Ему не нужно было выступать с речами, получать письма от поклонников, давать бесконечные интервью, чтобы почувствовать насколько он любим народом. Ему не нужно все это, чтобы понять, что он обладает влиянием на толпу. И он сто процентов не имел и не реализовывал никаких непродуманных идей, а только те, которые бы остались в памяти многих поколений в будущем. Нет, Дерек хотел быть человеком, дергающим за ниточки, чтобы помочь миру достичь своего потенциала.

Сколько он себя помнил, у него был довольно уникальный взгляд на жизнь и мир, существующий вокруг него. В возрасте пяти лет он приходил домой, играя с соседским мальчишкой и спрашивал мать: «Почему родители Эрика упорно стоят на своем, когда он не убирается в своей комнате? Если ему пообещать мороженое за уборку, он бы тут же убрался. Он сделает все ради мороженого». У Дерека был один исключительный талант — умение видеть, как стоит разрешить ситуацию.

Он специализировался в области политических наук в университете и со второго курса уже начал работать на кампании. Благодаря своему таланту и неустанному труду, он занял руководящую роль на национальном уровне про проведению кампаний, ровно на свой двадцать пятый день рождения. К тридцати годам он создал свою собственную политическую консалтинговую фирму, став вдохновителем одних из самых больших и дорогостоящих кампаний выборов в сенат в истории, заработав кучу денег.

Как доверенное лицо некоторых кандидатов, он посадил их в кабинет, и мог бы влиять на их политические платформы, направляя их к вопросам, «дорогим» его сердцу. Его отец работал на конвейере на автозаводе в Детройте, каждый день надрываясь. Пока американская автомобильная промышленность переносила долгую и мучительную смерть, семья Дерека изо всех сил пыталась поддержать образ жизни рабочего класса, пока он был ребенком. К счастью, теперь его огромная зарплата могла помочь родителям, они жили в красивом уединенном доме в городе Бока-Ратон.

Но он никогда не забывал, как упорно работают американцы и чаще всего ходят по лезвию бритвы в этом новом тысячелетии. Его желание попасть в Белый дом исходило от желания иметь влияние и направлять политику страны, чтобы решить многие такие важные вопросы. Он и обладал такой способностью, он видел, как это можно осуществить.

Сейчас же он сидел за своим столом, на пороге ожидаемых перемен, к которым стремился вот уже десять лет, и единственное, о чем мог думать — лице, ногах и ложбинке между двумя пышными сиськами.

Он никак не должен ыбл связываться с Лондоном. Она была эскортом, ради Христа. Он не интересовался женщинами, которые зарабатывали на жизнь, обманывая мужчин, говоря им все, что они хотят услышать. «Да детка. Нравится так малыш. Ты самый лучший малыш». Он вздрогнул, вообразив все это. Дерек Эмброуз хотел, чтобы его женщины были мокрыми и готовыми, и честными, когда он их трахал. Пусть называют его даже сукиным сыном, но ему необходимо было знать, что когда он толкался в них, и они кричали от оргазма, это было по-настоящему.

Но все равно, он хотел Лондон Шарп, как мужчина, но не как клиент. Он хотел, чтобы она захотела его. Его совершенно не беспокоило, что она будет что-то имитировать между ними. Но с другой стороны он не мог этого допустить, поэтому сидел сложа руки, полностью оцепенев как спортивное бревно.

— Твое лицо говорит, что «всё вечно шло не так, как надо», — сказал Камаль с порога, вплывая в кабинет без предупреждения.

— Мне нужно, вставить по— видимому моей секретарше, — ответил Дерек, откинувшись на спинку стула.

— Ну, справедливости ради, я принес ей цветы, — Камаль сел в кресло напротив Дерека и ухмыльнулся.

— Если она позволит каждому, кто приносит ей цветы, без доклада входить ко мне в кабинет, она будет работать на новой станции железнодорожного вокзала, — заворчал Дерек.

— Она популярна, — ответил Камаль. — Хотя слишком молода, на мой вкус.

— Для меня тоже. Но не для моего брата, хотя я слежу за ситуацией.

— В самом деле? Маркус интересуется Рене?

— Он утверждает, что нет, но я-то вижу. Я наблюдал за парнем с детства, как он бегал за каждой юбкой, когда достиг половой зрелости. Все признаки налицо. Я сказал ему, что надеру задницу, если не будет держаться от нее подальше. Мне потребовалось десять лет, чтобы найти отличную секретаршу, я не собираюсь терять ее из-за того, что мой младший брат не может удержать свои штаны.

Камаль хмыкнул, потом задал убийственный вопрос:

— Да? А что насчет тебя? Ты можешь удержать свои штаны от нашей прекрасной мисс Шарп?

Дерек недовольно посмотрел на своего давнего лучшего друга.

— Она не наша, и я даже не собираюсь отвечать, — выплюнул он.

Камаль поднял руки вверх в знак всеобщей капитуляции.

— Просто поинтересовался. Я видел, как ты словно вышел на охоту, и я не слепой. Ты наслаждался этой маленькой хитростью совсем чуть-чуть на пресс-конференции.

Дерек вздохнул, чувствуя поражение.

— Ты не видишь ничего, она великолепна, а я мужчина. Вот и все.

Камаль не похоже, чтобы купился на это, но решил сменить тему.

— У меня есть информация, кто пустил слух в прессе.

Дерек наклонился вперед, каждый нерв в его теле напрягся. Именно этого ему и не хватало, чтобы вытянуть свои мозги из штанов, острых ощущений охоты, запаха крови. Как только он узнает, кто посмел подставить его, он разорвет их на миллион мелких кусочков и скормит прессе Белого дома.

— Скажи мне, — попросил он Камаля.

— Тиг договорился со следователями его фирмы, Скотт поговорил с человеком из Капитолия. Двое слышали одно и тоже имя за последнюю неделю.

— И? — ногти Дерека впились в стол.

— Райан Уильямс, руководитель аппарата сенатора Донован.

— Донован, который кричал, что будет баллотироваться на пост президента, но до сих пор не объявил?

— Да, — Камаль перенес свой вес и вытянул длинные ноги. — Уильямс говорил много всякого дерьма о Мелвилле, а также нанял фирму, чтобы найти на него компромат.

— И ты думаешь, что в этом компромате была и Лондон?

— Если они следили за Мелвиллом, то могли бы увидеть, как наша мисс Шарп встречалась с сенатором, верно?

Дерек вздохнул и провел рукой по волосам, поднял глаза к потолку, жалея, что там нет ответов, которые ему были так необходимы. Потолок оставался все таким же пепельно-белым, он снова перевел взгляд на Камаля.

— Если кто-то очень внимательно действительно наблюдал за Мелвиллом, то несомненно мог бы увидеть, как она входит в его номер в отеле.

Камаль кивнул.

— Итак, что будем делать?

Дерек встал и прошелся по своего длинному просторному кабинету, его пятисотдолларовые туфли утопали в пушистом ковре.

— Нам нужно добраться до Уильямса. Что мы имеем на него?

Камаль вытащил сложенную бумажку из внутреннего кармана пиджака, явно предвидя вопрос Дерека.

— Тебе, вероятно, следует взглянуть на это, — он передал бумагу Дереку.

Дерек быстро пробежался взглядом, исподлобья посмотрел на Камаля с дьявольской улыбкой на лице.

— Ну, и ну! Никогда не думал, что от Рождественской вечеринки в Белом доме будет столько пользы.

Камаль хмыкнул.

— Да, обнаружить Уильямса трахающего жену своего босса в душевой кабинке было настоящей удачей.

Дерек наклонился над столом и нажал кнопку интеркома на телефоне.

— Рене. Достань мне всю информацию, какую можешь на Райана Уильямса. Он возглавляет кабинет сенатора Донована.

Он откинулся назад в кресле, чувствуя, что вновь вернулся к жизни впервые за несколько дней.

— Похоже, мы только что получили хорошие вести, — сказал он Камалю.

— Похоже, Донован не будет баллотироваться в президенты, — ответил Камаль.

Мероприятие подразумевало коктейльные наряды, и Дерек был в превосходном темном костюме. Вашингтонские мужчины все были в костюмах, но на памяти Лондон мало на ком так превосходно смотрелся костюм, как на ее новом «бойфренде».