Спустя пять минут они уже мчались в сторону Гранд Викториума. На заднем сиденье стояли два больших чемодана, туго набитых кое-как запихнутой одеждой. Там они постояли у входа, пока такси не уехало, а затем тащили свои чемоданы три квартала до платной стоянки. Вся эта операция заняла десять минут, и дальше они отправились уже на машине с телефоном. Карфакс связался с Сандерсом из «Форчуна и Торндайка» и обсудил с ним план дальнейших действий, а потом попросил оператора соединить их с Бонанца-Сиркусом.

Он узнал, что Миффлон и его сопровождающие приземлились именно там, а не полетели куда-то еще; но вот куда они направились дальше, никто сказать не мог.

Звонок во временную резиденцию Вестерна в Беверли-Уилшире не дал ничего нового, кроме того, что Вестерн обзавелся новой секретаршей с очень сексуальной хрипотцой в голосе. Да, мистер Вестерн отсутствует, и его не будет по крайней мере еще несколько дней. Нет, она не может сказать, где он, без его разрешения. Но может записать для него любое сообщение.

— Благодарю вас, но я лучше перезвоню потом, — любезно ответил Карфакс.

— Я свяжусь с ним в ближайшие пару часов, — продолжала миссис Раппорт. — Может, вы оставите номер, по которому он может вам позвонить?

— Благодарю вас — нет, — усмехнулся Гордон.

Следующие пять дней они провели, почти не выходя из своей комнаты в мотеле: три раза были в кино, а остальное время томились скукой и ожиданием неизвестно чего, которое тщетно пытались разнообразить чтением, телевизором и различными физическими упражнениями. Причем Гордон переносил подобное времяпровождение намного легче, чем Патриция. Она же (по ее собственным словам) была не способна сидеть сиднем, как жаба на листе кувшинки и ждать, пока муха сама залетит в рот. Гордон пытался отвлечь ее тем, что забрасывал вопросами о ее жизни; о впечатлениях из детства — счастливых и, наоборот, трагических; о прежних любовниках; прежних работах; стремлениях и депрессиях; о том, что ее раздражает; о том, что приносит радость — короче, обо всех тех деталях, из которых и складывается уникальная человеческая сущность.

Патриции нравилось говорить о себе, к тому же ей была необходима психологическая разрядка. Но через несколько часов эмоционального сброса она начинала метаться по комнате, заявляя, что ей некуда девать энергию и поэтому необходимо срочно отправиться на прогулку или хотя бы в постель. Первое время Карфакс с радостью соглашался на второй вариант, сколько бы ей ни хотелось, но к концу пяти дней все чаще стал предпочитать прогулки. (Пятнадцать лет супружеского стажа начинали сказываться.) Он уже начал подумывать о том, что если они все-таки поженятся, то сейчас-то он, конечно, вполне может ее удовлетворить, но лет через двадцать ей будет только пятьдесят, и ее страстность вряд ли ослабеет, а ему-то будет уже шестьдесят пять, и он начнет потихоньку сдавать…

Патриция о свадьбе даже не заикалась и, вполне возможно, не думала вовсе. Гордон мог, конечно, спросить прямо, имеются ли у нее на его счет серьезные намерения, но каждый раз как-то не находил повода. Да он и сам не хотел давать никаких обязательств, пока все это не будет позади. Вот когда они вернутся к нормальной жизни от той, что вынуждены сейчас вести на грани нервного срыва, он сможет посмотреть на их отношения объективно, как бы со стороны.

Однако, хотя в их личной жизни событий было мало, в общественной их хватало с избытком.

Доктор Оренштейн из университета Иешива, член федеральной комиссии по обследованию МЕДИУМа, выступил в ток-шоу Джека Филлипса. Во время беседы он сделал сенсационное заявление, что вэмс относится к вселенным расширяющегося типа. Но если это так, то накапливающиеся в ней зоны могут привести к ее разрушению и тогда все так называемые «покойные», или, если хотите — рэмсы, тоже будут уничтожены. Это, конечно, печально, но не представляет для нашего мира никакой реальной опасности. И не будет представлять, если только в тот момент, когда их вселенная взорвется, канал между двумя мирами не будет открыт. А если он будет открыт, то никто не может предсказать, какой мощи энергия хлынет в эту брешь между мирами. Не окажется ли она разрушительной и для Земли?

Джек Филлипс побледнел, и по выражению его лица стало понятно, что он сам не рад, что затронул эту тему. Но он профессионально взял себя в руки и осведомился, так уж ли велика опасность: ведь если разрушительная энергия и прорвется, то в первую очередь уничтожит МЕДИУМ, и брешь сама по себе закроется.

Доктор Оренштейн:

— Да, такой вариант не исключен. Но многие из нас уже задаются вопросом: а не расшатывает ли интенсивная эксплуатация МЕДИУМа стену между нашими мирами, не истончает ли ее? Я мог бы сравнить данную ситуацию с первой тоненькой струйкой воды на монолите плотины. Но если эту безобидную трещинку не заделать сейчас, то однажды в плотине образуется пролом, и стихия прорвется, сметая все на своем пути.

Выкрики из зала:

— Вы — сумасшедший!

— Вы что, хотите испугать нас до обморока?

— О Боже! Мы обречены!

Джек Филлипс (успокаивая расходившуюся аудиторию жестами):

— Я думаю, доктор, что вам не следовало бы делать публичных заявлений такого типа — они могут вызвать панику. А можете вы нам предоставить хоть какие-нибудь доказательства? Все это не более чем теория, причем довольно дикая. Я бы даже назвал ваши умопостроения гипотезой, раз вам нечем их подкрепить. Повторяю: у вас нет ни одного доказательства! Ни одного!

Доктор Оренштейн:

— Да, у меня нет доказательств, но даже малейшее допущение того, что это возможно, должно нас безоговорочно заставить остановиться. Как мы можем беспечно продолжать пользоваться МЕДИУМом, не зная, чем это чревато в будущем? Я ученый, и знаю, что многими другими учеными сказанное мною может быть воспринято как ересь. Но есть и те (и их немало), кто полностью поддерживает меня. И надеюсь, что многие согласятся со мной в будущем. Один-единственный шанс, пусть даже очень маленький, что мы можем подвергнуться воздействию сил, способных в считанные секунды смести с лица Земли все живое, заставляет нас со всей серьезностью задуматься о цене дальнейшего бесконтрольного использования МЕДИУМа. И не надо обвинять меня в непродуманных заявлениях, я лишь на несколько дней опередил свой официальный доклад, в котором изложил все мои выводы и рекомендации. Очень скоро вы сможете с ним подробно ознакомиться, даже если его запретит сам президент!

Джек Филлипс:

— Так вы требуете, чтобы МЕДИУМ отключили?

Доктор Оренштейн:

— И немедленно! Прежде чем им пользоваться, мы должны тщательнейшим образом его исследовать и просчитать все возможные последствия.

Регина Каломела (гость программы):

— Но, доктор Оренштейн, как вы можете изучать машину и последствия ее работы, если не будете ее включать?

Доктор Оренштейн:

— Хороший вопрос. Тем не менее, базируясь на данных, которые уже получены, мы можем рассчитать все варианты методом математического анализа.

Джек Филлипс (уже более спокойно):

— А теперь мне нужно продать немножко мыла. Мы продолжим нашу интересную беседу после рекламной паузы.

Но телезрителей ожидало разочарование: после паузы Филлипс объявил, что доктор Оренштейн получил тревожный звонок и поэтому не сможет принять участие в дальнейшей передаче. Однако о том, что так встревожило доктора, что он бросил все и умчался, Филлипс не обмолвился ни словом.

А два дня спустя, уже в местном ток-шоу, миссис Вебстер заявила, что полностью согласна с доктором Оренштейном: МЕДИУМ действительно ослабляет преграду между мирами. Она обнаружила, что теперь ей гораздо легче входить в мир духов.

Известный комик Боб Джасперс, присутствовавший на программе в качестве гостя, тут же вставил, что горячо надеется на то, что до возвращения с «того света» покойных и горячо любимых родственников все-таки не дойдет. А то он так радовался вчера, что избавился наконец от общества своей тещи!