— Поставьте теперь на тридцать, — приказал он.

Крис чуть подвинула указатель — 30 микровольт.

Врач быстро нажал на кнопку, потом стал нажимать регулярно, с интервалом в секунду. Он смотрел не на Фила, а на экран, при каждом нажатии сплошная черта разлеталась там в клочья. Удары били в грудь Фила, как молот. Потом врач остановился. Зеленая сплошная линия вздрогнула еще раз и успокоилась.

— Пятьдесят микровольт, — сказал врач.

Снова его палец начал в такт нажимать кнопку. Удары разрывали Фила. Дыхание его стало прерывистым, со стоном. Палец отпустил кнопку, и зеленая линия успокоилась.

— Придется попробовать по-другому, — пробормотал врач. И громко добавил: — Двести микровольт.

Крис перешла к дециметровой шкале и установила указатель на втором делении.

Палец нажал на кнопку.

Фила подбросило на кровати. Мускулы, давно уже безжизненные, проснулись и напряглись в судороге. Ремни, привязывавшие его к кровати, глубоко врезались в кожу. Он задыхался. Палец уже отпустил кнопку, но внутри Фила все еще дрожало и дергалось, что-то поворачивало его, трясло… Потом он откинулся на постель. Прошло.

— Почти! — сказал врач. — Четыреста микровольт.

Крис переставила стрелку на четвертое деление.

Палец быстро, твердо нажал на кнопку.

Молния разорвала Фила. Что-то взорвалось внутри, какой-то великан всколыхнулся, потом что-то понеслось, стремительно, дико, спотыкаясь, оно неслось и не останавливалось, стуча поначалу громко, а потом все спокойнее.

Фил смотрел на экран не отрываясь. Точка взмывала вверх и спускалась в долины, споткнулась поначалу о маленькое возвышение, потом влетела на высочайший склон, спустилась вниз по другой стороне, вновь вернулась к исходному пункту и начала свое путешествие снова. Это было его сердце-то, что сейчас билось. Только теперь оно стало его сердцем.

Измученный до предела, он отвернулся от экрана к стене, пот лил со лба, все плыло перед глазами. На сером и бежевом фоне словно реклама пробегали одна за другой светящиеся зеленоватые точки.

— Хорошо получилось, — произнес врач. — Оно бьется. Сделайте ему укол ревитала! Пока не спускайте с него глаз. Если удары станут слабее, вызовите меня. А завтра я его осмотрю вновь. До свидания!

Фил ощутил прикосновение к щеке, затем перед затуманенным его взором мелькнул белый халат. Доктор вышел из комнаты.

Итак, он вновь вернул Фила к жизни-он был упорен, этот врач, упорен, как никто другой. И он сделал все возможное и невозможное для того, чтобы Фил вновь стал человеком.

И, несмотря на это, Фил не выносил его. Вдруг он понял это совершенно отчетливо: он его ненавидел.

Теперь у Абеля был еще и магазин. Как и остальные части, он спрятан был в окопе, вмазан в глину, надежно укрыт от любых поисков. А вдруг они уже начались? У шести пистолетов недоставало отдельных частей-это могло броситься в глаза, но Абель не заметил никаких признаков тревоги. Установили ли они взаимосвязь? Вполне возможно. Понятно, что какая-то часть пистолета могла потеряться случайно, но такое количество потерь случайностью быть уже не могло. Правда, связать их с ним никто напрямую не смог бы. Он знал: при существующей организации выдачи и хранения оружия пистолеты каждый день переходили в другие подразделения, к другим солдатам. Подозрение на него могло пасть с таким же успехом, как и на любого другого.

Абель лежал без сна в постели и, как бывало уже не раз, заново продумывал свой план. Перед глазами разворачивались сцены во всей их реальности. В мыслях его майор был уже мертв, и от этого Абель ощущал легкое удовлетворение. Он лежал на жесткой постели, поперечные штанги, поддерживавшие матрац, врезались в спину, но он не чувствовал этого. Тело его наслаждалось отдыхом, он был все еще разгорячен ночным учением, вымотавшим его до предела, и теперь парил в приятной усталости. Только мысль его, не занятая сейчас службой и не оглушенная одурманивающим ядом, была абсолютно бодра и трудилась.

Как каждую ночь, вокруг дышали и храпели спящие товарищи, но вдруг какой-то новый звук проник сквозь завесу привычных приглушенных ночных шумов. Звук, колебание? Еле заметно дрогнула стойка кровати. Абель напряженно прислушивался, замерев. Он не ошибся: что-то шевелилось внизу. Он услышал глухой звук… крадущиеся шаги… скрип дверцы шкафа. Осторожно повернув голову, он глянул через край подушки. Он увидел, что и ожидал: Остин одевался, то и дело оглядываясь, чтоб убедиться, что никто не проснулся. Затем он подкрался к двери… приоткрыл ее, проскользнул наружу. Дверь тихо закрылась.

Абель выпрыгнул из кровати… тихо побежал к окну. Сначала он не видел ничего. Потом заметил Остина, в нерешительности стоявшего у дверей. Абель бросился к своему шкафчику, накинул плащ, схватил башмаки и торопливым мелким шагом двинулся босиком к двери.

Теперь он стоял в коридоре с десятью дверями, каждая из которых вела в спальное помещение. Сквозь окно он увидел Остина, кравшегося вдоль стены по направлению к складам. Абель надел ботинки, наспех зашнуровал их и вышел из барака. Быстро, но неслышно двинулся он за Остином.

Он поразился смелости Остина, впрочем, и собственной тоже. Должно быть, причина в резком сокращении количества яда в организме-еще вчера он ни за что бы не решился во время мертвого часа покинуть постель, и уж тем более выйти из спального помещения.

Остин бегом пересек пустую площадку и укрылся в тени соседнего здания. Абель выждал, пока тот крадучись не двинулся дальше, потом, пригнувшись, тоже быстро пересек плац, как этому учили на учениях, и помчался следом за Остином. Абель вспомнил о бесконечных напряженных физических тренировках, спортивных занятиях- теперь все, чему он научился, находило реальное применение. Тело его реагировало на любые команды мгновенно, ни холод, ни усталость не мешали приятной игре мускулов. Ветер, правда, проникал под плащ, но это было бодрящее прикосновение, и ощущать его было приятно.

Остин подкрался к одному из складских зданий и теперь возился с дверью. Абель напряженно следил за ним из-за угла. Вот дверь раскрылась, и Остин исчез внутри. Абель бросился за ним. Прежде чем скользнуть в слегка приотворенную дверь, он огляделся вокруг-и вздрогнул. Площадь перед зданием пересекал кто-то в плащ-палатке и каске, он шел выпрямившись, спокойным, уверенным шагом. Он был еще далеко, но направлялся явно сюда.

Абель тихо проскользнул в дверь, не выпуская его из глаз: охрана! Как он не предусмотрел этого?! Ему в голову не пришло.

В глубине склада послышался шорох. Абель быстро оглянулся, но ничего не увидел-глаза еще не привыкли к такой темноте. Чья-то рука обхватила сзади грудь, другая сдавила шею, колено больно двинуло по спине… Он потерял равновесие и рухнул вперед. Из груди вырвался стон, он судорожно пытался глотнуть воздух.

— Зачем шпионишь за мной? — спросил Остин. — Ты что, думал, я тебя не замечу?

Абель хотел ответить, но из груди вырвался только стон, он подавил его. Хотел показать рукой на дверь, но получился беспомощный жест, которого Остин явно не понял.

Первый испуг прошел. Мысль заработала снова. Остина он не боялся, тот был не сильнее его, лишь внезапность обеспечила ему преимущество. Абель повернул голову в сторону, чтобы освободить глотку, давление немного ослабло. Он выжал два слова:

— Пусти! Перестань…

Остин не дал ему договорить, вновь сжал пальцы:

— Тебе бы очень этого хотелось, правда? — поиздевался он.

Схватив его за руку, Абель попытался хоть чуть-чуть ослабить хватку. Ему это удалось, зато колено Остина все сильнее прижимало его к земле. Острая боль вступила в позвоночник. Все это можно было вынести, лишь сознание, что с каждой секундой часовой метр за метром приближается к двери, повергало в отчаяние. Ноги его были свободны, и он попробовал правым носком дотянуться до двери, но они уже откатились примерно на метр. Напрягшись изо всех сил, он потянулся к двери вместе с висевшим на нем Остином и наконец смог коснуться ее носком ботинка. Собрав все силы, он попытался помешать Остину блокировать освободившуюся ногу. Потом медленно и бесшумно прикрыл дверь. Щелкнул замок.