— Мне нравится. Мне нравится, когда ты поешь, — она вздохнула и ближе прижалась к нему. Он поглубже уселся на диван, ее мягкое тело, словно теплое одеяло, накрывало его ноющие и напряженные мышцы.

Он медленно провел рукой вверх-вниз по шелковому рукаву ее пижамы, по-прежнему открытой и обнажающей большую часть груди, но сейчас был не тот момент, чтобы пялиться на ее грудь, поэтому он отвел глаза.

— Не хочешь сказать мне, что произошло? — спросил он наконец.

Она прочистила горло.

— Об этомтяжело говорить, — прошептала она.

— Важные вещи всегда не легко.

Она стала поправлять манжет его халата, и он позволил ей передвигать его руку, пока она занималась этим.

— Я запаниковала.

— Да, я это видел, — он сжал немного руку и увернулся от нее, как бы поддразнивая.

— Я никогда не..., — она громко сглотнула. — Я не..., — снова затихла.

— Не торопись, — мягко сказал он. — Я никуда не уйду. — И он имел ввиду то, что говорил. Многие проблемы ждали своего решения за ее дверью, но они могли подождать. Уже приближался рассвет, его кандидат находился в больнице, пресса обсасывала связь Мелвилла с проституткой, а его друзья, наверное, искали его задаваясь вопросом жив он или нет, но все это не имело значения, пока эта женщина обвивалась вокруг него, и ее сердце было наполнено такой болью, что он ощущал ее через поры своей кожи. Он будет сидеть здесь с ней столько, сколько потребуется, чтобы убить ее дракона.

— Как только я начала работать…, — впервые он услышал презрение в ее голосе, когда она заговорила о своей профессии. — Я не... с кем. Ну, имею ввиду, кроме клиентов. Но я и не была ни с кем, кроме клиентов.

Он кивнул.

— Никаких парней, никаких отношений? — это казалось странным, но выданная ею информация заставила что-то внутри него подпрыгнуть, наверное, от радости, чтобы увидеть все остальную картину.

Ее голос был похож на наждачную бумага, когда она решила ответить:

— Верно, — она снова замолчала. — Когда я работаю, я совершаю кое-какие вещи, суть которых слишком рано поняла. Я вроде отключаюсь, при этом продолжаю говорить, продолжаю делать все, что необходимо, но внутри… Внутри меня что-то выключается, словно я поворачиваю ручку выключателя, и таким образом, не чувствую ничего, что не хочу чувствовать. Это часть меня… настоящей меня… которая на самом деле находится не там, чтобы совершать все эти вещи.

Он замер, каждая клетка его существа горела в агонии. Он никогда не думал об этом, ни минуты. Он видел ее жесткую, непробиваемую внешность, и воспринимал ее как само собой разумеющееся, думая, что внутри она точно такая же. Полный контроль, как сталь, накрытая шелком, он думал, что это на самом деле была настоящая она. Но в какой-то момент прозрения, он понял, что это всего лишь фасад, а настоящая она — мягкая, чувствительная, скрывающаяся под холодной жесткостью наружностью. Ни одна женщина не может делать то, что она делала и не чувствовать. Ни один человек не может быть использован другими так и не страдать.

— Господи, — он крепче сжал ее. — Я ненавижу то, что ты живешь такой жизнью.

Она шмыгнула носом.

— Все в порядке. Вернее, все было в порядке, до сих пор.

— Пока я не напомнил своими действиями их... клиентов? — спросил он, его опять стало тошнить от одной только мысли, что он может быть немного похож на тех мужчин.

— Нет, — она с яростью покачала головой. — Ты не понимаешь. Выключатель выключен, когда я работаю… я совершенно не думаю, что делаю и поэтому ничего не чувствую к этим мужчинам. Я ничего не чувствую. Ничего в физическом плане. Это всего лишь фейк, который касается всего, что я делаю и говорю. Всего. Я ничего не испытывала к мужчинам годами, Дерек.

Его мысли метались, как сумасшедшие, пытаясь наверстать то, что он пропустил… А он явно что-то пропустил. Это красивое, сексуальное существо, проводившее множество часов с мужчинами и даря им чувственные удовольствия, была фактически лишена чувств в своей собственной жизни?

— Ты хочешь сказать, что ни один за все это время не доставил тебе оргазма? — спросил он поражаясь.

Она резво кивнула головой, удерживая свой взгляд опущенным, чтобы он не мог видеть ее лица.

Он оцепенел, прислушиваясь только к ее дыханию, и как тикали большие напольные часы в другой комнате, его собственное сердце колотилось и ухало.

— У тебя никого не было все это время? Кто бы заставил тебя... почувствовать?

— Нет, я просто так хотела. Так, я могла выжить, удерживая все под контролем.

Его следующий вопрос заставил их обоих задержать дыхание на пару секунд:

— И со мной тоже? — надежда, которая омывала его была настолько сильной, что он изо всех сил старался не закричать во все горло.

— Я очень многое и сильно чувствую, — прошептала она. — И очень этого боюсь.

Здесь, в своем собственном доме, она сказала это. Она рассказала ему то, что никогда не говорила ни одному человека за восемь долгих лет. Конечно, она общалась с несколькими девушками в эскорт-услугах, но в большей степени они говорили о работе, она никогда никому не признавалась, что предпринимала, чтобы пройти через этот секс. Она просто научилась бороться с реалиями, чтобы заработать деньги. И конечно же никогда ни одной живой душе она не признавалась, что больше не в состоянии испытывать оргазм. И все бы оставалось по-прежнему, если бы не вмешался совершенно другой мужчина.

Дело в том, что за столько лет она так и не продвинулась дальше поцелуя на ночь у входной двери. У нее были очень приятные мужчины, которые очень хорошо и уважительно к ней относились, были очень любезны, но она не чувствовала к ним ничего, и точно не хотела, однозначно, чтобы они прикасались к ней после работы. После их ощупываний и тисканий, самое последнее, о чем она думала, это их прикосновения во внеурочное время.

Но с Дереком, она хотела, чтобы он дотронулся. И это было свирепое, совершенно неуправляемое желание, которое очень сильно ее пугало, она даже раскрылась ему. И теперь он все узнал. Грязную унизительную правду, насколько она морально увечная. Он долго не шевелился и не говорил ни слова в ответ. На самом деле, ей казалось, что он совсем не дышит, видно так был потрясен.

— Прости, — она попыталась встать с его колен. — Я не должна…

— Стоп, — приказал он, притянув ее назад к себе. — Не смей больше убегать от того, что происходит между нами.

Она сжала кулаки, с горечью ожидая, что он скажет дальше.

Он поцеловал ее в висок и заправил прядь за ухо.

— Я так..., — он замолчал, и она поняла, что если он выразит сожаление, она никогда не сможет двигаться дальше, — благодарен, что ты чувствуешь хотя бы часть того, что чувствую я.

Она выдохнула со свистом, и почувствовала, что слезы стали щипать ей глаза.

— Я хочу помочь тебе, — тихо произнес он, глядя ей в глаза. — Ты заслуживаешь всех ощущений и эмоций, которые может тебе предложить заботливый мужчина. Ты яркая, красивая женщина, Лондон. Ты всего этого заслуживаешь.

Она покачала головой, понимая, что он говорил о вещах, которых она фактически не знала. Она не разрешала себе испытывать эмоции все эти годы, не позволяла своим чувствам взять вверх над ней, тогда бы она не смогла выжить. Но постоянно успокаивала себя тем, что это временно. И Дерек тоже был временным, пока весь мир не узнает чья она дочь, и он не уйдет от нее, а она вернется к работе, вернется к тому месту, где чувства могут сломать тебя, и она останется совсем одна.

— Шшш, — он приложил палец к ее губам, затем медленно провел им взад-вперед, пристально разглядывая ее губы. — Нет, отпусти свой контроль. — Он обхватил ее щеку теплой ладонью. — Мы медленно будем продвигаться вперед, сосредоточившись на одном ощущении за раз. Одно чувство за раз. Я терпеливый, Лондон, и слишком решительный, как никто другой. Я могу сделать все, что угодно, чтобы ты смогла ощутить самые красивые эмоции. Позволь мне показать их тебе. Дай мне шанс.