБ.