Игорь прикинул, что ему осталось жить каких-нибудь семь-десять часов, и что последние дни он провел рядом с Витой. Ее присутствие превращало досадно проваленную операцию в романтическое приключение, а так и не угомонившийся после провала Лесник тихонечко ликовал: уж если верна поговорка «На миру и смерть красна», то умереть за Виталию, защищая её честь — изысканное блаженство.

«Угомонись, кретин, — урезонивал он себя. — Оторви от неё свой собачий, преданный взгляд и пошевели мозгами. Да, заодно, порадуйся тому, что, прибитый Фистулиным, избежишь заключения в психушку. Ведь это настоящее помешательство, парень». Но Лесник не унимался.

— Пойдемте в соседнюю комнату, я покажу вам кое-что, — предложил Игорь.

Вита с опаской посмотрела на стражей, но те не стали препятствовать, молча сопроводив пленников в гостиную. Две стены здесь целиком занимали книжные полки. Телефонного аппарата не было, за окном чернели изящные витые решетки.

— Ладно, — сказал Игорь, всматриваясь в корешки изданий. — Стихи в подстрочном переводе теряют, а жаль — у него здесь есть даже Бродский.

— Бродского я читала по-английски. Очень здорово, но печально. Русская литература пронизана скорбью. Наверно, это и угнетает меня.

— Достаньте вот тот зелененький томик. Нет, следующий. Это старая история, случившаяся в начале нашего века. Ее сочинил Александр Куприн. Присядем, Виталия, а то со связанными руками я чувствую себя партизаном перед расстрелом. Надо петь героические гимны, а не разглагольствовать о любви.

— Они опустились в кресла у кофейного столика.

— Совсем другое дело. Два человека мирно беседуют на рассвете в ожидании раннего завтрака. А дело состояло в том, что обыкновенный юноша, телеграфный служащий, полюбил чудесную женщину, безнадежно, безответно… Как это объяснить? С ним случилось то, что судьба дарует избранным. Молодого человека озарило чувство, такое же возвышенное, святое и редкое, как посетило когда-то Данте, Петрарку или шекспировского Ромео… Фу, я не умею об этом говорить. Покажите мне оглавление… Так, а теперь найдите страницу 420, листайте, еще, еще… Стоп… — Встав за спиной Игоря, Вита держала раскрытую книгу. — Слушайте, буду читать торжественным тоном. — «Я бесконечно благодарен Вам только за то, что Вы существуете. Я проверял себя — это не болезнь, не маниакальная идея — это любовь, которой Богу было угодно за что-то меня вознаградить. — Пишет своей возлюбленной, графине Вере, этот человек. — … Восемь лет назад я увидел вас… и тогда же в первую секунду я сказал себе: я её люблю потому, что на свете нет ничего похожего на нее, нет ничего лучше, нет ни зверя, ни растения, ни звезды, ни человека прекраснее Вас и нежнее. В Вас как будто бы воплотилась красота земли»… — Умолкнув, Игорь пожал плечами. — Ведь это нельзя не понять.

— Как фамилия писателя? — Захлопнув том, Вита рассматривала обложку. Буквы почти все знакомы, но вместе…

— Ку-прин. Вы знаете о нем?

— Вряд ли… Только эти слова… Я их уже слышала. — Виталия задумалась, вспомнив, как удивило её тогда неожиданное поведение Флавина. Он заигрывал с ней, не пытался продемонстрировать мужскую заинтересованность, но вдруг стал таким серьезным и произнес эти фразы словно заклинание. Вита тряхнула головой. — Конечно, я понимаю, о чем писал этот человек. Вы говорите, он умер, тот влюбленный герой?

— Убил себя, чтобы не омрачать жизнь Вере.

— Я думаю, он сделал это потому, что боялся — любовь, великая любовь, — его единственное богатство, смысл существования, — померкнет, увянет с годами… А ему очень хотелось сделать её вечной, бессмертной. — Вита поставила книгу на место. — Кажется, мне все таки надо немного поспать. Завтра предстоит много интересного.

Игорь согласно хмыкнул. Он знал, что Фистулин уничтожит его, и молил судьбу лишь о том, чтобы это случилось не на глазах Виталии.

В Москве Флавина встречал Брант и невысокий человек с внешностью английского клерка: подтянутость, сухощавость, общая бесцветность, поблескивающая оправа очков.

— Валерий Колчин — сотрудник правительственной службы безопасности, занимающийся освобождением Виталии, — представил его Хью.

— Спасибо, что сумели оперативно помочь нам. Здесь все необходимое? Колчин посмотрел на тяжелый кейс.

— Да, я полностью готов удовлетворить требования бандитов. Кажется, у нас в запасе ровно девяносто три минуты. Не стоит терять время на разговоры. — Крис не протянул руку русскому.

— Пожалуйста, в мою машину. Мы доставим вас в нужное место, а по пути обсудим детали. — Колчин предложил американцам расположиться в синем БМВ. К сожалению, ситуация сложилась не лучшим образом.

— Еще бы! — усмехнулся Флавин. — Сразу видно, кто здесь, в Москве, представляет реальную власть. Не вы, уважаемые стражи закона. Великолепный трюк — похитить королеву бала в разгар праздника! Поздравляю, у вас изобретательные противники. Но вы сделали свою игру. Теперь мой ход, господа.

— Мы готовы оказать вам поддержку в лице лучших специалистов. Но просим пойти нам навстречу в одном щепетильном вопросе. — Колчин доверительно посмотрел на Флавина. — Видите ли, положение России на международной арене не блестящее. А ваши ребята-журналисты ещё и крепко привирают. Не хочется лить масло в огонь. Было бы лучше для всех нас и мисс Джордан, прежде всего, если московское происшествие останется нашим маленьким секретом.

— Возможно, вы правы. Я не дипломат и не политик. Главное для меня получить Виталию целой и невредимой. Если ей нанесут хоть какой-то ущерб, я лично постараюсь предать всю историю широкой огласке. Мир должен знать об актах вандализма.

— Простите, господа, — вмешался Хью. — Об этом ещё рано говорить. Впереди самая ответственная часть операции. Было бы неплохо, Крис, если бы тебя подстраховали русские.

— Ни в коем случае. Никаких прячущихся в кустах агентов, никакой слежки. Я беру ответственность на себя и должен быть уверен в каждой детали. Таково мое правило. А в данном случае я намерен строго придерживаться продиктованных бандитами условий, — категорически заявил Крис.

— При всем моем уважении к вашему таланту иллюзиониста, не могу согласиться. Здесь свои правила игры, главное из которых — отсутствие каких-либо правил, элементарного «кодекса чести», действующего даже в преступном мире. Эти люди сумели обвести вокруг пальца моего сотрудника человека надежного и опытного. Они захватили Лесникова вместе с мисс Джордан.

— Вот видите, господин Колчин, ваши меры уже не сработали. Либо… Либо этот человек недостаточно профессионален, либо не так надежен, как вам кажется. — Флавин насупился. — Вот с ним бы мне очень хотелось разобраться.

— Перестань, Крис. Парень старался, но он, наверняка, никогда не имел дело с такими женщинами. Это же не мешок денег и не вагон с танками, который надо охранять от налета. Его ослепила Виталия. Это вполне естественно. Печально, — постановил Брант.

— Могу лишь утверждать, что капитал Лесников — проверенный в деле профессионал, за честность которого я могу поручиться собственной головой. — Колчин вздохнул. — К несчастью, таких людей в моем подразделении не слишком много. К тому же, мы друзья.

— Типично русское чувство братства и умение прощать промахи. — Флавин сжал зубы, подавляя нарастающую злость. — Этот человек должен ответить за свою ошибку. Пусть даже миссию правосудия возьмут на себя бандиты.

— Вы не слишком гуманны, мистер Флавин.

— Оставим эмоции на десерт. Повторим все ещё раз, господин Колчин. Итак, террористы хотят, чтобы в 22 часа по московскому времени чемодан с деньгами ждал их на проселочной дороге в известном вам месте. Они не возражают против водителя, который доставит меня туда. Проверив банкноты, господин сыщик, отдадут мне Виту и мы расстанемся навсегда.

Пропустив мимо ушей обидное обращение «сыщик», Колчин попытался слегка осадить иностранца, старающегося завладеть ситуацией. Привезенные им четыре миллиона, конечно, не малые деньги, но и группировка Фистулина не компания уличных хулиганов.