Очевидно, водитель живет там.

Чайлд подошел к черному входу. От глаз соседей и случайных прохожих его скрывали стена и густой кустарник.

Пока он подбирал ключи к замку, прошло несколько минут. Наконец дверь открылась. Чайлд включил фонарик, внимательно осмотрелся, пытаясь определить, есть ли в доме сигнализация от взломщиков, но ничего не заметил. Он осторожно вошел, готовый в любой момент выскочить наружу, услышав собачий лай. Но все было тихо. Безмолвие нарушало лишь тиканье больших «дедушкиных» часов, доносящееся со второго этажа.

Через несколько мгновений Чайлд застыл возле приоткрытой двери в спальню Вивьен.

Просторную комнату освещала лишь лампа, стоящая на полу. Ее основанием служили фигуры двух обнаженных нимф — или сатиров женского пола — высотой не менее четырех футов, стоявших, прижавшись друг к другу спиной, высеченных из какого-то камня с красными прожилками наподобие кварца. Странный материал, из которого был сделан абажур, напоминал тонкий пергамент.

При виде его Чайлда пронзил леденящий холод, словно гигантская сосулька вошла в тело. Он вспомнил человеческую кожу, которую нашел в ящике в доме Игеску.

Ее сдирали с трупов — или даже с еще живых людей — и сшивали, так что эту оболочку можно было надуть, как воздушный шар.

На абажуре выделялись яркие красные, голубые и пурпурные изображения полузвериные, получеловеческие фигуры, извивающиеся среди языков пламени.

Стены покрывала дорогая ткань. Везде повторялось одно и то же изображение. Три фигуры. Сатир, попирающий копытом небольшой камень, его вторая нога приподнята, спина выгнута. Запрокинув голову, он играет на свирели. Перед сатиром склонилась нимфа, обхватившая губами гигантский багровый пенис. За ней — полузмея, получеловек. Нижняя часть создания напоминает огромного питона, по шкуре которого рассыпаны белые и пурпурные пятна, а от пупка и выше — это женщина с полными красивыми грудями, увенчанными длинными алыми сосками. Маняще-привлекательное личико обрамляют длинные серебристые пряди. Своими изящными пальчиками она раздвигает упругие овальные ягодицы нимфы. Длинный раздвоенный язычок женщины-змеи вотвот вонзится в покорно подставленное влагалище или анус…

За вычурной лампой находилась великолепная просторная кровать с ярко-красным, украшенным кисточками балдахином. На ней, обнаженные, распростерлись Вивьен и какой-то мужчина.

Она лежала на спине, закинув ноги на плечи своего любовника, приготовившегося войти в нее.

Чайлд не отрывал взгляда от этой сцены. Любой из них сейчас способен выкинуть что-либо необычное и противоестественное. Впрочем, с возможностями дамы он уже имел счастье познакомиться. Когда-то, пробираясь по тайным проходам в стенах особняка Игеску, он застал Вивьен в ее спальне. Не зная, что за ней наблюдают, она удовлетворяла себя в высшей степени необычным образом.

Да, такое не забывается.

— Ну-ка вставь его сама, крошка, — произнес мужчина. На вид ему было лет тридцать пять; начинающее жиреть тело покрыто густой растительностью.

Неожиданно он дико закричал и судорожно оттолкнулся от любовницы, так, что буквально отлетел на другой конец кровати. Такая реакция могла быть вызвана только вспышкой всепоглощающего животного ужаса.

Он попытался встать, одновременно стараясь отодвинуться от Вивьен как можно дальше. Но дрожащие колени разъехались в стороны. Мужчина тяжело рухнул на пол. Он перестал кричать, однако все еще дрожал всем телом и стонал.

Вивьен встала на колени и склонилась над краем кровати, разглядывая неудачливого любовника. Что-то длинное, увенчанное темной головкой, проглянувшее между ног, вновь скользнуло в блестящее от слизи лоно и исчезло там.

— Что с тобой, Билл? — спросила она озабоченно, глядя на поверженного мужчину. — Комар тяпнул за?..

Он сидел, разглядывая и осторожно ощупывая член.

Потом недоуменно посмотрел на нее:

— Что со мной? Господи! Хочешь знать, что случилось? Я думал… Честное слово, мне показалось… Что там у тебя, зубы, что ли?

Мужчина вскочил. Лицо его медленно наливалось кровью. Помахав своим пенисом, словно демонстрируя вещественное доказательство, он объявил:

— Вот, полюбуйся! Там следы от зубов!

Она взяла обмякшую плоть, похожую на огромного, но сраженного внезапным недугом червяка, и склонилась над ней, внимательно разглядывая головку.

— Ну какие же это следы от зубов, глупенький? Крошечные ссадинки, ничего серьезного. Ну-ка! Сейчас мамочка вылечит сынульку! Ну как, крошке уже лучше?

С этими словами Вивьен нежно поцеловала большую пурпурную головку, прошлась языком по всей длине члена.

Мужчина отшатнулся:

— Держись от меня подальше.

— Ты что, рехнулся? — Она сидела на краю постели; великолепные полные груди конической формы словно наставили на него свои острые соски. Между ног выделялся треугольник густых рыжих волос, почти того же оттенка, что и густая грива, волнами спадающая на плечи.

Невероятно длинные ноги отличались белоснежной кожей.

Билл все еще старательно держался на почтительном расстоянии.

— Повторяю: меня что-то укусило туда. У тебя зубы между ног!

Она опустилась на простыню, вытянув широко расставленные ноги, так что кончики пальцев касались пола.

— Пощупай, милый, сам увидишь, какой ты дуралей.

Мужчина уставился на густую поросль волос, обрамляющую влажное отверстие; ожесточения в нем заметно поубавилось.

— Мне своего пальца тоже жалко!

Неожиданно Вивьен снова села. Ее прекрасное лицо исказил гнев:

— Ах ты, ничтожество! Я думала, ты полноценный здоровый парень! Не ожидала, что встречу психа! Надо же, зубы между ног! Убирайся вон, пока я не позвонила в психушку!

Судя по его виду, Билл чувствовал себя полным идиотом.

— Ну, честное слово, я не знаю, как тебе объяснить! Может, у меня и вправду глюки? Или это из-за внезапного давления? И такая жгучая боль! Словно туда вонзились крохотные зубы или пучок иголок!

Вивьен слезла с кровати и протянула Биллу руку.

— Иди ко, мне, деточка. Присядь сюда. Ну давай! — Она похлопала по краю постели.

Должно быть, Билл окончательно решил, что свалял дурака. А созерцание прекрасного лица и великолепного тела Вивьен помогло побороть страх. Увядший было член вновь стал разбухать, но так и не поднялся. Билл осторожно присел на край кровати, а Вивьен взяла подушку, бросила на пол и опустилась на нее, встав на колени.

— Во рту у меня действительно есть зубы, детка, но поверь, я умею ими пользоваться, — произнесла она.

Взяв полуопавший пенис, Вивьен провела кончиком языка по полураскрытой щели посередине головки. Билл дернулся было, но затем расслабился, опустил голову и смотрел, как его пробуждающаяся плоть наполовину погрузилась в нее. Вивьен начала медленно двигаться; член исчез полностью, потом вышел наружу, став блестящим от слюны и огненно-красным, словно раскалился в жаркой печи ее рта.

Билл дрожал и стонал, не отрывая глаз от вздыбившейся плоти, которую вновь и вновь жадно всасывали упругие пухлые губы. Было видно, что от подобного зрелища он получает дополнительное удовольствие.

Чайлд никак не мог решить, уйти ему или остаться в спальне. Он хотел обшарить дом, чтобы найти улики против Вивьен и ее шайки. Если имеет. ся шанс разыскать адреса и имена, документы, записи, фильмы — все, что можно использовать как доказательство их преступной деятельности, — надо немедленно им воспользоваться.

С головой ушедшая в свое занятие, Вивьен вряд ли услышит шум.

Однако он беспокоился за мужчину. Поведение Билла доказывало, что он не имеет ни малейшего понятия ни об особенностях анатомии Вивьен и ее специфических пристрастиях в интимной сфере, ни о том, что подобные встречи заканчиваются трагически. По крайней мере, так происходило с остальными партнерами Мабкруф. И хотя Чайлд ни разу не видел, как она убила или просто проявила насилие по отношению к кому-либо, нелепо предполагать, что эта дамочка в. своих повадках как-то отличается от своих чудовищных собратьев.